Марина Серова - Тише воды, ниже травы
— По-моему, от него никто не смог бы забеременеть, — медленно произнес он. — Девушка, вы какие-то уж такие вопросы задаете, что упасть можно прямо на компакт-диски! Да и, собственно, если откровенно, почему такой шум вокруг смерти Дины? Поймите меня правильно, я не хочу ничего плохо против нее сказать, но с крышей у нее точно не в порядке было. Поэтому как ни удивительна ее смерть от каких-то там таблеток, но… — Мартин сделал паузу и замолчал, подбирая слова. — В общем, когда крыша не в порядке, что угодно произойти может.
— Значит, вы отрицаете, что Костя мог…
— Даже не хочу на эту тему говорить, — прервал меня Мартин. — Лучше возьмите вот, послушайте музыку! — и он сунул мне компакт-диск какой-то неизвестной мне группы.
Я отрицательно покачала головой и устремила взгляд в толпу, которая, кстати говоря, потихоньку начала редеть. Двое парней, которые стояли рядом со Стасом, тоже собрали свои диски и направились к выходу. Металлисты в несколько опустевшем зале стали хорошо видны. Но дурачка Кости среди них не наблюдалось. Значит, он ушел, заметив меня? Зная, кто я, не пожелал со мной разговаривать? Вопросы возникали как бы сами собой, но ответов на них не было.
— Но ведь он сюда приходил, — повернулась я снова к Мартину. — Если он дурачок, то…
— Да никакой он не дурачок, — отмахнулся Мартин. — Он просто маленький мальчик, любит всякую музыку подростковую. Родаки ему аппаратуру классную срастили, только потом взвыли от того, что он слушать начал. Не дурачок он, — подвел Мартин итог своему короткому рассказу и посмотрел на часы. — Все, мне пора. Извините. Может, возьмете послушать? — обратился он ко мне. — Потом встретимся, обсудим…
«Кажется, меня начали клеить», — подумала я. Что ж, дело по весне не самое неприятное, но… Мартин как мужчина был совершенно не в моем вкусе. Вот Стас с его крепкой телесной фактурой еще куда ни шло… Но он, кажется, совершенно безразлично ко мне отнесся. Мартин, сложив свои компакт-диски в сумку, уже прощался со своим приятелем, обсуждая какие-то там перспективы на следующую неделю.
Никакого желания общаться со мной со стороны меломанов я более не наблюдала. Но почему-то вдруг почувствовала настоятельную необходимость кинуть «кости». Решившись, я вышла на ту самую лестничную площадку, где недавно разговаривала с Мартином, и удовлетворила свое любопытство. Результат гадания оказался интригующим:
34+10+18 — «Против Вас действует тайный противник, но если Вы будете осторожны, он разоблачит себя сам в самый неожиданный момент».
Вот так, значит… Ну что ж, хорошо. По крайней мере это означает, что я не топчусь на месте в своих разысканиях, как может показаться со стороны. Надо продолжать делать хоть что-то.
Вернувшись в зал, я не обнаружила там уже ни Мартина, ни Стаса. Металлисты с упорством фанатиков еще продолжали тусоваться, но былой толпы и след простыл.
Я прошла через фойе, поднялась по лестнице к выходу из Дворца культуры и вскоре уже садилась в свою «девятку». «Может быть, нужно было проследить за Мартином?» — мелькнула у меня в голове мысль, но тут же исчезла по причине ее крайне запоздалого появления. Пока я бросала «кости», потеряла из вида Мартина. А еще чуть раньше, ради разговора с Мартином, упустила дурачка Костю. В общем и целом я могла определить свое посещение клуба филофонистов как не слишком удачное. Но удачи без ошибок не бывает. К тому же в конце концов «косточки» предсказали мне, что при определенной доле осторожности мой противник сам себя обнаружит. Возьмем это на заметку и будем ждать, когда такой момент наступит.
* * *Следующий день начался с хмурого, безотрадного утра. Апрельское солнце куда-то исчезло, гонимое атлантическим циклоном. Наступила безвременная влажная погода, и с неба сыпалось что-то мокрое — не то дождь, не то снег. Единственное, что меня порадовало, так это то, что откликнулся психолог Пименов. Через автоответчик он мне сообщил мне, что будет рад звонку после пяти часов вечера.
Но мне и без Пименова хватало забот. Многое еще не отработано: бывший муж доктора с его бездетностью, дурачок-Костя, интересующийся музыкальными творениями металлистов, таинственный толстяк с денежными претензиями к Дине, разъезжающий по городу на грязной «шестерке». Но центральной во всем этом мне казалась фигура Кости. Именно с него я и решила начать этот хмурый, неприветливый день.
Я не знала ни его фамилии, ни адреса, но была уверена, что во дворе, где он живет, такого необычного человека должны знать практически все. А может быть, он и сам сейчас там, играет с местной детворой. Одним словом, я была уверена, что с его поисками у меня затруднений не будет.
Я сознательно заплела свои светлые волосы в косичку, чтобы создать некий намек на беззаботное детство и тем самым вызвать расположение Кости — мне казалось, что так я буду к нему ближе. А может быть, ерунду я придумала? Но мне очень хотелось быстро найти с ним общий язык при встрече и вызвать парня на откровенность. Беда заключалась в том, что я никогда раньше не сталкивалась с подобными людьми и не знала, как они себя ведут, чем их можно заинтересовать. Я пыталась убедить себя в том, что Костя — обычный десятилетний ребенок, просто во взрослом обличье, и разговаривать с ним нужно так, как с его сверстниками-мальчишками.
И все-таки мне не давала покоя одна мысль. Этот парень был довольно близок к Дине. Почему он к ней тянулся? Потому что она была добрая и тихая? Потому что любила детей? Или все же верно мое чудовищное предположение, возникшее вчера? Не мог ли этот странный Костя действительно быть Дине гораздо ближе, чем просто друг-приятель?
Да, мне сейчас очень не хватало хорошего знания людей, страдающих тем же заболеванием, что и Костя. Так что приходилось только гадать и предполагать, надеясь, что смогу найти верный тон в предстоящем разговоре и верную манеру поведения. Не знала я, например, как такие люди воспринимают секс, способны ли они вообще им заниматься. И если способны физически, то готовы ли они к нему морально. В том смысле, что им это может быть просто неинтересно и не нужно, а гораздо более приятным занятием им кажется, скажем, игра в снежки. И я не знала, как вообще задавать такие вопросы Косте. Почему-то я заранее чувствовала неловкость перед ним и заранее краснела, готовясь задать свои вопросы.
Подъезжая к дому Дины Черемисиной, я подумала, не стоило ли все-таки перед встречей с Костей пообщаться с психиатром или хотя бы просто с психологом, чтобы он помог мне понять природу таких людей и ответил еще на ряд вопросов. Но я этого так и не сделала, потому что время было дорого — с Костей необходимо было встретиться поскорее. И теперь мне оставалось полагаться только на собственные силы.
Кости во дворе не было. Но ватага мальчишек по-прежнему носилась по детской площадке. Я несколько удивилась, почему сегодня странный парень не составил им компанию. Взрослых во дворе не наблюдалось, поэтому я подошла к металлической сетке-рабице, которой была огорожена площадка, и окрикнула мальчишек:
— Эй, ребята!
Игроки в хоккей остановились, некоторые из них опустили клюшки и вопросительно уставились на меня.
— А Костя не выходил сегодня? — спросила я.
Один из пацанов, находившийся ко мне ближе всех, поправил сбившуюся на затылок шапку и отрицательно покачал головой:
— Не-а… Не выходил.
— А где его можно найти? Он в какой квартире живет?
Мальчишка оглянулся на своих приятелей. Те молчали. Пацан как-то растерянно поковырял носком ботинка ледышку и, глядя в пол, сказал:
— В шестнадцатой квартире он живет… Вон в том доме, — и указал на дом, стоявший перпендикулярно дому Дины Черемисиной.
Я поблагодарила юных хокеистов и отправилась по указанному адресу. Смущение и неловкость пацанов меня несколько удивили. Обычно дети такого возраста не отличаются подобными качествами и охотно общаются со взрослыми, особенно с молодыми женщинами, потому что детская робость у них уже исчезла, а юношеская, замешанная на эротизме, еще не успела развиться. Но так или иначе, а своей цели я добилась и теперь стояла на третьем этаже, нажимая на кнопку звонка шестнадцатой квартиры.
Дверь открыла женщина лет сорока пяти, с холеным бледным лицом и тщательно уложенными каштановыми локонами. Макияж был выполнен столь же тщательно, а на ногтях красовался совсем недавний маникюр. Она выглядела очень ухоженно, одета была дорого, а золотые серьги с бриллиантами указывали, что материальный достаток в семье не просто высок, а очень высок. Женщина смотрела на меня молча, устремив на меня холодный взгляд серых глаз, и ждала.
— Добрый день, — начала я. — Я бы хотела поговорить с Костей. К сожалению, не застала его во дворе…
— Вы кто? — голос у женщины тоже был холодным, морозно звенящим. Мне даже показалось, словно на меня посыпались маленькие льдинки.
