Джеймс Чейз - Я сам похороню своих мертвых

Человек в коричневом костюме обернулся. У него были необыкновенные глаза, таких ни Леон, ни Инглиш никогда не встречали. Цвета амбры, с огромными зрачками и лишенные всякого выражения.

– Да, я Шерман, – ответил он слегка нараспев. – Вы хотите со мной поговорить? Ведь вы – Ник Инглиш, не так ли?

– Уходи, Эд, – сказал Инглиш детективу вполголоса. – До завтра.

Он подошел к Шерману.

– Я действительно хочу поговорить с вами. Не могли бы вы зайти ко мне на минуту?

– Если не возражаете, я предпочел бы, чтобы вы зашли ко мне, я жду звонка.

– Ну что ж, – согласился Инглиш.

Шерман отомкнул свой замок и вошел первым.

– Прошу, мистер Инглиш.

Инглиш оказался в элегантном холле, сплошь уставленном цветами. Повесив шляпу на вешалку, Шерман пригладил волосы цвета соломы и открыл дверь напротив. Он нажал на кнопку выключателя, и море света залило все вокруг.

Не так просто было удивить Инглиша, но при виде обстановки в этой комнате он остановился, не пытаясь скрыть своего восхищения. Ни ковер, ни дорожки не нарушали в этом просторном помещении блеска паркета, удачно гармонировавшего с черными бархатными шторами, закрывавшими окна. Белый диван и два таких же кресла просто терялись здесь. Возле окна стоял рояль. В свете двух высоких канделябров черного цвета, имитировавших гигантские свечи, терялось пламя, бушевавшее в камине. У стены, задрапированной черным бархатом, стояла копия скульптуры Микеланджело «Пиетта» в натуральную величину. Слабый запах воска, витавший в этом огромном зале, необычное освещение вдруг чем-то напомнили Инглишу могильный склеп.

Заметив, что Шерман наблюдает за ним, Инглиш взял себя в руки.

– Как человеку, близкому к театру, вам должно понравиться здесь, – сказал Шерман, направляясь к камину. – Во всяком случае, освещение оригинальное, не правда ли? Безусловно, большинство людей не захотело бы здесь жить, но я не большинство.

– Верно, – сухо проговорил Инглиш. – Эта скульптура замечательная.

– Превосходная копия, – усмехнулся Шерман, доставая из пакетика пластинку жевательной резинки. Инглиш отметил, что пакетик был похож на тот, что лежал у него в столе. – Вас интересует искусство, мистер Инглиш.

– Я очень люблю эту скульптуру, – сказал Инглиш, указывая на «Пиетту», – но не буду утверждать, что искусство меня слишком интересует. У меня никогда не было возможности заняться им всерьез. Однако не стану злоупотреблять вашим гостеприимством. Я хотел вас спросить, не были ли вы семнадцатого числа этого месяца в агентстве прессы на Седьмой улице, 136-Б?

Шерман, устремив лишенный выражения взгляд на Инглиша, барабанил пальцами по пакетику жевательной резинки.

– Мне кажется, что да. Я не уверен, что семнадцатого, но я был там на этой неделе. Это, вероятно, и было семнадцатое. Теперь, после того как вы спросили, я вспомнил. Любопытно, почему вы задали этот вопрос?

– У меня есть основание. Вы там были около десяти часов пятнадцати минут вечера?

– Весьма возможно. Что-то вроде того. Я не обратил внимания.

– В это время, – продолжал Инглиш, сверля глазами лицо Шермана, – мой брат покончил жизнь самоубийством. Он выстрелил себе в голову.

– Как это печально, – выразил соболезнование Шерман. – Я очень огорчен.

– Не слышали ли вы звука выстрела, когда были там?

– Ах, так вот это что! – воскликнул Шерман. – Я слышал что-то похожее, но подумал, что у какой-то машины лопнула шина.

– Где вы были в этот момент?

– Я поднимался по лестнице.

– Вы видели кого-нибудь на площадке седьмого этажа или выходящего из конторы моего брата?

– Значит, ваш брат имел контору на седьмом этаже? Там было детективное агентство и агентство печати, если не ошибаюсь. Где же находилось бюро вашего брата?

– Это он руководил частным сыском.

– Да? Интересно! Я не знал, что ваш брат – детектив, – проговорил Шерман, не скрывая неприязни.

– Вы видели кого-нибудь у конторы моего брата? – повторил Инглиш.

Шерман нахмурил брови.

– Ну что ж… Я действительно видел женщину перед его дверью. На ней был очень элегантный ансамбль из черного и белого. Я даже подумал, что для такого сорта женщины она очень хорошо одевается, что у нее есть вкус.

С непроницаемым лицом Инглиш уточнял:

– А какого сорта эта женщина, мистер Шерман?

Шерман улыбнулся.

– Немного легкомысленная, по-моему. Женщина, у которой не может быть особых интересов. Многие мои друзья, менее искушенные, сказали бы, что она «легко поддающаяся».

Взгляд Инглиша оставался холодным и твердым.

– Она находилась в коридоре, когда вы выходили из лифта?

– Совершенно верно. Она шла к лестнице.

– Вы больше ничего не видели?

– Нет.

– Сколько времени, по-вашему, прошло с того момента, когда вы услышали выстрел и увидели девушку?

– Секунд пять.

– Ну что ж, я вам весьма благодарен, мистер Шерман, – сказал он, отлично понимая, куда тот клонит. – Я не хочу больше отнимать у вас время. Я узнал все, что хотел.

– Я рад. Ваш брат в самом деле покончил с собой?

– Мне кажется, что я вам уже сказал это.

– Да, конечно, но детективы живут очень опасной жизнью, если верить полицейским романам. Ваш брат, может быть, узнал об этой женщине что-нибудь крайне важное, и она была вынуждена заставить его замолчать. Ведь могло быть и так, верно?

Инглиш ответил ледяной улыбкой.

– Мой брат покончил с собой, мистер Шерман.

– Да, это верно. Я дал волю своему воображению, но бывают случаи, когда человека убивают, а это считают самоубийством. Но это не касается вашего брата, раз вы утверждаете обратное. Если бы вы не были так уверены, мистер Инглиш, моим долгом было бы известить полицию о присутствии там этой девушки, вы не находите?

– Нет никакого сомнения, что мой брат покончил с собой, – повторил Инглиш.

Шерман смотрел на него, не переставая жевать резинку. Он любезно улыбнулся.

– В конце концов, вам виднее, – произнес Шерман. – Мне было бы интересно узнать, что она делала в конторе вашего брата. Он должен был покончить с собой в тот момент, когда она находилась там.

Губы Инглиша сжались.

– У нее был беспокойный вид? – спросил он.

– Нет, совсем нет, она торопилась уйти. Вы в самом деле уверены, что ваш брат не был убит?

– Абсолютно.

– Можно было бы очень легко найти эту девушку, – задумчиво проговорил Шерман. – Она, вероятно, работает в одном из ночных клубов. Она похожа на певицу. Я артист, мистер Инглиш. Вы, конечно, не знаете, но я очень наблюдателен, и мне было бы легко описать полиции девицу. Как вы думаете, я должен это сделать?

– Полиция уверена, что мой брат покончил с собой. Так что вам совершенно не нужно беспокоиться.

– Как хотите, – Шерман пожал плечами. – У меня просто очень сильно развито чувство долга. Временами это даже вызывает скуку.

– В самом деле, – Инглиш направился к двери. – Благодарю за сведения.

– Рад услужить, – ответил Шерман, не отходя от камина. Он продолжал, сунув руки в карманы и двигая челюстями: – Я надеялся когда-нибудь с вами поговорить, ведь вы знамениты.

– Как вам будет угодно, – Инглиш взялся за ручку двери. – Всего доброго, мистер Шерман.

– Я предполагал, что если бы полиция была в курсе относительно мисс Клер, это было бы не совсем, так сказать, приятно и для вас, мистер Инглиш, – Шерман слегка повысил голос. – В сущности, у нее были все причины для убийства вашего брата, не правда ли?

Инглиш медленно повернулся к Шерману.

– Мисс… как? – с вежливым любопытством спросил он.

– Джулия Клер, ваша любовница. Свидетельства, которые я могу представить, посадят ее в тюрьму на долгий срок. Она рискует оказаться на электрическом стуле. Правда, показывая свои ноги судьям, она может избежать этого, но получит не менее десяти лет. Вам ведь это очень не понравится, мистер Инглиш?

4

Наступило молчание, во время которого оба мужчины глядели друг на друга, потом Инглиш медленно вышел на середину комнаты.

– Нет, – спокойно проговорил он. – Это бы мне не понравилось. Вы совершенно уверены, что девушка, которую вы видели, мисс Клер?

Шерман сделал нетерпеливый жест.

– Я знаю, что вы очень занятой человек, – сказал он, – но, может быть, вы предпочитаете сразу поговорить конкретно? Лично я никуда не тороплюсь.

– А о чем будет разговор?

– Вам не кажется, что мы сократили бы время, – усмехнулся Шерман, – если бы перестали вести себя, как два дипломата? Я располагаю определенными сведениями и готов их продать.

– Понимаю, – сказал Инглиш, нахмурив брови. – Ну что ж! Значит, вы решили сбросить маску? Интересно, хватит ли у вас силенок заставить меня «петь»?

Шерман улыбнулся.

– Для меня, мистер Инглиш, вы просто богатый человек. У вас есть деньги, а у меня сведения. Я предпочитаю продать их вам. Но если вы откажетесь иметь дело со мной, то я обращусь к Джулии Клер.