Правила Мерджа - Остап Иванович Стужев
Спортивная машина медленно двигалась по улицам столицы вечно нейтрального государства. Только долгие светофоры прерывали ее плавное скольжение по почти пустым, без обычного трафика воскресным улицам. Согласно давно установленному порядку, отец с дочерью никогда ничего не обсуждали в машине, даже простые житейские темы оставались табуированными. Номер в том же отеле, на том же этаже и с окнами, выходящими во двор, был букирован на имя гражданина Румынии Иона Ионеску. Это было обычной и разумной предосторожностью. Государство, интересы которого в свое время защищал отставной генерал, не забывая, впрочем, и о своих, было втянуто в локальные конфликты, после которых большое количество всякого отребья из числа недобитых террористов, боевиков и членов их семей нашли убежище у толерантных европейских демократов. В своем фиаско многие из них не без основания были склонны винить таинственную службу всемогущего когда-то генерала, а значит, любые предосторожности не были пустой перестраховкой.
Они перекусили в ресторане недалеко от отеля, без вина, отложив это маленькое удовольствие на потом, и, оставив машину в гараже уже до следующего утра, перешли по мосту на другой берег. В канун Рождества даже в самых дорогих бутиках было необычно многолюдно. Поднявшись на второй этаж особняка, полностью занимаемого французским домом Картье, они, не сговариваясь, перешли на английский язык, рудиментарный уровень которого позволял Кольцову общаться на бытовые темы. Этой хитростью они пользовались всегда, надеясь избежать общения с русскоговорящими продавцами, которые, словно гиены, набрасывались на посетителей, едва заслышав знакомую речь.
Походив недолго вдоль витрин с ювелирными украшениями, блеск и красота которых позволяли примириться с сумасшедшим ценником, Сергей Николаевич выбрал кулон из белого золота в форме головы пантеры, изумрудные глаза которой загадочно мерцали, как у живой кошки, высматривающей жертву. Быстро выбирать и не торговаться было одной из его отличительных черт.
Наташа могла себе представить цену этой безделушки, так легко, как бы между делом подаренной ей, но сегодня, в преддверии непростого разговора, начало которого откладывалось и откладывалось, этот подарок скорее тяготил, чем радовал ее.
– I think it will better to hand around this amazing jewelry to my mother[23], – сказала она, предпринимая последнюю попытку вежливо отказаться.
– My dear daughter! Put all your worries aside![24] – возразил он. Кольцов выучил наизусть несколько фраз из мафиозной саги Марио Пьюзо и, надо сказать, весьма ловко использовал их в контексте своих обычно незамысловатых сентенций.
Они вышли на улицу и, к облегчению обоих, теперь могли перейти на свой родной язык. После душной атмосферы бутика свежий, немного морозный воздух заметно улучшил настроение обоих.
– Твоей маме я уже приготовил подарки. Кстати, она спрашивала, сможешь ли ты вырваться в Москву хотя бы на пару дней. Она скучает по тебе. Или ты боишься оставить Вилена одного? – спросил он, по обыкновению мешая в одной фразе утверждения и гипотезы. Отец с дочерью шли мимо елочного базара, и десятки свежеспиленных деревьев, отдавая последние смолистые запахи живых веток, наполняли легкий ветерок, дувший в сторону озера, ностальгией по давно ушедшим временам, когда они всей семьей втроем встречали Новый год в своей двушке на Юго-Западе. Оба вопроса, заданные почти одновременно, были ожидаемыми, но Наталья Сергеевна, зная ответ на каждый из них, промолчала и со вздохом неизбежной покорности положила красную коробочку с драгоценностью к себе в сумочку. Чуть наклонившись, она поцеловала отца в щеку.
– Спасибо, пап! Если честно, я давно хотела что-то такое красивое и узнаваемое, как эта пантера! – она провела рукой в перчатке по его лицу, стараясь стереть следы помады, и, не удержавшись, поцеловала его еще раз.
– Ну и ладушки! – говоря это, Кольцов достал из кармана носовой платок и сам удалил остатки помады со своего лица. – Здесь мы можем говорить более или менее свободно, – сказал он. Опасаясь специалистов по липридингу, Сергей Николаевич продолжал возиться с платком.
Они остановились у парапета и, прислонившись к нему, пожилой мужчина приготовился выслушать длинную и запутанную историю, детали которой были настолько опасны, что говорить о них можно было только здесь, поеживаясь от холода и прикрывая губы ладонью.
Не представляя, какими словами и с какого места начать объяснять все тонкости их отношений, Наташа просто произнесла почти полушепотом:
– Вилен совсем слетел с катушек. Его любовник уговаривает – нет, скорее проблема в том, что уже уговорил, – на очень опасную аферу.
Привыкший ничему не удивляться, генерал мысленно снял шляпу перед своей дочерью. Он ожидал услышать от нее какую-то жесть про карты или рулетку, может быть, адюльтер с молодой симпатичной секретаршей, работающей на контрразведку, в худшем случае – о каком-то компромате, с которым пронырливые цэрэушники попробовали начать с Виленом Алексеевичем диалог. И сейчас он как никогда оценил ее спокойствие, не без гордости за себя и свою, как он про себя выразился, школу.
– Представить себе! Он реально гомик? По правде сказать, подозрения должны были посетить меня раньше. Ты давно в курсе?
– Папа! Во-первых, он не гомик, а, как бы это правильно выразиться, человек широких взглядов. Во-вторых, о его свободных нравах я узнала в первую же ночь, он сам мне все рассказал, и, так как я оказалась старорежимной туповатой деревенщиной, наша супружеская жизнь в ее интимной фазе проходила в диссонансе.
– То есть ты знала об этом с самого начала и не сказала нам с матерью ни слова?
– Мне кажется, сейчас не время и вообще не имеет смысла это обсуждать. Мне больно об этом говорить, но чуть раньше я пришла к вам за помощью, и вы отправили под нож меня и моего ребенка! – Наташа, произнося последние слова, почувствовала, как судорога от усилий сдержать слезы сковала мышцы лица. Незаметным движением она смахнула две слезинки с краешек глаз и продолжила, стараясь не поддаваться нахлынувшим воспоминаниям. – Короче, этот человек имеет на Вилена сильное влияние, и он уговорил его провезти наркотик по дипканалам. Вилен сначала согласился, потом, видимо, начал понимать, к чему это приведет, и в панике рассказал об этом мне. Ему
