Марина Серова - Курортные развлечения
— Продолжай, — резко перебил его Нечитаев. Дальше допрос продолжал он.
— Ну и снимали камерой, как мы их… того… Запугивали, что отошлем родственникам, адреса все шеф знал и нам сообщал. Мы адреса девкам называли, чтоб не выпендривались.
— А чего требовали?
— По-разному, как шеф скажет: от одних — денег, от других услуг всяких…
— Понятно. Адрес дачи знаешь?
— Адрес — нет, а как проехать — объяснить смогу.
— Тогда поехали, покажешь, а по дороге опишешь приметы остальных.
При выходе Геннадий позвонил директору. Владимир Львович закрыл за «посетителями» и, нисколько не смущаясь позднего часа, отправился домой.
* * *Стрелка часов перевалила за десять. Я вышла на малозагруженную машинами извилистую дорогу. Из-за горного поворота выскочил «Москвич». Мне даже не пришлось поднимать руку навстречу машине. «Галантный» водитель сам затормозил и широко раскрыл правую переднюю дверцу.
— Девушка, вы такая одинокая на дороге, садитесь подвезу.
По слащавой улыбке и самодовольному лицу было видно, что без приключений поездка не обойдется. Можно было подождать следующей машины, но времени было в обрез. А кроме того, как я заметила ранее, свободные легковые машины наведывались сюда нечасто.
Как я успела выяснить, торговых рядов здесь было несколько, а вернее сказать, много. Но крытые ряды с камерой хранения были, к счастью, одни. Я спокойно назвала нужный адрес. Водитель закивал в ответ. Несмотря на протесты водителя, я устроилась на заднем сиденье машины со словами:
— Мне мама не разрешает садиться справа от водителя. Говорит — самое опасное место в машине. Вдруг врежемся или еще хуже — водитель за коленку схватит. А я вся в маму: кто до моих коленок дотрагивается — сразу кусаю за ухо. Вчера вот одному совсем откусила, даже жалко — как он теперь без уха?
— И откуда ж ты такая кусачая взялась?
— Откуда взялась, неважно, ты меня лучше отвези куда надо.
Мы ехали достаточно быстро, несмотря на коварство и непредсказуемость извилистых дорог. Водитель попался до неприличия наглый и похотливый. Проехав некоторое время, он заговорил:
— А чем расплачиваться будешь, кусачая? Я ведь с дам денег не беру. Давай лучше расстанемся ласково и нежно. — Он расхохотался, обнажая желтые и кривые зубы. — Так у тебя в Сочи появится надежный друг.
Тут мой «друг» свернул с шоссе на грунтовую дорогу, уходящую в лес. Разъезжать с ним по лесной полосе в поисках зайцев и белок у меня не было времени. Рассказывать сказки о СПИДе, сифилисе или другой болезни было лень. Поэтому я просто достала свой газовый пистолет и ласково приставила его к шее водителя. Он побелел как мел и бросил руль. Мы были в сантиметрах от кювета.
Я успела перехватить пистолет в левую, а правой рукой схватила руль. Выровняв колеса, положила правую руку мужика на руль.
— Ты чего дергаешься? А если бы я так же напугалась и нечаянно спустила курок? Где бы сейчас твои мозги были? Правильно, на зеркале заднего обзора. Так, ты говоришь, друзьями будем? Ну так и довези меня по-дружески побыстрее, а то так не хочется терять такого преданного человека.
С этими словами я посильнее вдавила дуло в шоферскую шею. Водитель остановился и включил заднюю скорость. Мы быстро выбрались на основную дорогу.
— Что-то ты бледный? — сочувственно заговорила я. — Женщин боишься? Ну и правильно делаешь. Среди них знаешь какие попадаются? Садистки и насильницы. Смотри, изнасилуют тебя в извращенной форме. Так что ты один не езди по лесам-то. По дружбе предупреждаю.
До места меня домчали вмиг. Платы больше не требовали. Я еще не успела захлопнуть дверь «Москвича», как тот умчался, оставив на асфальте темные полосы от колес.
* * *Я осмотрелась. Большая вывеска сообщала о том, что я действительно нахожусь у торговых рядов. Режим работы этого базара меня несколько поразил: ежедневно с одиннадцати до полуночи. Неужели кому-нибудь придет в голову тащиться сюда за шмотками после двадцати двух часов? Значит, есть такие чудаки в местных краях. Скорее всего так поздно ряды закрываются именно из-за камеры хранения. А уж под это дело и продавалы досиживают свой рабочий день по полной программе. Стахановцы, одним словом!
Большие двери под вывеской поглощали и выпускали посетителей. Несмотря на поздний час, движение в торговых рядах и возле не прекращалось.
Я вошла в помещение. На первом этаже располагался просторный торговый зал, разгороженный ровными рядами прилавков. В левой половине зала торговали продуктами, а в правой стороне — одеждой и прочими товарами.
Массивная вывеска гласила, что камера хранения находится на третьем этаже. Туда я и направилась по широкой каменной лестнице. Автоматические камеры мне очень понравились своим расположением. Они занимали всю боковую стену зала третьего этажа. Торговые ряды отстояли от стены с камерами метра на четыре. Таким образом «коридорчик» перед камерами можно было просматривать с торца любого ряда. Учитывая, что время близится к ночи и посетителей становится все меньше и меньше, неразумно наблюдать за камерами с одного и того же места.
Нужный мне номер двенадцать находился почти в начале боковой стены и прекрасно просматривался и с основного входа на этаж, и с торца любого ряда. Поэтому для начала я прошлась мимо всех близко расположенных от входа лотков, не упуская нужную камеру из вида.
Внимательно изучив канцтовары и другую мелочь, я направилась к концу первого ряда. Дверца под номером двенадцать находилась в нескольких метрах от меня. Последний лоток ряда был завален трикотажем. Мерить джемпера и кофты разрешалось до бесконечности. Этим я и занялась. Первая вязаная вещь не подошла цветом, вторая размером, в третьей я нашла маленький брачок, и так далее. Когда мне все это надоело, я перешла к следующему ряду. Миновав ненужные мне прилавки, остановилась у последнего в ряду. Передо мной лежали сумки, ремни, портмоне и обувь. Все это было перепутано и перемешано в одной куче.
Хозяин прилавка оказался самым назойливым в мире человеком. Это был пожилого вида мужчина, довольно грузный, со свинячьими прищуренными глазками. Он посматривал по сторонам и лузгал семечки.
Увидев потенциального покупателя, торговец отложил кулек с семечками и активно замахал руками, приглашая купить абсолютно ненужную мне обувь. Обувь была самая что ни на есть паршивая: из кожзаменителя, жесткая и некрасивая. Тем не менее я согласилась мерить всю эту пародию на обувь. Туфли можно было сравнить по жесткости с пыточным испанским сапогом. Босоножки напоминали сандалии древних римлян. Отказываясь от очередной пары летней обуви с уродскими носами, я заметила движение у автоматической камеры номер двенадцать.
Внушительного роста мужчина подошел к дверце камеры с большой спортивной сумкой. Судя по легкости, с которой та болталась на плече мужчины, сумка была пустой. Я схватила с прилавка какие-то тапки с явным намерение их примерить. Вполоборота я повернулась к незнакомцу у камеры и наблюдала, изо всех сил изображая интерес к тапкам. Хозяин прилавка, видно, уже утомился и больше не приставал со своими советами. Ярких расцветок спортивная сумка быстро поглотила увесистый пакет.
Дверца камеры захлопнулась, а человек, взвалив сумку на плечо, направился к выходу.
Дождавшись, когда тот скрылся за первым рядом, я с извинениями протянула продавцу неподошедшую обувь и поторопилась за незнакомцем. Я успела сделать ровно два шага. На третьем на меня навалилась сзади какая-то туша с воплями: «Украла! Держите воровку!» Обернувшись, я увидела розовощекую ряху продавца. Тот не переставал орать, крепко вцепившись в ворот моей куртки. За куртку я была спокойна: хорошая джинсовая ткань не подведет. А вот шее моей было нелегко. Этот бугай килограммов сто весил. Мои попытки что-либо сказать или спросить только усиливали вопли ненормального:
— Портмоне, кожаный… сперла ведь, сам видел. Цапнула и в сумку сунула. Выворачивай быстро…
Держать дальше это свалившееся на меня тело не было сил. Колени дрожали, и я стала оседать на пол. Попытка достать напавшего ребром ладони не увенчалась успехом. Видя мое, пусть и слабое, сопротивление, торговец схватил меня за руку на уровне моей груди. Не воспользоваться моментом было глупо. И тем более в моем положении.
Я повернула голову в сторону схватившей меня руки и что есть силы укусила ее. Все это было проделано на полном автоматизме. Душераздирающий вопль и хруст в суставе укушенного запястья дал понять, что дальше начинается членовредительство. Ко всему происходящему безобразию добавился топот в конце коридора.
Внушительного вида ребята бежали к месту происшествия. То ли дружинники, то ли охранники. Не для разборок с представителями правопорядка я сюда пришла. Нужно было срочно нагонять упущенного субъекта.
