Марина Серова - Еще не все потеряно
Увидев меня, он, подмигнув собеседницам, с готовностью направился навстречу, расплывшись в радостной улыбке.
— Танька — Танька — Танька — Та-анечка! — провел свое обычное приветствие. — Пивка хочешь?
Я покачала головой, а он пояснил:
— Буржуйское, не какое-нибудь! — И приблизив обветренные губы к моему уху, горячо зашептал:
— Ой, Танюха, пошли скорей, тут такой породистый лошак сегодня есть, на той стороне памперсами торгует, ну все тетки от него с ума сошли! Пойдем покажу!
На нас с интересом посматривало много глаз из-за разноцветных пирамид иноземных товаров. Я позволила подцепить себя под руку и увлечь по проходу между лотками.
— Картонку помнишь? — бубнил мне на ухо Аякс, обдавая густым перегарно-пивным духом. — Все слежу за этим гадом, Таньк, представляешь? А утром сегодня псина меня здесь за валенок тяпнула, з-зараза! Я со злости мента здешнего облаял, что-то не видать его, а то показал бы, морда страхолюдная, ты себе такую не вообразишь, не сможешь, а он мне: ты, говорит, скотина старая, на пятнадцать суток просишься, отдохнуть хочешь, покурортиться? Вот, говорит, тебе пятнадцать суток! — И, всплеснув руками, дребезжаще рассмеялся. — Я ему на завтра такое приготовлю!
При этом он задел, не заметив, свисающую с шестка гирлянду из пакетиков растворимого кофе, и смугло-пухлый, нерусского вида лоточник гортанно и возмущенно заорал на него:
— Пошел отсюда, да? Ишак ты старый!
Аякс от неожиданности захлопал слезящимися глазами, а я через плечо сквозь зубы посоветовала абреку:
— Заткнуться надо!
И, ухватив Венчика за рукав, потащила к машине. Он попытался было высвободиться, но, урезоненный дружеским тычком под ребра и моими словами: «Дело есть, поговорить надо!» — пошел, не сопротивляясь.
Но просто так идти ему, подвыпившему, было скучно, и он, жалостливо скривив глумливую рожу, закричал со слезами в голосе:
— Ой, доченька, да что ты, милая, не я взял твою десятку, на комоде ее видел, но не брал, правда! Ты у матушки спроси, может, она подцепила?
Идущие навстречу кандидаты в покупатели шарахались от нас в стороны, и торговые люди, обрадованные неожиданным развлечением, забросали советами и репликами, от: «Пропил он ее, десятку твою!» и «Иди, красавица, сюда, я тебе другую подарю!» — до: «Десятку отцу пожалела!» и «Сама разоделась, а отец в тряпье ходит!»
Концовка прозвучала от бабки, приплясывающей возле ведра с семечками: «Стерва!»
Я втолкнула давящегося воздухом бомжуху в машину, плюхнулась рядом и, не сдержавшись, выписала ему такой подзатыльник, что его шапка слетела ему под ноги. Он нагнулся за ней, да так и не поднял, зайдясь в приступе приглушенного смеха. Подняла я.
Подобные выходки были в его духе, свидетельствовали о неплохом самочувствии и меня не задевали. Пусть хмельная, но жизнерадостность все же лучше заунывного гундежа иных, с виду благопристойных пенсионеров, да и не только их.
По дороге к Северному рынку я вкратце рассказала Аяксу о своей заботе относительно Геннадия Слипко и о предстоящей Венчику роли. Роль ему понравилась, и он, как Карлсон, который живет на крыше, заявил, что является лучшим в мире вызывателем на откровенность, потому что способен внушить доверие десятерым Геннадиям, вместе взятым.
— Только, начальница ты моя сей-моментная, — воскликнул он, подводя разговор к самому главному, — без вдохновения доверия не внушишь, а без доверия не бывать откровенности. Вдохновляй!
Я, посомневавшись для порядка, протянула ему пятидесятирублевую бумажку. Не лишнее. Неизвестно еще, в каком состоянии сегодня Гена. Аякс повертел ею перед носом и без всякого почтения сунул деньги за отворот своей облезлой шапки.
На Северном рынке, в самом его здании, людей было немного.
Гул голосов отдавался эхом от стеклянного потолка, шарканье десятков ног монотонным гулом плавало над прилавками со стандартным продуктовым содержанием, производящим впечатление благополучного изобилия. Из мясного ряда влажно тянуло тухлятинкой.
Аякс крутил носом и вопросительно поглядывал на меня. Я была внимательна, но Гену не находила.
Увидели мы его на улице, возле стоянки грузовиков. Гена, подложив под коленки старый валенок, сидел на пятках перед коробкой с горсткой мелочи и несколькими конфетами. Не по-человечески сгорбясь, поникнув головой, он время от времени медленно крестился замерзшими пальцами.
— Стой здесь и не мешай! — скомандовал мой оборванец. — Сейчас я главный!
Я издали пронаблюдала весь процесс знакомства двух «братьев по жизни». Процедура для многих затруднительная была выполнена Вениамином с артистической легкостью.
Аякс подошел вплотную к старому бомжу и, дождавшись очередного крестного знамения, не раньше, бросил пятидесятирублевку в его коробочку для милостыни и присел рядом на корточки. После этого «братья» в течение нескольких секунд молча изучали друг друга. Гена потянулся к коробке, но Аякс успел выхватить бумажку почти из его пальцев, подмигнул и красноречиво почесал шею, запустив пальцы за ворот вылинявшего свитера. Помог старику подняться на затекшие от долгого сидения в неудобной позе ноги, и, забросив коробку за проволочное ограждение автостоянки, они парой, не спеша направились в противоположную от меня сторону, мирно беседуя, я надеялась, на актуальную для меня тему.
Аякс вернулся спустя час. Я успела прогуляться, позвонить Жукову и даже поспала в согретом салоне машины. Причем так крепко, что поначалу не поняла, что к чему, когда ударило в дверь и перед продирающимся сквозь сонную одурь взглядом замаячила раскрасневшаяся физиономия.
— Тань-ка! — послышался снаружи обессиленный голос. — От-крой!
Аякс, опираясь руками о капот, заглядывал ко мне сквозь лобовое стекло, свесив набок голову со сползшей на глаза шапкой.
Он был пьян безобразно, до косноязычия и утраты координации, но устойчиво держался в сознании.
В машину уместился по частям — сначала туловище, потом ноги при помощи рук. А когда потянулся закрыть распахнутую дверцу, то едва не вывалился на истоптанный снег.
— Я тебе… вот! — проговорил заплетающимся языком и достал из-за пазухи полиэтиленовый пакетик с пирожным.
— Спасибо!
Он довольно закивал в ответ.
— Где Гена?
— Хороший человек! — Аякс подобрал распустившиеся было губы. — Но — скотина! Такая же, как и все мы! Тебе понятно?
Язык у него заплетался, слова получались трудно, но он старался.
— Мне понятно, — ответила, пережевывая гостинец, — вы скотины, но где же он?
— Где Гена, ты меня спрашиваешь? — Мутные глаза уставились на меня в недоумении.
— Где он, Вен-чик? — заорала я на него.
Дошло наконец. Выражение его лица сменилось на довольное, он принял устойчивое положение и, вдохнув поглубже, ответил:
— Там!
Вдохнув еще, закончил:
— У пивнушки. Ты знаешь, что он сказал?
Аякс оживился, сделал попытку придвинуться ближе.
— Что сегодня-не то что вчера и сегодня ты ему, — он издал смешной звук губами, — не нужна! О-бой-дет-ся! — закончил с облегчением.
— Нет! — Я была не согласна. — Не обойдется! Он на ногах хоть? Или валяется?
— Он пошел добавить! — секретно прошептал Венчик. — Замечательный человек, я же говорю!
Не обращая больше внимания на бубнящего о своем Аякса, я объехала здание рынка, склоняя по падежам слово «скотины», а когда мы попали в область ларьков и распивочных, грубо рявкнула на начинающего дремать ханыгу: «Где?» Он поворочал глазами и возмущенно ответил:
— Ты что, матушка, сама не видишь, вон же, колотят его!
Из торговых дверей вышибли на улицу знакомого человека. Он, застопорив ноги и размахивая руками, чудом не сбив никого по дороге, достиг снежной кучи и безопасно зарылся в нее конечностями. Немного времени потратил на оценку ситуации, после чего, с трудом отделив себя от сугроба, кривобоко направился к тем же дверям.
— Какой человек! — восхитился Аякс. Это могло кончиться нехорошо. Гену нужно было выручать. Въехав на дорожку и осторожно расталкивая бампером пешеходов, я двинула машину к месту событий. Когда крепкий и хмурый молодец выволок безропотного Гену за шиворот на улицу, мы были на месте. Аякс рванулся было помогать, но, осаженный резким окриком — его мне еще не хватало, — остался в машине.
Охранник, не ожидал налета молодой разъяренной фурии, которая со словами: «Да я глаза тебе выцарапаю!» — выпорхнула из подъехавшей машины и кинулась к нему со зверским выражением лица. Гена легко перешел из рук в руки и неодушевленным предметом был заброшен плашмя на заднее сиденье машины.
Парень тем временем вытаскивал газовую хлопушку внушительных размеров, и, когда она оказалась у него в руках, я, управившись с погрузкой Гены, повернулась к нему.
В толпе неподалеку мелькали милицейские мундиры. Как некстати! Охранник, тоже заметив приближающийся наряд, сосредоточенно посапывая, стал прятать хлопушку обратно.
