Виктор Мясников - Месть Черного Паука
– А на меня-то что кидаться? – Славка улыбнулся. – Я женщин в живот не тычу. Тем более ножом.
– Да кто тебя знает, чем и куда… – она оборвала ехидную фразу. Дурак не понимает, что он не нужен. Подлец не хочет понимать. Ревность означает отсутствие гордости и самоуважения. Уйди с высоко поднятой головой, а не унижайся, как плебей, не валяйся в ногах и не кидайся с кулаками.
– Слушай, а чего ты на меня наезжаешь? – возмутился Славка. – Я что, приревновал тебя и жить не даю? Между прочим, у меня тут в сумке ещё кофе есть и кипятильник.
– Да ты что! – сразу оживилась Виолетта. – А сахар?
– И сахар, и сгущенка, и кружечка фарфоровая, и банка, воду кипятить. – Он принялся ставить на тумбочку разнокалиберные емкости. – Виолетта, а у тебя, что ли, пистолет был, ты так резво побежала вчера за этим типом? спросил Славка фальшиво-сладким голоском, даже самому противно слушать.
– Еще чего, тяжесть такую таскать! Где-то в сейфе лежит.
– Здорово! – восхитился Славка уже с более естественной интонацией. А я никогда пистолета в руках не держал, только автомат, когда в погранцах служил. Вот, ты мне объясни простую вещь: у автомата есть всякие рычажки, кнопки, чтобы разобрать, а ведь у пистолета ничего такого, по-моему, нет. Как же он разбирается?
– Элементарно. Скобочку, в которую палец суют, тянешь книзу и вбок, а потом спусковой крючок прижимаешь и тянешь затвор до упора к себе и вверх. Еще возвратную пружину со ствола снять – и все дела. А ты чего спрашиваешь?
– Ну, мне же интересно. А ты стреляла?
– Конечно. Я, между прочим, двадцать семь из тридцати выбиваю. Я вообще оружие люблю.
– Класс! – Славка был в полном восторге. – А вот с левого боку на пистолете такая железка торчит, – он попытался в воздухе пальцами обрисовать, что имеет в виду, – она зачем?
– Затворная задержка. Когда патроны кончаются, затвор становится на задержку в крайнем положении. Вставляешь новую обойму, нажимаешь на эту штучку и продолжаешь огонь.
– Виол, – он приблизил лицо и понизил голос, – а ты дашь мне как-нибудь выстрелить? Нет, правда, чего ты смеешься?
– Свое иметь надо, а не стрелять у старших товарищей. Так говорят у нас в курилке. Или намекаешь, что долг платежом красен? Мне даже неудобно как-то сделалось. Заботишься, деньги тратишь. Кстати, – она взглянула на часы, – ко мне скоро дамочки с работы зайти должны. Так что, извини, конечно, но не мог бы ты уже пойти?
– Я вечером снова приду, – Славка поднялся, повесил на плечо сумку, часиков в девять. Может, лекарство какое купить?
– Не надо ничего, – Виолетта вяло махнула рукой и устало закрыла глаза.
* * *Сам бы Славка ни в жизнь не догадался, что для разборки пистолета нужно потянуть спусковую скобу. Через пятнадцать секунд он снял затвор и пружину. Дальнейшую разборку мог совершить только мастер-оружейник при наличии специальных инструментов или человек с достаточным опытом. Впрочем, разобрать, как известно, немудрено, вот обратно собрать – это дано не каждому. Ржавчина в машинном масле благополучно отошла, и Славка принялся за чистку, не жалея специальных химикатов, купленных в магазине "Охотник" по пути домой.
Чистка оружия – это ритуал почти религиозный. Держать оружие грязным кощунство плюс богохульство, помноженные на разгильдяйство. Это предательство по отношению к другу. Негодяй, который не следит за оружием, не поддерживает его в боеспособной форме, жестоко платит за это.
Пистолет – машинка нежная. Скопившаяся грязь, совершенно незаметная на неопытный взгляд, обязательно приводит к отказу, осечке или поломке, как правило, в самый ответственный момент. Любой бывалый службист припомнит по крайней мере полдюжины таких печальных случаев. Неисчислимое количество лентяев расплатилось собственными глупыми жизнями за то, что, сачканув, сэкономило часок-другой.
Первое дело – ствол. Пороховой нагар разъедает легированную сталь, оставляя на зеркальной поверхности темные пятна и раковины. После этого можно ожидать вздутия или разрыва ствола. Потом патронник, чашка затвора и подающее окно магазина, куда тоже прорываются пороховые газы.
Механизм пистолета, сквозь который текла грязная вода, требовал полной разборки, и Славка рискнул. Его соображения и слесарных навыков должно было хватить для столь ответственной операции. Он взял отвертку и выкрутил винт на задней стороне рукоятки. Главное, запомнить, что откуда вынул и в каком порядке.
Отделил пластмассовую рукоятку, вынул боевую пружину, курок, спусковую тягу с крючком и предохранитель. Больше всего намучился с отражателем, пока додумался, как тот вынимается из затвора. Каждую деталь тщательно вычистил, осмотрел, не осталось ли где ржавчины, и тщательно протер. Затем нанес тончайший слой ружейной смазки. На улице морозит, и избыток масла, загустев на холоде, может намертво схватить механизм.
Когда пистолет собрал, то передернул затвор и нажал спусковой крючок. Клацнул ударник. "Макаров" работал четко, как часы на башне мэрии, только что четверти не отбивал. Славка разобрал и вычистил магазин, зарядил в него оба патрона, тоже тщательно отмытые от зеленоватой патины. Несколько раз вскинул пистолет, репетируя, как будет целиться и стрелять в случае необходимости. После этого вставил магазин в рукоятку и, передернув затвор, дослал патрон в патронник. Поднял флажок предохранителя. Маслянисто поблескивающий пистолет заткнул за брючный ремень и почувствовал себя сильным, уверенным и смелым, как никогда. Ласково похлопал ладонью по рубчатой рукоятке:
– Ну что, дружок, пойдем погуляем?
* * *До вечера ещё было навалом свободного времени, а изо всех намеченных на сегодня дел осталось одно – купить ночную рубашку для Виолетты. Ну, и что-нибудь из белья. Как и большинство российских мужчин, Славка стеснялся заходить в сугубо женские отделы магазинов одежды, только глазом чуток косил в ту сторону. Может, для французов это обычное дело, а у наших мужиков считается неприличным покупать дамские интимные вещи. Еще примут за извращенца какого-нибудь.
Но, скорее всего, дело в другом. Все эти кружевные штучки, скрытые верхним платьем, только чуть просвечивающие или обозначившиеся сквозь ткань тонкими рельефными тесемочками и застежечками, составляют в мужских глазах одну из главных женских тайн, необыкновенно загадочную и манящую.
Многие женщины и не подозревают, что в белье их сексуальная привлекательность гораздо сильнее, чем когда они полностью обнажены. Мужчину приводят в неистовое волнение все эти замечательные чулочки, резиночки, воланчики, рюшечки, вставочки, драпировочки – эти кремовые розы, эти взбитые сливки, украшающие торт. Уберите с торта воздушные сладкие украшения, и что останется? Простой бисквит, иногда к тому же не первой свежести. Тоже, конечно, ничего, даже, прямо сказать, самое главное и приятное в торте, но с розочками оно как-то слаще.
А если на это постоянно пялиться, то какая уж тут тайна? Сплошная рутина и скука. Поэтому большинство мужчин предпочитает не видеть подобных вещей, чтобы в будущем не лишать себя волнующего сюрприза. Да и белье отдельно от женского тела совсем не то же самое, что женщина отдельно от белья. В пустом виде оно интереса не представляет – глупые тряпки с нелепыми рюшечками, воланчиками, вставочками, кружавчиками…
Славка чувствовал себя виноватым перед Виолеттой за то, что посчитал её предательницей и обозвал тварью, а она, наоборот, бросилась за вооруженным преступником и едва не лишилась жизни. Он же, здоровенный мужик, стоял, разинув рот, и соображал, как бы смыться. Этот комплекс вины мучил его, и Славка хотел сделать для Виолетты как можно больше хорошего, чтобы, в первую очередь, успокоить собственную совесть, а потом уж выразить благодарность и восхищение.
Странно, но он воспринимал Виолетту как товарища, сотрудника милиции, но не как красивую женщину. Видимо, действительно, первое впечатление самое стойкое. Когда она, в ту пору ещё только милицейский дознаватель, пришла к нему в эту же самую больницу, разговор не сложился, а возникшие неприязнь, недоверие и отчуждение затаились в душе. Да и потом эта девушка доставила ему немало неприятностей. Так и получилось, что сейчас, когда они, вроде, подружились, Славка продолжал видеть в ней только сотрудника органов. Будь у него нормальное мужское влечение к Виолетте, он бы, может, и не решился на столь интимные покупки. А так у него и мысли не возникло, что девушка может принять его подарок за грязный намек и сексуальное домогательство.
Неожиданно возникла проблема – размер. Вещи должны быть в самый раз. Тут на глазок не купишь, запросто оконфузишься. Среди принесенного из больницы имущества Виолетты имелся белый бюстгальтер с твердыми круглыми чашечками. Его Славка решил просто взять с собой. А вот как быть с трусиками? Тонкие колготки, съежившиеся до кукольных размеров, ничего не могли сказать о своей хозяйке. Зато на других, толстых шерстяных, белел на внутреннем шве маленький квадратик с цифрами – "42". Славка решил, что это и есть искомое число.
