Ольга Хмельницкая - Идеал на витрине
Люся все смотрела на свой палец и думала. В чудеса она не верила. Зажить палец, который болел уже несколько дней, за пару-тройку часов не мог. Тем более он не мог зажить так, чтобы на месте пореза остался только небольшой шрам.
«Теперь заживет», – вспомнила Люся слова Миши, когда они ели пончики и сидели на скамейке напротив магазина.
И вправду зажило. Люся посмотрела на спящего мужа. Сможет ли Миша вылечить и его, и как его об этом попросить? Она тряхнула головой.
«Я совсем уже потеряла остатки здравого смысла, – подумала она, – я же всю свою жизнь не верила ни в экстрасенсов, ни в Кашпировского, ни в Чумака, ни в гадалок, вообще ни во что мистическое. А верила в трезвый разум и в упорный труд».
Сейчас ей не могло помочь ни то, ни другое. Люся поправила мужу одеяло и спустилась вниз, в интернет-кафе.
По запросу «чудеса бывают» Google выдал ей два с половиной миллиона ссылок.
Гадалка вновь раскидывала карты. Волосы у нее были сальными и висели сосульками. Плечи накрывал несвежий платок. Напротив сидела Инна.
– Я вижу смерть, – сказала гадалка.
Инна сглотнула.
– Да, смерть была.
– А крестовый король к тебе уже ближе, намного ближе. Только между вами по-прежнему стоит червонная дама.
Цыганка подняла взгляд на Инну. Один глаз у нее слегка косил.
– И что будет? – спросила Инна.
– Позолоти ручку, скажу.
Инна Сергеевна дала ей купюру, которая исчезла в мгновение ока. Гадалка собрала карты и начала их снова раскладывать.
– Будет дальняя дорога, много разговоров в казенном доме, вода… почему я вижу воду? Может, море? Или река?
Цыганка задумалась.
– Может, курорт, – предположила Инна.
– Не знаю, – сказала цыганка, – но возле этой воды и решится твоя судьба.
Брови Инны полезли вверх.
– Лариса ушла, – сообщила Таня Артему. – Попросила меня поработать за нее.
– Нашла кого просить, – ответил Артем, – ты же ее тут же сдашь. Побежишь вот сейчас к Марине Владимировне или Инне Сергеевне…
– К Инне Сергеевне не побегу, она сегодня улетает на два дня в Италию товар закупать, – сказала Таня.
– Ну так чего к Марине не бежишь? Надо же глаза ей открыть, – произнес Артем, – и на меня в том числе. Я ведь кроссворды разгадываю в рабочее время. Вместо того чтобы, видимо, ходить за посетительницами и заглядывать им в глаза и сумки.
– А в глаза зачем? – спросила Таня. – Кстати, – продолжила она, – Лариса думает, что смерть Полины Ульяновны – не случайность, что из туалета сделали газваген. Там отверстие есть в стене. Пойдем посмотрим? Я, ладно уж, так и быть, никому не скажу, что ты покинул свое рабочее место посреди дня. Айгуль все равно никуда не уйдет, а мы – быстро.
Они прошли мимо кассирши, читавшей книгу, и свернули в коридор.
– Интересно, как тут с вентиляцией, – сказал Артем, – возможно, Лариса и права.
– Лариса у нас подозрительная и всюду видит подвох – улыбнулась Таня, – ее молодой человек…
– Слушай, у тебя слишком длинный язык, – остановил ее Артем, – ты все сразу вываливаешь. Даже странно. Ты вообще способна молчать и хранить чужие тайны?
– Могу, – сказала Таня, – как увижу своих маму и бабушку, сразу язык к нёбу прилипает. А со всеми остальными отлипает.
– Тебе надо к психиатру, – проговорил Артем.
При слове «психиатр» ему сразу вспомнилась Ксения и ее длинная коса.
– Никуда мне не надо, – махнула рукой Таня, – у меня уже есть все, что мне нужно. Только я этого раньше не понимала.
– Вот это отверстие.
Они склонились над сквозной дыркой.
– Это неспроста. Это ключевой элемент всей системы, я чувствую, – сказал Артем. – Зачем-то это здесь просверлено.
– Правильно Лариса сказала – получилась газовая камера, – прошептала Таня. – Только как бы это доказать. Нужен же газовый баллон. Без него никак.
Артем смотрел на Таню и думал.
Марина взяла из пачки несколько листов белой офисной бумаги, разложила их на полу и высыпала туда мусор из корзины, стоявшей в кабинете.
– Интересно наблюдать, – сказал Дима, – как люди, работающие в этом магазине, по кусочку собирают информацию, как пазл.
– Мне это напоминает муравьев, – проговорила Марина, – которые тянут в одно место всякую всячину, крупинку за крупинкой.
– Мусор уже рассматривали, – напомнил Дима, – ты думаешь, что-то упустили?
Чайный пакетик, мятый чек из магазина, оставшийся после покупки карамели, пластиковый пакет, пара десятков косточек от слив.
– Ну и что тут важного? – напомнил Дима. – Чайный пакетик? Чек? Пластиковый кулек? Косточки?
В кабинет постучали.
– Да, Артем, – сказал Дима.
– Извините, что покинул свой пост, – произнес Артем, – но тут Ларисе пришла в голову оригинальная мысль. Что из туалета можно на время сделать газовую камеру и что просверленное через стену отверстие как раз подходит для этих целей.
– Я об этом думал, – проговорил Дима, – но для этого нужен баллон, причем баллон с каким-то газом, например циклоном-Б, кристаллической синильной кислотой или, на худой конец, отработанными выхлопами дизельных двигателей. Это хорошая идея, основная проблема, что спрятать баллон в магазине сложно. Вынести его в одиночку еще сложнее, даже пустой, он весит более двадцати килограммов.
– Можно было заранее подготовить место для баллона, – сказал Артем, – я бы сделал углубление в бетонном полу, подготовил раствор, после убийства положил баллон в это самое углубление, залил и поставил бы сверху какой-нибудь ящик. После того как цемент бы высох, найти баллон было бы нереально. Кстати, в качестве газа можно взять просто чистый азот. У этого газа нет ни цвета, ни запаха, а если им заполнить помещение, потеря сознания происходит примерно через минуту. Безо всяких неприятных ощущений. Азот – составная часть воздуха, и его можно легко достать. Почти на каждом шиномонтаже есть услуга заправки шин азотом.
Артем замолчал и посмотрел на груду мусора.
– Чайный пакетик, чек, пластиковый кулек и косточки от абрикосов? Интересно, – сказал он.
– Скорее от слив.
– Да, от слив, – кивнул Артем, обнюхав кусочек мякоти, оставшейся на одной из косточек. – Все может иметь значение.
Он вышел.
– Мне вот другое непонятно, – сказала Марина, сев на стул, ранее принадлежавший Полине Ульяновне, – кто же из них врет. Если это таки убийство и кто-то к нему причастен, это означает, что кто-то из наших добровольных помощников врет. Придумывает версии, внутренне посмеиваясь. Обнаруживает улики, будучи убежденным, что никто его не раскусит.
– Тут другое любопытно, – произнес Дима, – ты набрала в штат людей, среди которых нет ни одного ординарного. Все они чем-то выделяются, при этом все они на изломе и на нерве. Ты специально так подбирала персонал?
– Не знаю, – замялась Марина, – я действовала интуитивно. Мне нужны были работники, им нужна была работа. Но ты прав, я брала тех, кто смог меня чем-то зацепить.
Рыжеволосая девушка хлюпнула носом, глядя на сумку и поглаживая ее вишневый бок. Таня и Лариса тоже готовы были зарыдать от сочувствия.
– А если у кого-то занять? – спросила Лариса рыжую девицу, кожа которой была такой белой, что напоминала снег за окном.
– Занять не у кого, – ответила девушка, – к сожалению. А ведь я засыпаю с мыслью об этой сумке, я просыпаюсь с мыслью об этой сумке, я каждую секунду о ней думаю, я хочу прижать ее к сердцу, вот так!
И она прижала к груди сумку. Тане сразу захотелось спросить, как у барышни с личной жизнью. Таким движением нужно было обнимать вовсе не сумку.
– Может, вам взять кредит? – предложила Таня.
Рыжая снова начала плакать.
– Куда мне еще один кредит, у меня все в кредит, – сказала она, – шансов никаких, у меня никогда ее не будет. Но это не мешает мне мечтать о ней.
– Послушайте, девушка, – проговорила Лариса, – это же всего лишь сумка. Вещь. Она не может сделать вас счастливой.
– Я вот хочу белые сапоги и белое пальто, – подхватила Таня, – но я не пролила над ними ни единой слезинки. И желание обладать этими вещами не заставит меня делать глупости.
Насчет последнего, впрочем, Таня в глубине души сомневалась.
– Я, может, в конце года премию получу, – сказала рыжеволосая, – то есть шанс маленький, но есть. Чувствую, что, если я эту сумку куплю, жизнь у меня наладится.
Она погладила сумку и вышла из магазина.
– Миша, – произнесла Люся, – мы можем поговорить?
– Да, – ответил Миша. – Садись.
Люся села на стул, который стоял в складском помещении. Вокруг были разложены аккуратные упаковки с одеждой. Пахло чистотой и немного лавандой.
– У меня зажил палец, – сообщила Люся. – И я хочу сказать тебе спасибо.
– Я рад, – коротко ответил Миша. – Рад искренне и от души. Приходи, если что.
– У меня очень болен муж, – сказала Люся.
Миша посмотрел на нее безо всякого выражения.
– Не факт, что я смогу, – проговорил он. – Ему может стать хуже. Чтобы вылечить кого-то, надо этого хотеть. Не боишься, что я просто-напросто убью его?
