Интуиция, дедукция и железный кулак - Игорь Екимов
Помывшись, Михаил Николаевич лёг спать. Проснулся он чуть ли не в полдень, да и то из-за того, что его разбудил звонок мобильника. Силачёв взял трубку:
— Алё!
— Михаил Николаич, здравствуйте! Это капитан Викторов. Мы тут провели повторный осмотр места происшествия, когда рассвело.
— Это правильно. И как, нашли что-нибудь?
— Да, мы нашли выбитый человеческий зуб. Вот я и хотел уточнить: он, случайно, не ваш?
— Сейчас, погоди, проверить нужно. — Силачёв пощупал зубы, пересчитал их и ответил: — Нет, не мой. Мои все на месте.
— Понял. Спасибо.
— А, не за что.
Михаил Николаевич нажал «отбой» и хотел опять заснуть, но не получилось. Пришлось вставать.
Сегодня он решил отдохнуть и занимался только домашними делами: постирал бельё и грязную одежду, купил продукты в автолавке, сделал себе основательный, вкусный обед…
Расследование он собирался продолжить завтра. В принципе, можно было уже начинать скрытое наблюдение за посёлком, но Силачёв посчитал необходимым вторично побеседовать с жителями — в прошлый раз он успел опросить далеко не всех. Многие были на работе, и теперь он решил прийти вечером, чтобы застать их дома.
На следующий день он проснулся часов в одиннадцать, глянул в окно и увидел, что на улице льёт как из ведра. Бобик спрятался от дождя под столом: изготовить ему конуру Силачёв ещё не успел, не до того было.
Михаил Николаевич впустил собаку в дом, сделал зарядку и позавтракал. Во время завтрака зазвонил мобильник. «На проводе» оказался младший сын Никита.
— Алё!
— Папа, привет. Слушай, мы с Борькой решили приехать к тебе в гости в эти выходные. Не будешь возражать?
— М-м-м… тьфу, чёрт, я тут работой загрузился. Хотя ладно, приезжайте.
— Какой работой?
— По специальности.
— А что, у вас в деревне тоже преступность есть?
— Да ещё какая!
— Понятно. Мы хотим приехать в воскресенье, перед обедом. А уедем в понедельник после обеда.
— Э, а как же ваша работа?
— Папа, ты чего? Забыл про Первое Мая, что ли? Три выходных будет!
— А, ну да. Ладно, приезжайте!
— О кей.
Силачёв не торопился идти в посёлок. После еды он прибрался в доме, потом, увидев, что дождь закончился, пошёл на улицу рубить дрова. Только после этого, проверив время по мобильнику, он стал собираться.
Тут мы должны отметить важную деталь. Когда Силачёв разговаривал с Татьяной Сергеевной, он сказал, что у него нет огнестрельного оружия. На самом деле он хранил дома два пистолета: один — травматический, а второй — боевой, наградной. Он соврал девушке из-за того, что услышал голос своей интуиции. Он хотел ответить ей: «Если кто-то попробует напасть на ваш дом, звоните мне. У меня есть огнестрельное оружие, я приеду и сделаю из этих ублюдков дуршлаг». Но в последний момент интуиция подсказала ему, что насчёт огнестрельного оружия следует помалкивать, а девушке надо посоветовать обращаться к ментам, как полагается. Почему — Михаил Николаевич не знал, но своей интуиции он доверял беспрекословно.
И вот теперь, учитывая, что на Силачёва уже совершили одно покушение, он призадумался — брать с собой оружие или не брать? Но опять включилась интуиция и подсказала ему: новых покушений сегодня не планируется. Поэтому оружие он брать не стал. Зато пришлось надеть резиновые сапоги и плащ-дождевик — на улице стояла непролазная грязь, и хотя дождь пока прекратился, но мог в любой момент начаться снова. Всё небо было затянуто тучами.
По дороге в посёлок Михаил Николаевич вспоминал нападение на себя.
«Но как же эти уроды узнали, когда я вышел с дачи? — размышлял он. — Ведь время и место нападения были рассчитаны просто идеально! Тут, видимо, одно из двух. Или на даче находился кто-то, связанный с преступниками, или за мной долго следили. Например, с того момента, как я побывал в посёлке. Если за мной следили — это, конечно, стыд и позор: я же вообще ничего не заметил! Да разве я мог так крупно облажаться?! Хотя… теоретически, наверно, мог, исключать нельзя.
А если на даче находился человек, связанный с преступниками? Кто там вообще был? Обслуживающий персонал Петра Андреевича, в том числе охрана, это раз. Майор Орехов, это два. Сын Петра Андреевича Владимир… нет, это уже перебор. Хотя опять же, если чисто теоретически, то и он может быть связан с преступниками. Разумеется, это дикость полнейшая, но, в принципе, возможно».
Продолжая дедуктировать, Силачёв дошёл до посёлка. Там он увидел объявления о розыске Морозова и Ганса, расклеенные уже в нескольких местах. Первым делом сыщик направился к Павлу Антипычу. Ещё издали он заметил через окно, что в доме у старика горит свет. Ничего удивительного: на улице было пасмурно, и естественного освещения не хватало.
Но тут Михаил Николаевич посмотрел в другую сторону и увидел кое-что интересное. Дверь дома Максима была открыта!
«Ух ты! — обрадовался Силачёв. — Это я удачно зашёл!»
Он повернул к Максиму. Во дворе никого не оказалось, и сыщик заглянул в дом. Дом был деревянный, одноэтажный, но довольно большой, трёхкомнатный. Во второй комнате, спиной к двери, сидел худощавый коротко стриженый человек, одетый по-домашнему — в рубашке, тренировочных штанах и в тапочках — и смотрел фильм на компьютере.
— Здравствуйте, — сказал Михаил Николаевич ему в спину. — Это вы — Максим?
Человек обернулся. На вид ему было лет тридцать, и на его небритом лице читалось явное недовольство. Правда, чем именно он недоволен, пока оставалось неясно: то ли появлением Силачёва, то ли жизнью вообще, то ли чем-то ещё.
— Ну, я. Что нужно?
— Я частный детектив Михаил Николаевич Силачёв. Вы в курсе, что ночью с субботы на воскресенье обокрали дачу Петра Андреевича?
— А кто это такой?
— Ну, как же. Пётр Андреевич, крупный бизнесмен. Его дача находится примерно в десяти километрах отсюда, стоит особняком. Неужели не знаете?
— И много украли?
— Украли коллекцию редких и старинных монет. Общая сумма похищенного — около шестидесяти миллионов евро.
Максим равнодушно пожал плечами:
— Так ему и надо. Надеюсь, он будет не последним.
— Это как понимать?
— В буквальном смысле. Мне этих «новых русских» совсем не жалко. Обокрали его — и правильно сделали.
— Ну, знаете! Ваше счастье, что вы разговариваете со мной,
