Петр Северцев - Хакер и его тень
– Вылезай, – ласково предложили мне. – Или тебе там понравилось?
Я перевел дыхание и послушно стал карабкаться наверх, но безуспешно.
Если даже мне и удавалось допрыгныть до верха, то схватиться за землю, чтобы подтянуться на руках мне никак не удавалось, только пальцы стер к чертовой матери, ободрав их о щебень.
– Не хочет, – констатировал тот парень, что был с «бизоном».
– Не может, – предложил свою версию владелец «калашникова».
– Ну и нехай, – заметил третий, опуская ствол «узи». – Тут его и закопаем.
– А как же босс? – встрепенулся второй тип с «калашниковым».
– А ему новую выроют, – неуверенно сказал главный с «бизоном».
– А за место кто платить будет? – не унимался «калашников». – Нет, так дело не пойдет. Давай его вынимать. Тем паче, надо выяснить, кто из конкурентов решил нам последний путь босса обосрать.
– Логично, – поддержал его «узи» и протянул мне ствол автомата.
Я ухватился за автомат, уцепив указательный палец за мушку.
Больше всего на свете в эту минуту я боялся, что этот парень случайно может задеть курок. К счастью этого безобразия не произошло.
Короче, я оказался снаружи, у самых ног вооруженных автоматическим оружием людей, которые были настроены по отношению ко мне отнюдь не дружелюбно.
Лежа на сырой жесткой земле, я видел, как основная процессия терпеливо ожидала, чем кончится досадный непредвиденный инцидент.
Тут уж публика была как по заказу – и мордовороты, и дамы, и меха, и лимузины, и инкрустированный гроб с окошечком – традиция, блин.
– Ну, рассказывай, – предложил мне главный. – Коротко и по сути.
– Что рассказывать-то? – взмолился я. – Повздорили со знакомым, в могилу вот свалился... А больше ничего за мной нет.
– Рассказывай, на кого ты работаешь, – с улыбкой пояснил мой собеседник. – В молчанку играть не советую. Могилку вырыть дело не долгое.
– Я сам по себе, – заявил я, вставая сначала на четвереньки, а потом, не без труда, на ноги. – Хотите верьте, хотите нет.
– Экскаватор звать? – осведомился подручный с автоматом «узи».
– Да какой к черту экскаватор, – возмутился я. – В меня тут палят, почем зря, да я еще и в оконцовке крайний получаюсь. Тот, второй виноват, а на меня нечего бочку катить.
– Понимаешь, земляк, – задумчиво проговорил главный, – может, оно и так, как ты рассказываешь, да все равно нехорошо получается. У нас последний путь, а ты под ногами вьешься, в могилку Петра Христофоровича залезаешь. Надо отвечать.
– Какого еще Петра Христофоровича? – с надеждой ухватился я за протянутую мне соломинку. – Уж не Лиходеева часом?
– Ну Лиходея, – буркнул главный, – а разве это что-то меняет?
– Марианна Брониславновна здесь? – спросил я уже твердым голосом.
– А как же, – чуть менее строго отозвался бандит. – Вон, слева от покойного.
Я высмотрел в толпе жирную бабу в бобровой накидке. Не узнать эту персону было невозможно.
– Веди меня к ней, – приказал я. – Марианна сейчас тебе расскажет, кто я такой.
Тот недоверчиво покосился на меня, но, тем не менее, возражать не стал.
Под конвоем автоматчиков я был препровожден к родным, близким и коллегам, спокойно ожидавшим, когда можно будет приступить к церемонии.
– Валерочка, как хорошо, что вы пришли! – сразу же обратилась ко мне вдова. – Я вижу, что у вас какие-то неприятности, но мы все можем поправить. Я очень прошу вас побыть с нами в эти тяжелые минуты. Кондрат, убери стволы, все улажено.
И я вынужден был остаться.
Никогда не думал, что бывший завотделом «ящика», в котором я просиживал штаны, достигнет таких высот.
И даже мысли не допускал, что однажды она спасет мне жизнь.
История Марианны Брониславовны была на редкость поучительна.
Выговорить ее имя-отчетство было крайне затруднительно, особенно во время попоек на советские праздники, так что коллектив обращался к ней запросто и по-свойски – Маня. Она не выделялась ничем особенным, кроме разве что неистребимого стремления петь русские народные песни после первой же рюмки.
Марианне Брониславовне удалось подцепить в свои сорок с большим гаком какого-то зачуханного бухгалтера, через него закрутить роман с шефом супруга, а уже с этого трамплина сигануть во времена перестроечно-кооперативные в строгие объятия немолодого вора, который крутил какие-то темные дела с ее любовником.
Говорили, что она покорила воровское сердце вовремя и проникновенно исполненной песней «Не гулял с кистенем я в дремучем бору».
Директор уступил свою подругу за солидную мзду, бухгалтер с горя уехал в Израиль и стал там религиозным проповедником, а Маня с тех пор стала перенимать светские привычки, так как ей часто приходилось общаться с крупными чиновниками местной администрации.
Я как-то встретил Маню с ее супругом в дорогом ресторане, где я в тот раз наблюдал за одним прохвостом из мафии глухонемых.
Все мы втроем неплохо провели вечер, я приобрел полезное знакомство, а Маня получила возможность предаться ностальгическим воспоминаниям о работе в закрытом научно-исследовательском институте.
Мы тогда, помнится, очень дружно расстались и вот, встречаемся через год, да еще при таких диких обстоятельствах.
От поминок по Лиходею мне удалось не без труда отбояриться.
Мы выпили с братвой мировую из горла прямо на могилке, в которой я барахтался всего полчаса назад, и я побрел к себе домой.
Выпитая водка вызывала непреодолимое желание промыть желудок и улечься спать.
Разлитие желчи было делом почти решенным, тело ныло от падений и карабканий.
Следовало принимать лекарства и отправляться на боковую, но я, скорчившись от боли, продолжал играть в героя и сидел возле монитора, ставя Приятеля в известность о своих сегодняшних приключениях.
– ЗВОНИ КНЯЗЕВУ, – беспрекословно приказал мне Приятель. – НЕ ИСКЛЮЧЕНО, ЧТО ОН ПОМНИТ ДРУЗЕЙ СВОЕГО СЫНА ПО ДЮСШ.
Я покорился.
Из трубки послышалось профессорское «алло», произнесенное заплетающимся языком. Фоном речи служила тихая мелодичная музыка.
– А, это вы, – вспомнил меня Князев. – Лида мне про вас рассказывала. Мы с ней познакомились и она теперь обуючивает мое домашнее пространство.
Я задал свой вопрос.
– Хм, – промычал профессор. – Эта проблема требует наведения справок.
Мне так и казалось, что в этот момент он теребит свою бородку.
– Впрочем, постойте-ка, – вдруг спохватился профессор. – Если речь идет о вторых местах в соревнованиях по стрельбе, то это Юрий... как его... Лепович? Лепилин? В общем, могу с уверенностью сказать, что он учился в сорок пятой школе.
Я проверил, не забыл ли я включить одноврененную запись и анализ телефонного разговора и убедился, что таки-не забыл.
– Дело в том, что эта школа почему-то все время конкурировала с седьмой спецшколой, где учился Андрей. Там традиционно были очень хорошие стрелки... – пояснял профессор. – Но мой сын всегда побеждал.
– Да-да, мои соболезнования, – машинально произнес я дежурную фразу.
Я даже не предполагал, что можно предпринять с такой ситуации.
Идти в архивы гороно?
Делать запросы Приятелю?
Черт, это займет несколько дней, а время сейчас уже поджимает!
– Соболезнования – это понятно, – продолжал свой монолог профессор, – но, видите ли, я медик, естественник, причем верующий в посмертное существование души, так что можно сказать, что Андрей отправился в другое измерение. Все там будем, как говорится. А пока что... Кстати, привет вам от Лиды.
– Мерси, я очень рад, – скороговоркой проговорил я и дал отбой.
Что ж тут сказать... Всюду жизнь. Совет да любовь, как говорится...
– ХАКЕР, – немедленно откликнулся Приятель, уже прокрутивший информацию, – В СОРОК ПЯТОЙ ШКОЛЕ ПРЕПОДАВАЛА ГОЛУБЕВА. НОГИ В РУКИ И ВПЕРЕД. У УЧИТЕЛЕЙ ОБЫЧНО ФЕНОМЕНАЛЬНАЯ ПАМЯТЬ.
– Да, ты полагаешь? – спросил я усталым голосом. – А вот у хакеров вся память виртуальная. Как и мир, в котором мы все живем.
– ЭТО В КАКОМ ЖЕ СМЫСЛЕ? – настороженно поинтересовался Приятель.
– Посмотри на досуге какие-нибудь сайты о теории происхождения Вселенной, – съязвил я, обуваясь в коридоре. – Только в голову... тьфу, в память не бери. И так, небось, мусора хватает...
В ответ мне раздалось обиженное гудение, но я уже захлопывал дверь.
Анна Андреевна Голубева приняла меня на редкость радушно.
– А-а, Валерочка, – просияла она, едва открыв дверь. – Ну заходите, заходите!
Старушка буквально вся светилась и старалась угодить гостю как могла.
– Чаю попьем или кофе? К чаю есть наливочка, к кофе ликерчик. Я тут и коробочку конфет припасла, мне на восьмое марта подарили, так я еще и не распечатывала, – суетилась Анна Андреевна.
Я хотел было отказаться от любого угощения и немедлено перейти к делу, но Анна Андреевна заупрямилась и наотрез отказывалась о чем бы то ни было разговаривать «всухую». Пришлось покориться.
