Лариса Соболева - Белая кошка в светлой комнате

– Вот эти двое, Архип Лукич, – сказал Вадик, – пятнадцатого мая видели машину у балки и двух людей, одного в шляпе и в длинном пальто, с пистолетом. Видел и третий, но его нам не удалось поймать, бегает быстро. Мы по всей балке за ними гонялись.

– Ваши имена? – доброжелательно спросил Щукин.

– Бахива и Кюква, – недружелюбно буркнула особь мужского рода.

– Он говорит: Бацилла и Клюква, – уточнила особь женского рода сипло-хриплым голосом. – Я Клюква, а он Бацилла.

– Других имен нет? – поинтересовался Вадик, которого парочка страшно забавляла, он то и дело хихикал, глядя на бомжей.

Клюква кинула в него свирепый взгляд:

– Ты еще пачпорт спроси. Не, а за шо нас забрали, а? Шо мы такое сделали?

– Ты же сама говорила, что видела мужчину и что у него был пистолет… – начал было, Вадик, но мадам Клюква его грубо перебила:

– Так то када я говорила, када? Када ты был человеком, а не ряхой ментовской. А сичас я видеть ничего не буду, понял?

– Тихо, тихо, – мягко призвал граждан к порядку Щукин. С бомжами следует как с детьми обращаться – нежно. Это он хорошо знал. Попадая в канаву, бывшие люди заодно скатываются и в умственном развитии. – Клюква, ты не с ним разговаривай, а со мной. Вы бы мне очень помогли, если б рассказали, что за мужчину видели пятнадцатого мая после одиннадцати часов ночи.

– Не хочу, – шмыгнула она сизым носом, скрестила руки на груди и отвернулась.

– Слышь, Клюква, – подал голос капитан, – колись, а то застрянешь здесь надолго. – Та упорно молчала. – Червонец дам.

– А де я его здеся тратить буду? – зло бросила Клюква.

– Все скинемся по червонцу, – поступило предложение от Гены. – Когда выпустят, тогда и потратишь.

– Вадно, – вдруг согласился Бацилла. – Фсе дадите по чевонцу?

– Что? – не понял Щукин. – Что он говорит?

– Он говорит: все дадите по червонцу? – перевела Клюква. – Ему челюсть разбили пацаны недоделанные, зубы выбили и нос сломали, потому он и говорит непонятно. Вы лучше б хулиганье малолетнее ловили, а не трогали нормальных людей. – Естественно, она имела в виду себя и Бациллу.

Щукин достал бумажник, положил десятку на стол, остальные тоже. Бацилла легко подскочил к столу, сгреб купюры, сунул их в карман балахона типа пальто и вернулся на место. Капитан брезгливо поморщился, так как Бацилла своими движениями всколыхнул воздух, а вместе с ним и вонь, исходившую от него и подруги. А Бацилла скороговоркой выпалил:

– Вы готовиви еду в бавке. Вдуг вафина навевху става. А вы выпиви, не фативо. Кюква и Вуха пофви за выпифкой, а я в бавке…

Мало того, что он вместо одних букв произносил другие, но, ко всему прочему, у Бациллы нелады были со свистящими и шипящими буквами, так что монолог прозвучал, как полная тарабарщина. Щукин жалобно произнес:

– Кто-нибудь что-нибудь понял?

Вадик беззвучно закатывался, стоя у Щукина за спиной, Гена смотрел на горе-свидетелей с тоской, капитан шумно вздохнул, тоже глядя на бомжей.

– Поэтому мы и привезли их в отдел, чтоб вы сами, Архип Лукич, допросили, – прорвало смешливого Вадика. – Ой, не могу, полный рот дикции! Вот это свидетель…

– Фто ты, как дудак, хохофеф? – обиделся Бацилла.

– Кто же нам переведет его абракадабру? – потирая подбородок, произнес Щукин. Если эти двое бомжей видели человека с пистолетом и машину, их показания позарез нужны. Как же получить от них хоть какую-то информацию, а еще лучше – приметы тех, кого они видели?

К нему наклонился Вадик и шепотом посоветовал:

– Попросите хорошенько Клюкву, она его понимает.

– Клюква, – обратился к «красотке» в шляпе и платье Щукин, – без твоей помощи мы не обойдемся. Клюква закинула ногу на ногу, продолжая смотреть в сторону и тем самым давая понять, что разговаривать она не желает. – Ну, помоги другу заработать. Мы и тебе за перевод заплатим. Это будут честно заработанные деньги.

– Бацилла мне не друг, а муж. Гражданский муж, – пробурчала Клюква, явно соблазняясь заманчивым предложением. И соблазнилась: – Ладно, тока бабло вперед гони. И если эти, – последовал кивок в сторону капитана, – отымут, я вам страшно отомщу.

– На хрен ты мне сдалась, – хмыкнул капитан. – К тебе прикасаться противно.

– Не груби! – каркнула в его сторону Клюква, чувствовавшая свою необходимость, оттого такая смелая. – Скажите, какой чистоплюй!

Щукин дал ей полтинник, что возмутило Бациллу:

– Вне так совок вубвей, а ей так повтинник?

– Мне так сорок рублей, а ей полтинник? – перевела Клюква.

Пришлось и ему добавить десятку.

– Давай, Бацилла, – приказала ему Клюква, и, только он рот открыл, она остановила его: – Погоди, сначала я повторю то, что ты сказал раньше. Мы приготовили пожрать, выпили, не хватило. Тогда я и Муха, это наш кент, пошли за самогоном, а Бацилла остался в балке. Давай, Бацилла, дальше.

– Вдедуг вафина навевху става…

– Вдруг машина наверху стала, – перевела Клюква.

– Дуваю, твахаться пвиехави, я пофов посвответь…

– Он подумал, что… как бы это культурно… – задумалась она. – Ну, када мужик и баба совокупляются. Так вот Бацилла пошел на них посмотреть.

– Ага, – подтвердил тот правильность перевода. – А в вафине баба. Одна.

– А в машине баба одна сидит… Ой, Бацилла, не баба то была, а мужик.

– Баба! – спорил он. – Вовосы двинные у ее.

– Да мужик то был, честно, – сказала Клюква Щукину. – Чтоб я не распознала мужика? Мужик с рожей кабана и длинными патлами, потому на бабу смахивал.

– Тока я хотев у ее бабок попвосить…

– Только он хотел у него бабок попросить… – переводила Клюква.

– А тут бах, бах, бах… ствевявют! Ну, я пвисев… ствашно ставо.

– А тут стрелять начали. Он и присел, страшно ему стало. За кустом спрятался, там и сидел, пока мы не пришли.

– Вне фсе быво видно. Баба та кувива, а как усвышава выштвевы…

– Ему все было видно. Мужик тот курил, а как услышал выстрелы…

– Да баба то быва! – психанул Бацилла. – Баба!

– Клюква, пусть будет баба! – теряя терпение, воскликнул Щукин.

– Ладно, – нехотя сдалась она. – Но все равно то был мужик! Ей-богу!

– Када ствевяви, баба девгавась и назад свотвева.

– Когда стреляли, баба дергалась и назад смотрела, – недовольно ворчала Клюква.

– Пвофво винут пять или щуть бовше…

– Прошло минут пять или чуть больше, – перевела Клюква.

– Свотвю, идет вужик. В фвяпе, в павфто двинном…

– Смотрит, идет мужик. В шляпе, в пальте длинном… Ой, отсюдова я сама расскажу. Мы с Мухой тоже выстрелы слыхали, но они вроде в стороне были. Взяли мы самогон и к балке поканали, а то када придурки молодые тешатся, и нам достается. Ну, мы с Мухой бежим бегом, смотрим – а возле нашего места машина стоит, окошки на ней светятся. Ну, думаем, точно приехали пацаны кровушку разогнать, они и стреляли. А в балке-то Бацилла один! Ну, как по ему стрельнули? Я перепугалася страшно! Подкралися мы с Мухой к машине, сидим у самых колес, а в ней толстый мужик сидел…

– Баба, – тихо вставил Бацилла.

– Тут сзади нас как рявкнет кто-то: «Вы шо тут делаете?»

– А я свотвю, нас бовше, ну и вышев, – снова вставил Бацилла.

– Это был мужик в шляпе и в пальте, – не перевела последнее предложение Бациллы Клюква. – Тут Бацилла вышел, мы с Мухой тоже поняли, шо нас больше, бояться нечего, встали и говорим… то есть я этак культурно шляпе той и говорю: «Вы тут стали, а место это наше. Будьте любезны, дорогой товарищ, за стояночку двадцатку дать». Бацилла к нам подошел, сказал, шо я мало запросила, потребовал тридцатку, но его мужик в шляпе не понял.

– И вдуг Фвяпа пуфку вынув!

– Точно, – подтвердила Клюква, поправляя платок, ибо разволновали ее воспоминания. – Шляпа «пушку» на нас навел. Во гад! Мы ж с ним культурно, а он… Шо тут такого, шо я у его бабло за постой попросила? Ну, не давал бы. А он… «пушку» на нас! Мы задний ход и дали, а то вдруг у его мозгах одни дырки, возьмет и стрельнет. Мы с Мухой отступили шагов на десять, а Шляпа сел в машину и уехал.

Щукин с минуту переваривал услышанное, вычленяя из сумбурного рассказа главные детали, затем спросил:

– Пистолет какой был?

– А вот такой, – развела на полметра руки в стороны Клюква.

– Обрез, что ли? – скептически спросил капитан.

– Не, «пушка» была, – ответила Клюква. – Здоровая.

– Ты хотела сказать, что пистолет был несовременный, так? – уточнял Щукин. – Старая модель, да?

Клюква выпятила нижнюю синюшную губу, припоминая.

– Откудова ж я знаю, старый он или новый, – сказала она. – Но большой.

– А внешность Шляпы запомнила?

– Хрен его знает, – пожала она плечами.

– Я заповнив бабу в вафине, – заверил Бацилла.

– Та шо ты там запомнил! – возмутилась Клюква, повернувшись всем корпусом к нему. – Бабу он запомнил в машине! Шо там запомнить можно было?

– Я заповнив бабу! – грозно прорычал Бацилла. – В вафине свет говев.