Вадим Новосадов - Подлец
- Вас она боится больше, чем прокуратуру. Не думаю, что она далеко пойдёт в своих показаниях.
- Прокуратура всё равно выйдет на тебя, - небрежно бросил хозяин.
- Мне нужно некоторое время, чтобы я всё уладил, - ответил Сергей, отдавая себе отчёт об угрожающем недовольстве босса.
- Дело не терпит отлагательства, - вмешался подручный, довершая разговор в тех недоговорённых мелочах, которые были утомительны для патрона, погрузившегося в холодную задумчивость и наслаждаясь вкусной едой. – Найди с ней общий язык. Тёща-то твоя! Тебе и нужно позаботиться о ней, - нагло поучала правая рука босса.
Сергей покинул сияющий зал ресторана с отвратительным настроением не тогда, когда окончилась трапеза, а когда исчерпался разговор с ним и ему дали понять, что он свободен.
Предупреждение было более чем серьёзно. Но что ему делать? Не убивать же тёщу? Эта мысль, как ему казалось, и сквозила у собеседников, и он дал им великолепный повод к такому намёку, с некоторым бахвальством рассказав о своём злосчастном приключении с Васей и Виктором. Он прокручивал каждую их фразу и ничего утешительного не находил. Он прокручивал каждую их фразу и ничего утешительного не находил. «Позаботься о ней» звучало как «убери свою тёщу, если ничего другого не можешь». У него на душе скребли кошки.
По дороге домой он пытался представить картину происходящего, пополняя её всё новыми логическими штрихами и выясняя роль всех фигурантов в открытой властями охоте на финансово-промышленную группу, на которую Сергей работал. Несомненно, главная мишень – Базанов, пытавшийся и сам попасть в депутаты, и людей своих проталкивал и внедрял в разные государственные структуры. Подсечь его можно было или засадив за решётку, или оскандалив его в прессе как уголовного воротилу. Второе можно было бы уже сделать, тем более что неблаговидные статейки о Вовчике иногда, да всплывали. Но видимо, власть готовила против него сокрушительный удар. Самая опасная роль, судя по всему, отводилась Сергею. Он оказался между молотом и наковальней и взвешивал свои шансы на выживание. Ольга могла поведать о махинациях банка в бытность своего директорства. О том, как сейчас руководство скрывает доходы и по каким каналам организует утечку капиталов за границу, она ничего не знала. Зато она могла дать показания об афёрах с недвижимостью, проводимых Сергеем вкупе с людьми Базанова, и ещё косвенно подтвердить то, что убийство Виктора Приходько совершено или Щегловым или Василием Здором и связано с этими афёрами. Васю могут заставить расколоться, если, конечно, босс не прикажет ему молчать. Но будет ли он молчать?
Ольга и Вася были лишь ступенькой к Сергею, который стал бы свидетелем куда более опасным для Базанова, чем все остальные, а среди них он был и первый кандидат в покойники. Но устрани Базанов свидетелей или оставь в живых – расклад в обоих случаях против него. В первом случае пресса открыто свяжет его имя с убийством, и – прощай надежда на думское кресло. А во втором – то же, что и в первом, но с большей вероятностью самому угодить за решётку. Сергей оценил свой шанс как пятьдесят на пятьдесят, и чтобы увеличить его в свою пользу, нужно было убедить Ольгу не давать показаний на него. Об этом босс и толковал.
В прихожей его встретила Карина с крохотным Александром на руках, который улыбался при виде папы, тянулся к нему цепкой ручкой – проверить, папа ли это, или чужой, злой дядя под его маской.
- что-то папа наш невесел, что-то голову повесил, - мурлыкала Карина. – Он даже не хочет взять нас на ручки.
Сергей принял сына на руки – это тёплое, маленькое, тяжеленькое тельце. Саша что-то лепетал возмущённо на своём загадочном языке, слюнявил отца, будто помечал своё имущество. При виде сына он испытывал естественную агрессию ко всему, что хотя бы издалека угрожает его семье. Он прошёл в спальню и посадил малыша в кроватку, тот был недоволен, но воздерживался от своего горластого крика, видя перед собой родителей.
- Собирайся, Карина, едем к твоей… Есть серьёзный разговор. Она может дать на меня показания…
Карина вздрогнула, словно внутри её включился двигатель. Для неё потрясение или тревога были стимулами к действию. Она не спрашивала, что за показания и почему её мать будет свидетельствовать против мужа, она сразу стала на сторону мужа.
- Вот чёрт! Я отпустила няню. Может, я сама съезжу к этой дуре, а ты посидишь с Александром?
- Нет, поедем вместе. Дело серьёзное. Вызывай няню…
Ольгу было не узнать: некогда золотистые кудри потускнели и выглядели промокшей мочалкой, синюшные круги под глазами оттеняли их озлобленный и тоскливый блеск, на исхудавшем от переживаний лице появились обвислые складки, вместо привычного аромата французских улавливается привкус кухни и табака. «Боже, что делает с человеком стресс!» – с жалостью подумал он.
- Я вас ждала, - произнесла она, когда они вошли в гостиную и расселились около журнального стола.
Она говорила тонким надрывным голосом, её пальцы часто и нервно встряхивали сигарету над пепельницей с горой окурков.
- Мама, говорят, тебя прокуратура беспокоит? – дочь заговорила с ней, как разговаривают с детьми или сумасшедшими. – Что им нужно?
Ольга смотрела только на дочь – блестящим уязвлённым взглядом, подчёркнуто игнорируя Сергея.
-Ты уверена, что тебе это нужно знать?
- Странный вопрос! Ты же мне мать… К тому же, насколько мне известно, это дело затрагивает моего мужа, отца моего сына и твоего внука, - говорила Карина требовательно, обещая скандал.
- Что ж ты хочешь от меня? – тихо спросила Ольга.
- Хочу, чтобы ты не давала показаний на Серёгу.
- А-а… - протянула Ольга. – Ты, дочь, мало себе представляешь, о чём идёт речь… Я не вольна отказываться от показаний. Дело пахнет керосином, то есть тюрьмой… Не думай, что я героически пожертвую собой ради твоего муженька…
Две грозовые тучи в виде матери и дочери опасно сблизились.
- Ты хочешь разрушить мою семью?
- Не жди от меня таких намерений… От меня-то мало что зависит, дочь… А если твой муж хочет избежать неприятностей с прокуратурой, пусть хорошенько попросит – он знает кого, - чтобы они похлопотали закрыть на меня уголовное дело… Иначе, боюсь, тебе придётся таскать передачи нам обоим.
Скандала не вышло. Ольга казалась проникновенно убедительной и, хотя держалась мужественно, стараясь не вызывать жалости, этим как раз и вызывала жалость. У Карины даже помрачнело лицо, будто что-то внутри её оборвалось. Это было похоже на терзание совести, на потрясённое чувство вины перед родным человеком. Домой она возвращалась мрачнее тучи. Сергей пожалел о том, что втянул жену в это дело: теперь ещё и она будет терзать его своим беспокойством, разрываясь между матерью и семьёй.
На следующий день он встретился с подельником Базанова и передал ему условия Ольги, уверенный в отрицательном ответе.
- Ну тебе же русским языком было сказано, что дело это заказное. Замять его невозможно. Слишком велики ставки. Против нас играют конкуренты, они подначили прокуратуру. Мы можем выпутаться только своими силами, - собеседник был раздражён.
- Что же делать?
- Ты что, не можешь уладить эту проблему? Не можешь повлиять на свою тёщу? - он изобразил озабоченное негодование, выпучив бычьи глаза. – Она что, так ненавидит зятя, что хочет упечь его в тюрягу? Ну и семейка… Значит, свои семейные проблемы ты на нас скидываешь?
Он резко вышел из машины Сергея, хлопнув громко дверцей.
- Паскуда! – выругался Сергей.
Дело совсем худо. У них теперь развязаны руки. Шанс выжить потерял несколько очков. Уж если Базанову не светила Дума, то хотя бы при этом он предпочтёт остаться на свободе.
Сергей стал перебирать варианты защиты. Первое и самое простое, что приходило на ум, - собрать сведения об их махинациях и, размножив, держать по разным адресам. Однако компромат – повод попасть в их сырой подвал для пыток и ненадёжная защита от снайперской винтовки или от гранатомета. Нужен был упреждающий удар. Что он мог ещё им противопоставить? Только ведь дёрнись – и ты труп. Но дерзкие мысли копошились, они разожгли азарт и воображение, и вскоре Сергей уже обдумывал в деталях одну застрявшую в голове идею. Она была проста как всё гениальное. А что, если деньги этой шайки тайно перелить в потайные ларцы, в оффшорные банки оставив ключи от этих ларцов у себя? На первый взгляд казалось, что идея на девяносто девять процентов гарантировала автоматную очередь. Самые отчаянные и рискованные авантюристы бежали бы от него как чёрт от ладана. Но Сергея Щеглова этот дерзкий замысел просто завораживал. Он имел натуру того склада, которую опасность только провоцирует, питает его энергией, и если бы риска не было, то его следовало бы придумать для таких, как он. «Avida est periculi virtus!» («Доблесть жаждет опасностей!»).
