Наталья Александрова - Серебряная книга детектива

Садовникову передернуло. Пусть ее ощущения иррациональны, но в этот салон и к этому мастеру она больше не придет. Никогда.

Таня бессильно опустилась в глубокое кресло. К ней тут же кинулась администраторша:

– Татьяна Валерьевна, желаете кофе? Или минералочки? А еще, если хотите, сейчас Лизочка свободна, новая маникюрша… – Администраторша метнула пристальный взгляд на Танины ногти, убежденно произнесла: – Френч на вашу длину будет идеально…

«Да пошла ты со своим френчем!» – едва не вырвалось у Татьяны.

Бежать. И больше сюда ни ногой.

Но то-то Полька обрадуется – что удалось выжить ее и отсюда.

«А вот фиг ей».

И Таня улыбнулась администраторше:

– Да. Я, пожалуй, сделаю французский маникюр.

– Тогда подождите буквально минуточку! – обрадовалась та. – Лиза сейчас все подготовит, а я вам пока кофейку организую, вот свежие журнальчики, пульт от телевизора, радио, чтоб вам не скучно…

– Мне не скучно, – оборвала ее Татьяна. – Я жду кофе.

Администраторша послушно скрылась в помещении кухни, и Таня на какой-то момент осталась в холле одна. Пытаясь абстрагироваться от своей ярости, посмотрела по сторонам. Все-таки до чего красиво здесь! Кожаные диваны, стильные стеклянные столики, на них – свежие цветы и аккуратная елочка – дань только что прошедшему Новому году. Слева от входа стойка администратора, сейчас пустая. И никаких кресел на виду у всех, как часто бывает в обычных парикмахерских. Здесь, в дорогом салоне, обязательна приватность. Только холл был общим, а остальные помещения изолированными: у каждого парикмахера свой кабинет, свои владения и у косметолога, и у маникюрши Лизы, и у массажиста Генриха, и у Джека, специалиста по тату с пирсингом.

Смотреть журналы не хотелось. Телевизор и радио интересовали еще меньше. Таня встала. Прошлась по холлу. Зачем-то подошла к двери, за которой скрылась ненавистная Полина. Там было тихо, лишь музыка играла еле слышно: расслабляется, красавица, с чистой совестью косметические блага вкушает… Распахнуть бы сейчас дверь и размазать мерзавку по массажному столу. Фу, что за ерунда в голову лезет.

Таня отступила от двери и вдруг услышала:

– Вы чего-то хотели?

Из кабинета вышла косметолог. Заметила, видно, сквозь дверь матового стекла Танин силуэт. До чего нехорошо получилось!..

– Нет-нет, – виновато улыбнулась Садовникова. – Я просто прогуливаюсь. Из угла в угол.

– А я, пока клиентка с маской, пойду чайку выпью, – доверительно произнесла косметолог.

И скрылась в кухне. Сейчас встретит там администраторшу, начнут болтать, и кофе придется ждать до мамонтовых костей.

Таня в раздражении вернулась на диванчик. Зачем только она согласилась остаться на маникюр? Надо было бежать из салона. За туфельками. А еще лучше – за водкой. Или в казино. Или погонять с бешеной скоростью на машине. Снять стресс по-мужски. Потому что от женских способов, массажей да косметологов, эффект оказался совсем кратковременным, и сейчас Таня уже вновь кипела от злости.

Девушка не знала, что только что совершила роковую ошибку. Надо было действительно уйти из салона. Немедленно после появления в нем Полины. И уж ни в коем случае не оставаться в огромном холле одной.

То везет, то нет – так у всех. А у творческого человека особенно. Таня Садовникова работала в рекламе всю сознательную жизнь и как никто знала: когда вступаешь в счастливую полосу, удается буквально все. Тендеры выигрываешь, заказчики довольны, подчиненные не подводят. Но только за удачным периодом всегда следует спад. И чем крупнее успех, тем мощнее потом шарахают неудачи.

Сама Татьяна к подобной полосатости жизни относилась спокойно. А вот объяснить ситуацию начальству было куда сложнее. Брюс Маккаген, их шеф, белозубый американец, проблем и неудач не переносил в принципе. Выигранный тендер воспринимал как должное, а коли заполучить заказчика не удавалось, расстраивался, словно ребенок. Хотя должен бы понимать, что за любой крупный заказ в рекламе борется, как минимум, пять агентств. Каждое разрабатывает концепцию, снимает деморолик. Вероятность выигрыша – в лучшем случае, один к пяти. И если в прошлом месяце ты приволокла шесть тендеров подряд, то дальше столько же и проиграешь, это как минимум.

Самое мудрое, что можно сделать, – просто тихонечко переждать полосу неудач. Только пережидать – это очень по-русски, а американцы действуют по-другому.

И однажды утром, в разгаре Таниной «черной полосы», шеф вызвал ее в свой кабинет и жизнерадостно бухнул:

– Вот, девочки, познакомьтесь. Татьяна Садовникова – Полина Вершинина.

Таня без особого интереса взглянула на эффектную, одетую с иголочки особу.

А Маккаген широко улыбнулся и совсем уж счастливым голосом добавил:

– Полина будет вас, Татьяна, спасать.

Таня едва не поперхнулась:

– Будет делать – что?

– Спасать, – повторил босс. И гордо, будто о собственных заслугах рассказывал, представил: – Полина в рекламе не так давно, но уже успела себя зарекомендовать. Она талантливый эккаунт, у нее также есть опыт раскрутки агентств с нуля…

«Была бы реально талантливой – я бы о ней уже давно знала», – мелькнуло у Садовниковой.

Босс же тем временем продолжал:

– А еще Полина исключительно успешно справляется с любыми кризисными ситуациями.

– А где у нас кризис? – подняла бровь Садовникова.

– В вашей работе, Танечка, в вашей работе, – горестно вздохнул шеф. – Вы ведь за последний месяц ни одного тендера не выиграли.

– Зато в прошлом – шесть подряд, – пожала плечами Татьяна.

Но получилось неудачно, потому что Маккаген тут же вскричал:

– Вот именно! Я и хочу разобраться: что вы делаете не так? Почему вам раньше везло, а сейчас преследуют неудачи? В этом нам с вами и поможет госпожа Вершинина.

– А госпожа Вершинина… – Таня намеренно обращалась не к новой знакомой, а исключительно к шефу, – кто вообще такая? Может быть, она доктор наук в области рекламы? Или дипломированный психолог? Или у нее МВА в области антикризисного управления? И сколько, кстати, тендеров выиграла она сама?

В их бизнесе все на виду, все громкие имена известны, а эта унылая особа, как подозревала Татьяна, слоган от заголовка не отличит – несмотря на все лестные аттестации шефа.

И тут в разговор влезла сама незваная гостья. Мягко, будто с дебильным ребенком разговаривает, обратилась к Садовниковой:

– Юпитер, ты сердишься. Значит, ты не прав. – И спокойно добавила: – Вы не волнуйтесь. Я буду вести себя чрезвычайно корректно и ни в коем случае не стану посягать на вашу свободу.

– …Но во всех следующих ваших тендерах, – с готовностью подхватил шеф, – Полина будет принимать самое непосредственное участие. Она должна быть в курсе всего. Брифа[1], вариантов концепций…

– Спасибо, я поняла, – невежливо перебила Татьяна. – Только мне няньки не нужны, и с вашей Полиной я работать не буду. Заявление об уходе с какого числа писать?

Совсем обнаглел америкашка. Он ее что, за стажерку держит? За девочку?! Забыл, кто Каннского льва его агентству принес?!

И снова влезла Полина. И снова заговорила снисходительным тоном – прямо школу напоминает, когда ее классная журила:

– Да на что же вы обижаетесь, Танечка? Ваши права ведь никто не ущемляет, на вашей зарплате мое присутствие никак не скажется. В команде стажеры есть? Есть. Вот и считайте меня одним из них.

– Стажеры у меня за кофе бегают, – усмехнулась Татьяна. – А ваша Полина (она по-прежнему обращалась к шефу) явно командовать привыкла. Будет указывать: снимать будем на Бали, там теплее, а вот здесь лучше написать не «зеленый», а «салатный»…

И тут же нарвалась на мягкое Полинино:

– Таня, а вы всегда сразу идете на конфронтацию? И в отношениях с заказчиками – тоже?

– О да, да! – ответил за нее шеф. – Татьяна у нас Овен, огненный знак, шум, гром! Если что не по ней – так сразу и приложит!

– Давайте так. Вы про меня поговорите без меня, – отрезала Садовникова. И сообщила Брюсу: – А заявление об уходе я через секретаря передам.

…Однако уйти из «Ясперса» оказалось не так просто. Маккаген – хоть и прямолинейный дурак, а быстро понял, что ценного сотрудника, каковым являлась Татьяна, ему терять не с руки. И завертелось: «Да мы вас не отпустим, да все будет хорошо…» И даже зарплату прибавил, на весьма ощутимую сумму. Явно берегут, раз добавляют денег во время черной полосы.

Но Таня все равно была тверда: нянек она не потерпит и из агентства уйдет. Тем более что навела о Полине справки и выяснила: действительно, за той не случилось никаких особых заслуг. Прежде служила эккаунтом в паре никому не известных рекламных агентств. Ни из какого особого кризиса их не выводила. И чем обольстила зубра Маккагена – решительно непонятно. То ли технологии НЛП, то ли просто отдалась. А шеф ее теперь спасительницей мира представляет.