Ник Кварри - В аду шансов нет
Наконец-то, я нашел то, что искал. Я подошел к заднему борту машины, открыл дверь и заглянул внутрь. В машине валялись только грязные матрасы. Я вернулся к кабине водителя и забрался на сиденье. С помощью фонарика я произвел там тщательное обследование, но не смог обнаружить ни капелек крови, ни следов от пуль. Если мое первое предположение соответствовало действительности, то Джонни Клоуд был ранен не здесь.
Должно быть, Хэнкс выждал, пока...
Я вздрогнул, внезапно услышав, как отворилась маленькая дверь, находящаяся рядом с воротами. В следующее мгновение зажегся яркий свет и я увидел Джонси и телохранителя, который был при Гарвее Кью, когда того ранили. Оба держали в руках пистолеты. Прятаться было бессмысленно - они наверняка видели свет от карманного фонарика и точно знали, где я нахожусь.
Грохнул выстрел, и пуля срикошетила от крыши грузовика. Я пригнулся и выхватил свой револьвер. Они направились через холл, в мою сторону. Я соскользнул с сиденья, открыл другую дверь и выпрыгнул из кабины. Приземлившись на пол и не выпрямляясь под грузовиком, я выстрелил в ноги, видневшиеся на другой стороне машины. Левая нога дернулась, и телохранитель Гарвея Кью свалился на пол. Его лицо исказилось от боли. Но он не выпустил револьвера из руки и тоже выстрелил. Одна из пуль задела рукав моего пальто, другая просвистела мимо моего уха. Мне пришлось снова нажать на гашетку. Пуля попала ему в правый глаз. За это время ноги Джонси успели исчезнуть...
Я вскочил на подножку грузовика. В тот же миг пуля пробила ветровое стекло, и на меня посыпались стекла. Я быстро поставил ногу на радиатор, взметнулся на крышу кабины, а оттуда перепрыгнул на крышу прицепа.
Джонси скрывался за кабиной другого грузовика. Заметив меня, он сразу поднял револьвер, но я его опередил.
Пуля вонзилась ему в грудь. Будь у меня "магнум", одной пули было бы ему вполне достаточно, но пуля 32-го калибра, выпущенная с такого расстояния, для его массивного телосложения нанесла не столь уж ощутимый вред. Он, правда, покачнулся, но затем повернулся почти на 90 градусов и спрятался за радиатор.
Он не упал и не выпустил из рук своего револьвера...
Я спрыгнул с крыши, и в тот же момент Джонси выпрямился и выстрелил. Пуля пролетела там, где я только что находился. А я приземлился и снова выстрелил в него. Он отлетел к стене и прижался к ней, тщетно пытаясь поднять руку с револьвером, чтобы выстрелить в меня еще раз. Я снова выстрелил. Лицо его как-то обмякло, а рука безвольно повисла. Он попытался выпрямиться, но в следующее мгновение упал всем своим телом на стену грузовика, а затем сполз по ней на пол.
Я повернулся и выскочил в дверь, через которую они вошли, на улицу. Лишь когда я пробежал некоторое расстояние, то осознал, что в моем револьвере больше не осталось патронов. Я вспомнил о двух револьверах, оставшихся там, но я не возвратился, чтобы взять их...
Глава 13
Я предоставил Сторми вести Мишину и только указывал ей дорогу, пока мы не достигли Нью-Джерси и не помчались дальше на юг. Я прилагал колоссальные усилия, чтобы не заснуть. Усталость, по всей вероятности, достигла критической точки. Сейчас у меня не было сил, чтобы перегнать даже улитку.
Мы не были уверены, что сможем проделать весь длинный путь до Нью-Мексико. Утром или в течение дня полиция должна обратить внимание на то, что Сторми не вернулась к себе в отель. Ее исчезновение наверняка свяжут с моим именем и придут к выводу, что мы находимся вместе. После этого они все перекроют и, когда выяснят, что мы покинули город, они наведут справки в автофирмах, сдающих напрокат машины. Вскоре они узнают и номер машины, и ее внешний вид. И как только они об этом узнают, каждый полицейский пост от Нью-Йорка до Нью-Мексико подучит задание задержать нашу машину. Правда, к этому времени я уже настолько себя скомпрометировал, что меня мало беспокоило, что будет делать полиция.
Я лечил свои раны с помощью виски, а когда мы уже ехали в южном направлении, я обратил внимание Сторми на то, что на развилке мы должны свернуть на запад, в сторону Пенсильванской заставы. Потом я опорожнил бутылку, забрался на заднее сиденье и прилег. Через несколько секунд я уже спал, как убитый...
Когда я проснулся, был уже день, и мы ехали по холмистой местности. Тело мое затекло, но я все-таки быстро выпрямился. Снег уже не шел, и небо было абсолютно голубым. Не было видно ни одного облачка. Но снег остался лежать на земле и покрывал поля, словно огромным белым саваном, но дорога была чистой.
Голова моя неимоверно болела. Все суставы, казалось, были вывернуты. Но в остальном все было в порядке, да и голова моя начала немного проходить, когда с меня слетели остатки сна.
- Как вы себя чувствуете? - обратился я к Сторми.
- Откровенно говоря, неважно, - вяло ответила она.
- Вам нужно было разбудить меня пораньше, не стесняясь.
Она покачала головой:
- Вы больше меня нуждаетесь во сне.
На одной из боковых улочек мы подъехали к бензоколонке. Я выскочил из машины еще до того, как из конторы появился служащий и исчез в темноте туалета.
Я не торопился и долго держал голову под струёй холодной воды, пока голова совсем не перестала болеть. Потом я приоткрыл дверь и выждал, пока служащий вновь не исчезнет в своей конторе. Я не хотел, чтобы он видел меня в компании Сторми.
Затем мы подъехали к ресторану, где Сторми закупила продукты. Я тем временем совершил небольшую прогулку. Позавтракали мы в машине. Затем я вырулил на шоссе, а Сторми легла на заднее сиденье и заснула.
Таким образом мы решили проблемы о будущем: Сторми покупала продукты и заправляла машину горючим, а я держался в это время подальше.
Недалеко от Питсбурга я свернул с шоссе и поехал дальше на запад по Сороковой дороге. Около полудня Сторми встала и протирала глаза.
- Недолго же вы спали - только четыре часа.
- Я плохо сплю в машине.
- Сегодня вечером я предоставлю вам кровать.
- А можем ли мы позволить себе это? Мы ведь упустим время.
- Думаю, что нет. Мы едем значительно быстрее, чем Нина. К тому же, она тоже должна когда-то и где-то спать. А если мы не отдохнем как следует, то приедем такие усталые, что не сможем противостоять Хэнксу и его компании.
Сторми перебралась на переднее сиденье.
- А как узнаем, где находится Хэнкс?
- Через связного в Нью-Мексико. Джонни когда-нибудь упоминал транспортную фирму в Альбукерке, которая называется "Стрикер - Фрай Лайкс"?
Она задумалась и отрицательно покачала головой:
- Нет... А что, он работал на эту фирму?
- Я почти в этом уверен.
- И целью Хэнкса является тоже эта самая фирма?
- Да.
Сторми нахмурила лоб.
- По вашим словам можно сделать вывод, что вы кое-что знаете о той авантюре, в которой замешан Джонни.
- Думаю, что действительно знаю. У вас в районе много переселенцев из Мексики, прибывших из США нелегальным путем?
- Нет. Мексиканцы, прибывающие в США тайком, вряд ли найдут работу в Нью-Мексико. Ведь там почти нет промышленности, да и земля там сухая и неплодородная. У нас и своих людей хватает. К тому же, наш район заселен настолько плотно, что каждый знает друг друга. Большинство эмигрантов, прибывающих нелегально, направляются в Техас или Южную Калифорнию.
Я понимающе кивнул.
- Но и там им, видимо, трудно спрятаться. Ведь каждый день из Мексики прибывают так много эмигрантов, что полиция должна их постоянно контролировать.
- Все правильно. Только какое это имеет значение?
И я рассказал ей о своих предположениях.
- Джонни, как видно, был членом организации, которая нелегальным путем переправляет мексиканцев из Мексики в Нью-Йорк, где они могут раствориться в большой массе пуэрториканцев. А Пуэрто-Рико относится к США и пуэрториканцы являются американскими гражданами. За последние годы наблюдается буквально массовое переселение пуэрториканцев в Нью-Йорк. Уже сейчас в Манхэттене проживает почти миллион пуэрториканцев, а они все прибывают и прибывают. Поэтому мексиканцы в Нью-Йорке не всегда имеют документы, чтобы доказать, что они приехали в страну законным путем. Их не подозревают и не допрашивают эмиграционные власти, как это имеет место в южных районах страны. В Нью-Йорке так много пуэрториканцев, говорящих на испанском языке, что мексиканцы, также разговаривающие на этом языке, не так легко отличаются от пуэрториканцев, и они совсем не бросаются в глаза. Автоматически предполагается, что они тоже из Пуэрто-Рико. Каждый раз, когда Джонни предпринимал поездку в Нью-Йорк, он вез туда с мексиканской границы нелегальных переселенцев. А там Гарвей Кью предоставлял им комнаты в своих домах. Начиная с этого момента и, видимо, до конца их жизни, он мог требовать с них регулярную плату за квартиру, что, кстати, весьма смахивает на шантаж. Если кто-нибудь из них не вносил платы своевременно, его навещал один из головорезов Кью. Полиции они жаловаться не могут - иначе сразу бы выяснилось, что они проживают нелегально. Но если они исправно платили и держались обособленно от своих соседей-пуэрториканцев, то они и впредь считались пуэрториканцами. А организация обращала внимание на то, чтобы они не привозили с собой детей такого возраста, которые могли бы все выдать, хотя бы своим товарищам по играм...
