Евгения Михайлова - Плата за капельку счастья
– Издевается, – процедил сквозь зубы Армен. – Ничего, кое-что есть по убийству Виолетты и Бориса. Теперь ясно: если там киллера тоже убрали, – мы имеем дело с рисковым подонком. Он сокращает нам путь к нему.
– Мы имеем с ним дело, это ясно без всяких «если», – заметил Кольцов.
– Долгим может быть этот путь к нему, – задумчиво произнес Вадим. И не сказал вслух о том, что было понятно и без него. В этот криминальный рисунок наверняка уже включены они все. А у Вадима двое детей.
– Работаем, друзья, – заключил Земцов. – Надо спешить. Будьте осторожны. Сережа, сообщи о результатах экспертиз Берте и Анатолию. Пусть тоже будут крайне осторожны.
Вечером Анатолий выслушал доклад Кольцова. Повернулся к Берте:
– Готова экспертиза Масленникова. Среди тех, кто нападал на тебя, был водитель, сбивший Владика. Его убийца, вероятно, убил Червонского. Теперь, не исключено, – смертник сам. Такой адский сценарий. Они просили нас быть осторожными. И мы будем, как птицы, в которых целится отморозок из окна. Расчет на наш страх.
– А страха нет, – сказала Берта. – Мой страх задавили на сельской дороге.
– И мой. Ты поняла, девочка, его больше нет, того, кто убил Владика. Убийцу опознали по руке на видео. Из тех, кто напал на тебя, – минус два, считая первого, которому ты продырявила глаза! Ты можешь пойти на то кладбище за моргом у тюрьмы и растоптать их могилы. Плюнуть на них.
– Много чести, – сказала графиня Берта Альтан. – Но я счастлива, что они нашли свой ад так быстро.
И крепко прижалась к своему мужчине его женщина по имени Берта. И они, как раньше, не ждали ночи. И не то чтобы Берта отпустила свою печаль, она открыла душу и тело для восторга желания, свершения. Возвращения в полную жизнь. Ночью Анатолий зажег верхний свет, все светильники. И смотрел, смотрел, как расцветает лицо любимой. Скорбно опущенные в последнее время уголки губ чуть заметно поднимались к свету, к любви, к нему… Под светом, под ярким искусственным солнцем он, как раньше, поймал ее крик. И в нем не было боли. Анатолий раздвинул шторы, открыл настежь окна. Ветерок ласкал горячее и влажное тело его божественной любви.
Часть пятая
Тихая облава
Глава первая
Платье с цветочным узором
Берта работала. Читала, смотрела, искала. Нашла диагноз Юры Смирнова. Узнала, какие варианты лечения и есть ли они вообще. В России нет ранней диагностики, что имеет катастрофические последствия. Фактор времени очень жесток в данном случае. Мозг ребенка со временем начинает терять способность компенсации. Только с 2013 года в Москве открыт инновационный центр высоких технологий по операбельному внедрению нейростимуляторов в спинной мозг. Такие операции приводят иногда к практически полному восстановлению. Они лет двадцать успешно осуществляются в Германии, Израиле, Китае. А в России были просто невостребованы. О них никто не знает. Выделенные государством квоты выбраны на одну девятую часть. И это, естественно, не дети из детских домов и интернатов. Вот. Еще. Профессор Ефимов из Нижнего Новгорода пишет, что родители не должны опускать руки. По его статистике, восемьдесят процентов детей до пяти лет могут полностью восстановиться. Девяносто процентов пойдут в школу вместе со здоровыми детьми. Его теорию Берта оставила на потом. Юре четыре года.
Когда она начинала задыхаться от этой информации, искала материалы по канистерапии. Ей давно хотелось записаться на эти курсы. Но раньше мешали стеснительность и отсутствие опыта: не было собаки. Сейчас нет стеснительности, есть собаки. И главное, профессиональный повод: распространение этого целительного метода.
Она позвонила в дом ребенка, спросила у главврача, получили ли они пеленки. Берта пока послала тысячу штук. Тамара Петровна без особого энтузиазма ответила, что да, получили.
К вечеру Анатолию позвонили с работы, попросили приехать: нужно решить сложный вопрос. Он сказал, что приедет рано утром, попросил подчиненных тоже к этому времени подъехать. Машину из ремонта он уже забрал. Встал часа в три ночи, пошел гулять с собаками, чтобы Берта одна не выходила, уехал из дома часов в шесть.
А в шесть тридцать позвонил телефон Берты. Звонила Аня Голицына, редактор.
– Берта, я в студии на ночном монтаже. Такая новость появилась, ты, наверное, еще не видела. Горит твой детский дом!
– Что с детьми?
– О жертвах ничего. Ты не волнуйся. Там вроде хозяйственный отсек какой-то. Их местный пожарный наряд уже там.
– Спасибо. Я туда еду. Позвони, пожалуйста, куда только можно. Пусть срочно шлют туда пожарных, «Скорые», МЧС, ну, сама решишь.
Она встала. И начала обзвон. Сначала Анатолию, затем Бадаеву, Кольцову, Армену… Затем вызвала такси. Натянула джинсы, джемпер и побежала к машине, которая как раз подъехала.
Когда Берта приехала, вокруг здания дома ребенка было уже много техники. Ворота распахнуты, рядом с ними машины МЧС и две «Скорые». Вот машины Анатолия и Кольцова. Подъехал Армен. Берте даже показалось, что в черном «Мерседесе» за приспущенным стеклом блеснули очки Бадаева. Берту пытались задержать, но она ворвалась во двор. Горел действительно только хозяйственный отсек. Там запасы продуктов, склад с лекарствами. Пожар еще не потушили, работали пожарные.
Дымный туман, горечь ест глаза, сводит ужасом рот. У ворот с внутренней стороны стоит в скорбной и величественной позе Тамара Петровна, главврач.
– Хорошо, что вы приехали, – кивнула она Берте. – Такое несчастье. Такой ущерб. Нам понадобится срочная помощь.
– Что с детьми?
– Слава богу, ничего страшного. Может, они даже ничего не заметили.
В это время врач «Скорой» вынес на руках закутанного в одеяло ребенка.
– Что у вас творится! – рявкнул он главврачу. – У вас и без пожара нет нормальной вентиляции. У девочки асфиксия. Не уверен, что довезем. Детей необходимо эвакуировать. Почему вы не занимаетесь этим с первых минут?
– Потому, – величественно сказала Тамара Петровна, – что мы привыкли сами бороться с трудностями. Сейчас пожарные закончат работу, и мы все сделаем. Только мы знаем, что и кому из детей надо.
– Черт бы вас побрал! – уже на ходу бросил врач. – Больным детям нужны здоровые на голову люди.
Берта рванулась к работникам МЧС, к Анатолию, Кольцову:
– Нужно звонить, договариваться, чтобы детей куда-нибудь перевезли, где-нибудь приняли.
– Уже, – кивнул Анатолий. – Едут машины ближайшей московской детской больницы. «Скорых» пока мало.
Берта вбежала в здание детского дома. Там две нянечки суетились, одевая и закутывая детей. Те, которые передвигались, вставали сами. Ох, как медленно они собирались. Берта пробежала по комнатам, к той кроватке, где лежал Юра. Но его не было! Берта утратила уже соображение, заметалась, слезы лились не от гари.
– Здравствуйте, – перед ней остановился высокий худенький мальчик, который опирался на две палки. – Вы ищете Юру Смирнова? Его закрыли вечером в изоляторе.
– Что с ним?
– Я видел. Он не хотел есть, его привязали к креслу и стали кормить насильно. Он плакал, вырывался, потом закричал. Мне кажется, они ему руку сломали.
– Где этот изолятор?
– Вот дверь. Но она заперта на ключ.
– Няни, – позвала Берта. – Срочно откройте эту дверь.
Выяснилось, что ключ не у нянь. Берта бросилась к выходу, чтобы позвать кого-то на помощь, но мальчик отбросил одну палку и что-то помудрил с замком. Дверь открылась.
– Сюда, – позвал он Берту. – Я умею открывать замки ложкой.
– Как тебя зовут?
– Кузьма. Я Кузьма Кузьмин.
– Иди к выходу быстрее. Сейчас вас отсюда увезут. Я тебя найду Берта влетела в крошечную комнатку с одной кроватью. Комнатка была полна дыма. Сквозь него ей навстречу умоляюще просиял взгляд… Этот взгляд. Живой! Она бросилась к Юре, сняла с него одеяльце. О господи! Они его привязали бинтами. Левая ручка действительно висит плетью.
– Мой дорогой, – ахнула Берта. – Я тебя подниму. Может быть больно. Нужно потерпеть. Потом все пройдет.
Бинты она рвала зубами. У выхода мальчика из ее рук взял Анатолий, они пошли к машине. В дом бежали бригады медиков. Стояла вереница «Скорых».
– А где ваши врачи? – спросила на ходу Берта у Тамары Петровны.
– У них еще не начался рабочий день, – холодно произнесла та.
– И телефонов мобильных у них, конечно, нет? Почему вы их не вызвали?
– Не понимаю вашего тона. Это вы нагнали сюда столько народу и техники? Видно, что новичок. Так не помогают, так навлекают проверки.
– А с чего вы взяли, что я вам помощник?!
Пока Анатолий раскладывал в машине заднее сиденье, Берта подошла к пожарным, убиравшим свои шланги.
– Что, по-вашему, случилось? Неисправность или поджог?
– Будет написано, что неисправность, – невозмутимо ответил пожилой мужчина с усами. – На самом деле стопудовый поджог. Не первый по ходу. Я потом читаю, какие у них дорогие лекарства сгорели, какие разносолы. Не было там ничего, кроме мешков с гречкой и каких-то банок. Начнут сейчас побираться по свету. Польется навар. Между нами, конечно.
