Светлана Алешина - Змей в райских кущах
— Ну как? — взглянула она на меня.
Я оценила:
— Шикарно!
Клиентка расплатилась с Малаховой, попрощалась и ушла.
— У меня как раз сейчас перерыв, — сказала Лида. — У вас есть ко мне какие-то вопросы? — догадалась она. — Это как-то связано с мамой? — Лида сглотнула ком в горле: наш разговор давался ей с явным трудом.
— Да, — подтвердила я. — Вам известно, что ваша мама в тюрьме? — Я отложила журнал в сторону. Но женщина с глянцевой обложки продолжала притягивать взгляд. Тогда я перевернула журнал обложкой вниз.
— Нравится? — машинально спросила Лида.
— Очень! — призналась я.
— Известно. — Лидия неожиданно вспомнила о моем вопросе. Голос у нее задрожал: — Вы, наверное, знаете о наших с ней отношениях?.. — предположила она. — И о Гоффмане?
— Да, — не стала я возражать, рассматривая на стенах цветные фотографии искусно накрашенных женщин.
— Я очень страдаю из-за мамы, — призналась она. — Герман — такое ничтожество! Я все ей простила, — сказала Лидия.
— Вы верите в то, что она могла кого-то убить? — Я оторвала взгляд от фотографий.
— Нет, — категорично ответила Малахова. — Кто-то ее подставил, но боюсь, что ей не удастся выпутаться из этой истории, — добавила Лида с горечью.
— Почему? — поинтересовалась я. — Кажется, у вашей мамы неплохой адвокат…
— Не знаю, — засомневалась Лидия. — Я не доверяю ему, — сказала она.
— Но должна же быть какая-то причина? — развела я руками. — Рокотов с мамой давно знаком, — задумчиво проговорила Лида. — И с Анной он тоже давно знаком, — добавила она. — А я никогда не доверяла Анне…
— То есть получается, что Алла Владимировна, Анна Степнова, Елена Николаевна Крылова, Анжелика Александровна Кемп, Гоффман и Рокотов — все это одна компания, — заключила я. — Все знакомы меж собой.
— Да, — подтвердила Лидия, — тетя Аня и Рокотов, кажется, любили друг друга, — тихо сказала она. — А я никогда не верила тете Ане!
— Ах, вот оно что! — присвистнула я. — У нее были родственники в Тарасове? Где же она, наконец, жила, эта Анна Степнова?
— Тетя Аня продала дом, перед тем как уехала во Францию, — ответила Лида, убирая парикмахерские принадлежности со стола.
— Она в самом деле вышла замуж? — осведомилась я.
— Не знаю, — Лида пожала плечами. — Вряд ли!
— Так где же после возвращения Анна Степнова остановилась? — задала я один из наиболее волновавших меня вопросов.
— А разве вы не знаете? — удивилась Лида. — У Анжелики, конечно… После того как та маму буквально спасла, они с тетей Аней очень сдружились!
— Спасибо, — поблагодарила я Лидию, — вы очень мне помогли!
— Чем? — не поверила Лида Малахова и отмахнулась. — Вы и впрямь рассчитываете, что найдете убийцу? — засомневалась она.
— Обязательно, — пообещала я.
— Тете Лене что-то было известно, — со вздохом сказала девушка. Ее большие глаза наполнились слезами. — За что нам все это? — всхлипнула она. — За что?
Я не знала, что ей ответить, хотя обычно не лезла за словом в карман. Ну, чем не сюжет для мыльной оперы?! Высокое трагическое искусство! И все-таки Лиду Малахову мне было в самом деле жаль! Она почему-то внушала мне искреннюю симпатию! На прощание Лида оставила мне свой телефон.
— До свидания, — попрощалась я и вышла из кабинета начинающей визажистки. И почему это я, собственно, решила, что она начинающая?!
* * *Когда мы подъехали к дому Анжелики, мне показалось, что от ее подъезда только что отъехала уже знакомая нам иномарка.
— «Рено», — отметила я.
— Ирина, с каких это пор ты импортными тачками увлекаешься? — осведомился Костя, притормаживая у только что побеленного бордюра.
— Да со вчерашнего вечера, — призналась я.
— Так ты думаешь, что это Андрей Нефедов только что побывал в гостях у докторши? — воскликнул Костя. — Не может быть! — Он не верил своим глазам.
— Может, и нет. — Я не стала настаивать. — Номер-то мы все равно не запомнили…
— А зря! — посетовал Костя.
— Зря, — согласилась я.
Квартира Анжелики Александровны располагалась на восьмом этаже, поэтому пришлось добираться к ней на лифте. Дом мне в общем понравился: светлый, недавно после ремонта, никем еще не загаженный. И подростки еще не успели расписаться на стенах. В нашем-то с Володькой подъезде полно автографов, оставленных местной шпаной. «Картинка, а не дом!» — заключила я.
Я подошла к двери с табличкой номер 6Б. Дверь была металлическая, бронированная и, кажется, дорогая. Судя по всему, Анжелика Александровна Кемп явно не бедствовала.
Я позвонила, однако шагов за дверью чутким слухом не уловила. Впрочем, это мне показалось естественным ввиду толщины вышеописанной двери. Но я продолжала настойчиво жать на белую клавишу звонка.
Мои ноги гудели, мне хотелось присесть и вытянуть их. Вопреки своему вчерашнему обещанию, я так и не распрощалась со своими ужасными туфлями. Мне так нравились эти черные лодочки!
Я устало облокотилась на дверь. И не поверила тому, что произошло! Дверь бесшумно открылась, и я едва не свалилась в квартиру. Сердце мое отчаянно забилось в предчувствии беды.
Нет! Три трупа даже для меня — это уже чересчур! Но делать нечего! Я набрала в легкие побольше воздуха и шагнула в квартиру. Меня оглушила царящая в ней тишина. Дрожащей рукой я нащупала выключатель. Вспыхнул свет, но трупа нигде не было видно. Зато пред моими глазами предстала шикарная обстановка роскошно отремонтированной квартиры, с современным дизайном, дорогостоящей мебелью итальянского производства и самой современной японской аудио- и видеотехникой.
— Ничего себе! — проговорила я вслух. Невооруженным глазом было заметно, что Алла Владимировна баловала своих сотрудников. Мне даже на какое-то, очень короткое, мгновение захотелось наняться кем-нибудь в этот убийственный в прямом смысле слова «Парадиз». Но только на очень короткое мгновение!
В следующую секунду я обнаружила, что мебель в квартире перевернута вверх дном, и кто-то совсем недавно учинил здесь полный разгром, вероятно, устраивая обыск.
— Ничего не понимаю, — снова проговорила я вслух и устремилась в другую комнату сквозь груду фирменного тряпья, безжалостно вываленного из шкафа-купе. Но в спальне я тоже не обнаружила трупа. Однако облегченно вздохнула я только тогда, когда обследовала на предмет покойников всю квартиру. Таковые в доме Кемп отсутствовали, и это сулило некоторые радужные перспективы. К примеру, что и мне удастся выйти отсюда живой и невредимой.
Но куда же подевалась хозяйка? Этот вопрос наводил на некоторые, не слишком благодушные размышления. Неужели она от кого-то спасалась бегством? И что, собственно, позабыл здесь Нефедов? Если, конечно, «Рено», отъехавший от дома, принадлежал ему?..
И тут я едва не упала, наступив на чей-то ежедневник. Мне пришлось наклониться, чтобы его поднять — он почему-то валялся на паркетном полу. Ежедневник даже оказался именным. «Анна Степнова», — значилось в левом верхнем углу.
— Так, так, так, — обрадованно пробормотала я и уселась на диван его изучать. Меня почему-то совсем не смущала мысль, что в любой момент могла появиться хозяйка квартиры.
Ежедневник, к моему сожалению, оказался несколько тонковат. В нем значились только некоторые номера телефонов. Многие страницы из него были вырваны и, судя по всему, навсегда утеряны. Тем не менее я спрятала его в своей сумочке.
Потом я в очередной раз осмотрелась по сторонам. Возле дивана валялись два вывороченных наизнанку чемодана. Вещи, вываленные на пол, были явно не Анжелиного размера, однако я заключила, что они принадлежали женщине.
«Неужели все-таки?..» — Я боялась додумать мысль до конца.
Мне попался носовой платочек с инициалами. Я поднесла его ближе к глазам, для того чтобы рассмотреть получше.
Только в этот момент я заметила, что заметно стемнело, и в голове моей пронеслось: Володька, наверное, давно волнуется.
На платочке красиво были вышиты в уголке голубыми нитками две заглавные буквы: А и С.
— Анна Степнова, — пробормотала я.
Так, значит… У меня не оставалось сомнений, что подруга, вернувшись из своего вояжа во Францию, гостила именно здесь. Складывалось впечатление, что обе женщины были в сговоре.
Против кого? Совершенно явно — против Аллы Владимировны Малаховой! Я мысленно поаплодировала себе и поставила пятерку за успехи в дедукции. В конце концов, меня учили только на журналистку!
Итак, что же мы имеем? Я снова уселась в мягкое кожаное кресло и принялась размышлять.
Анжелика Александровна Кемп ненавидела Аллу… Но она же спасла ей жизнь?! Правда, это было давно… С той поры, как говорится, много воды утекло. Если у нее связь с Гоффманом, то она вполне могла желать, чтобы ее соперница оказалась за решеткой, тем самым расчистив себе путь к сердцу и деньгам Германа Генриховича. Елена Николаевна могла что-нибудь случайно увидеть в «Парадизе» в ту самую злосчастную пятницу, об этом узнала Кемп и подменила ей таблетки. Ей это было сделать просто, так как она обладала познаниями в медицине! Только вот как быть с ключом от солярия и со звонком на программу: голос принадлежал мужчине.
