Наталья Андреева - Ничего личного
— Ш-ш-ш…
— Да его теперь пушкой не разбудишь, умаялся ребенок.
— Давай, ложись, Лешка.
— Куда это ты меня подталкиваешь?
— Ты обещал…
— Мало ли чего я обещал, — кокетничал Леонидов. Руки его меж тем делали свое дело: снимали с жены тонкий свитер.
— Кто кого соблазняет?
— Это я соблазняюсь. Как ты пахнешь! С ума сойти! — сказал он, вдыхая аромат ее волос, перемешанный с запахом ландышей, ее любимых духов.
— Ты пьян…
— Конечно!
— А если у нас будут дети?
— Конечно!
Саша через голову потянула с него свитер и потянулась к «молнии» на джинсах. В номере было прохладно, но им обоим казалось, что нечем дышать.
— Я тебя люблю, — сказал он, крепко сжимая ее большую грудь.
— И я тебя.
Не отрываясь друг от друга, они легли на кровать. И забыли обо всем. Ему показалось, что так хорошо им еще не было никогда. Это означает одно: что-то будет. Или кто-то. Алексею всегда хотелось, чтобы Саша родила ему ребенка.
— Я счастлива, Лешка, я так счастлива… — тихонько вздохнула она.
— И мне… хорошо. Спи.
Саша уснула быстро. А он все никак не мог успокоиться. Хотелось выйти в холл, спросить у кого-нибудь сигареты. Когда-то он много курил… И сейчас не мешало бы разок-другой затянуться. Выйти, что ли? Но боялся потревожить жену. Да и не стоит оно того. Вредных привычек много, а здоровье одно. Проходили уже.
Самый надежный способ избавиться от навязчивой идеи — это уснуть. Что он и сделал. В надежде, что завтрашний день будет лучше, чем прошедший. А ночь между ними полна приятных сновидений.
Глава 5
ДЕНЬ ТРЕТИЙ, ДО ОБЕДА
Что касается сновидений, то наутро он так и не смог сказать, были ли они приятными. Потому что не помнил. Уснул, как в черную дыру провалился. Проснулся, как обычно, в половине восьмого и еще с полчаса повалялся в постели. Он помнил, что завтрак в девять. Запасы Серебряковой рано или поздно иссякнут, надо экономить. А, значит, пойти в столовую.
Итак, у него в запасе был час, и он решил потратить его с пользой. За дверью было тихо. Никто не спешил подниматься с постели в такую рань.
Леонидов умылся, оделся, и с некоторой опаской вышел в коридор. Боясь наткнуться на неприятность в виде очередного трупа. Почему у него возникло это предчувствие, Алексей и сам не понимал. Но в холле никого не было. Ни мертвых, ни живых. И он вздохнул с облегчением. А жить-то хорошо! Вот и надо продолжать в том же духе!
Он вышел на улицу в уверенности, что сделает сегодня пробежку. Этому ничто не препятствует. Снег не идет, дорожки расчищены, морозец легкий. А жаль! «Ах ты, лентяй!» — сказал он себе, глядя на небо. Нет, метели не будет. И кроссовки у него новенькие. Купил под отпускные и в честь поездки в санаторий.
Вот ведь, какая дрянь эта утренняя гимнастика! Делаешь — мучаешься, а не сделаешь -тоже мучаешься. Он прикинул: что лучше? В любом случае мучиться, только в первом себе на пользу, а во втором во вред. Интересно, а как Серега Барышев с этим справляется? С дилеммой? А он вообще об этом не думает. Потому дилеммы у него не возникает. И вот вам результат: здоров, как бык, сложение атлетическое, мышцы каменные. Вывод: не надо думать. Тем более, философствовать. Надо бежать. Вперед и с песней.
И, вдохновившись образом и примером Барышева Сереги, Алексей потрусил по расчищенной дорожке. Пока не закололо в правом боку. Все ж таки обильные возлияния последних двух дней напомнили о себе. Он остановился у хоккейной коробки, рядом с которой для таких энтузиастов была оборудована спортивная площадка. Перекладина на турнике была ледяной, но, в кармане оказались теплые перчатки.
«Ну, все одно к одному! И не похалявишь», -тяжело вздохнул он и, подпрыгнув, повис на перекладине. Деваться некуда.
Зато потом… Потом он возвращался в коттедж с чувством выполненного долга. И гордился собой.
Поднявшись на второй этаж, Леонидов с удивлением увидел, как из своего люкса вышел Илья Петрович Калачев с двумя огромными баулами в руках. Следом шла заспанная и злая Екатерина Леонидовна с дамской сумочкой наперевес. Замыкала шествие зевающая Дашенька с плюшевым медведем-рюкзачком за плечами.
— Илья Петрович, доброе утро! — поздоровался Алексей. — Не раненько ли вы поднялись? Половина девятого! А завтрак в девять.
— Кто рано встает, тому Бог подает, — буркнул Калачев.
— Неужели вам все еще мало? Разве Господь Всевидящий к вам недостаточно щедр? Да побойтесь его, Илья Петрович! Не гневите!
— Мы уезжаем.
— Даже позавтракать не хотите?
— Мне не мешала бы разгрузка.
— А семейство? — не унимался Алексей.
— В «Макдоналдс» по дороге заедем.
— Это ж чистый холестерин, то ли дело здешняя столовая! Вот где надо питаться людям, нуждающимся в диете!
— Приятно было познакомиться, но мы торопимся, — вмешалась мадам Калачева.
— На автобус? — съязвил Леонидов.
— Даша, пошли, — безжалостно дернула сонную девочку за руку Екатерина Леонидовна. Та всхлипнула и потащилась за матерью, поскуливая:
— Мама, я не хочу уезжать… Мама, я не хочу, мама…
Калачев поставил баулы на пол и сказал Алексею:
— Вот что, сыщик… Я вчера малость перебрал…
— И что? Я тоже выпил.
— Наш разговор забудь. И вообще…
— Что такое?
— Ты бы взял у меня денег? — Илья Петрович полез во внутренний карман дубленки и вытащил оттуда портмоне.
— Зачем? — удивился Алексей.
— Так спокойнее.
— Кому?
— Мне, тебе, Серебряковой. В общем, всем.
— А я и не переживал.
— Да ладно! Возьми денег.
— Уберите деньги, Илья Петрович, — тихо, но сурово сказал Алексей. — Я все равно не возьму. В дополнение к нашему вчерашнему разговору. Не все берут взятки. Пусть я, по-вашему, дурак, но…
— Гордый, что ли?
— От заработанного никогда не откажусь, а от подачки…
— Как хочешь. А ты мужик. Не понимаю, но уважаю. Может, еще пересечемся. Возьми мою визитку.
— Давайте. Визитку возьму.
— И вот еще что… Помоги это барахло до машины дотащить, — и Калачев брезгливо ткнул ногой в баул. — В номере еще две сумки, не хочется лишнюю ходку делать. А все Катька. Накупит шмотья…
— Это без проблем. Помочь всегда рады.
И Алексей подхватил сумки. Следующий номер программы — поднятие тяжестей. В дополнение к утренней пробежке неплохо. Ау, Барышев? В росте мы, конечно, не сравняемся, но что касается мускулатуры…
Следом, пыхтя, шел Калачев. Когда загрузили джип, и семейство расселось, Илья Петрович на прощанье сам протянул ему руку:
— Ну, бывай. Интуиция мне подсказывает, что мы еще встретимся.
— По этому делу? — спросил Алексей, пожав ему руку.
— По делу, — усмехнулся Калачев. — Парень, ты подумай о своей жизни. Ты не дурак. И Серебрякова это знает. В общем, подумай. И сразу не отказывайся. А лучше — позвони мне.
— Погодите… От чего не отказываться?
Калачев уже садился в машину. Его джип вырулил за ворота, услужливо распахнутые сторожихой. Алексей посмотрел ему вслед и, пожав плечами, направился к главному корпусу. Время завтракать…
…В огромной столовой народу оказалось мало. Не все разделяли убеждение Леонидова в том, что сухой паек надо экономить. Народ предпочитал отсыпаться. Рассчитывая на кофе с печеньем. На приеме у местной поварихи присутствовали: Барышев с семьей, Леонидовы и Эльза с Лизаветой.
Алексей присел за столик, к семейству, где Серега, как всегда, уплетал за троих, и поинтересовался:
— Вкусно?
— Еда — это необходимость, а не повод радоваться жизни, — изрек невозмутимый Барышев, заглатывая очередную ложку неаппетитной на вид овсянки.
— Все ясно, — вздохнул Леонидов, подвигая к себе тарелку. И не удержался: — Отвратительно! Овсянка!
— А ты где был? — спросила Саша.
— Гулял. То есть, бегал. На турнике подтягивался.
Барышев удивленно поднял брови и хмыкнул.
— Некоторые из присутствующих считают, что круче них только вареные яйца… — сказал Алексей.
— Что, Леонидов, ты круче яиц? — невозмутимо спросил Серега.
— Я тебе когда-нибудь язык отрежу, — пообещал он.
— Ладно. Но сначала дай пожрать.
— На, — и Алексей придвинул к нему свою тарелку с блинчиками. — Лопай.
— Леша, ты зря не ешь блинчики, — сказала Саша. — Они-то как раз ничего.
— Какие планы на сегодня? — спросил он, наслаждаясь, горячим чаем. Блинчики, как удав, заглатывал Барышев.
— Как это, какие планы? — возмутился тот. -Я намерен охватить всю спортивную программу! С утра — бассейн, после обеда — лыжи, после лыж — волейбол.
— Ты-то, может, выживешь после всего этого, а я пас, — покачал головой Алексей. — Я на это не рассчитывал, когда бежал сегодня по морозцу. Все силы остались там, на дорожке. И вообще: моя специализация — легкая атлетика.
