Убийство в поезде Минск-Брест - Чиж-Литаш Анна
В этот вечер Ольга избежала встречи с отцом, он задержался на мероприятии. Но понимала, что разговора не избежать. Весь следующий день она была как на иголках, мысленно репетируя их диалог.
Вечером он долго не шел спать, сидя в своем кабинете и дожидаясь возвращения Ольги. Разговор был коротким и жестким. Строгий отец не хотел слушать доводы о любви, уважении и судьбе. Он просто сказал четкое «нет».
— Ты даже не знаешь, с каким уродом ты встречаешься, — он достал из письменного стола файл с бумагами и бросил перед дочерью.
— Ты видел его всего одну минуту! Что это? — Ольга стояла, скрестив руки на груди.
— Поверь, мне было достаточно минуты, чтобы понять, что он оборванец. Тебе нужен мужчина твоего круга, а не этот нахлебник!
— И когда ты только успел узнать его данные?
— Для меня это не вопрос. Почитай перед сном. Думаю, твои взгляды быстро изменятся, а любовь выпорхнет в открытое окно, — он ухмыльнулся и вышел из кабинета.
Ольга несколько секунд постояла в нерешительности, разглядывая папку, затем не выдержала и, схватив ее, начала бегло читать.
— И что там было? — Кот в нетерпении заёрзал на стуле.
Стравинская устало посмотрела на присутствующих, которые с нескрываемым любопытством не сводили с нее глаз.
— Там были распечатки его административных и… — она сделала паузу и посмотрела на Николая, — уголовных правонарушений.
— Тьфу, одни уголовники, — проводница забросила ногу на ногу и повернула голову к окну, делая вид, что это сказала вовсе не она.
— Там не было ничего серьезного, — будто оправдываясь, тихо сказала Ольга. — Мелкие административные правонарушения, хулиганство и кража. Все преступления были совершены в юности…
— И что? Это его оправдывает? — ухмыльнулась Елена, продолжая смотреть в окно.
— Нет, не оправдывает. Но для меня это не имело никакого значения. Конечно, мне было неприятно, что Николай не рассказал мне. Но, с другой стороны, я его понимаю: кто захочет говорить о таком прошлом…
Николай сидел неподвижно, опустив голову. Он изредка поднимал глаза и смотрел на Ольгу.
Полковник тоже слушал молча, облокотившись о стенку вагона и разглядывая мелькающие картины за окном. Он ни разу не перебил Ольгу, понимая, что ей нужно выговориться. И не перед присутствующими, а перед самой собой.
— А потом произошла кража колье. Заметить его пропажу было несложно: оно всегда лежало на моем столике перед зеркалом, разложенное на бархатной подушечке. Отец купил его мне, когда я получила диплом. Я редко надевала этот подарок — боялась потерять или привлечь к себе лишние взгляды. Оно было очень дорогим, — Ольга сделала глоток воды. — Продолжение истории вы знаете.
Виноградов громко закашлял, специально привлекая к себе внимание.
— Продолжение этой истории, возможно, знаю я, но не вы, — он бросил взгляд на Стравинскую. — Николай получил наказание, провел два года в местах лишения свободы и сейчас пытается вернуться к жизни. Казалось бы, зачем ворошить прошлое? Но нет! Его просто необходимо ворошить, когда ты прожил не свою жизнь, — он загадочно обвел глазами присутствующих. — Но вам повезло, — он перевел взгляд на Николая. — Вы встретили меня! И я помогу вам вернуть вашу жизнь, хотя бы на словах.
— Можно чуть быстрее? — заёрзала Елена. — Поезд скоро прибывает, а у меня еще уйма дел! Может, вы обойдетесь без моего присутствия?
— Без вас, к сожалению, я обойтись не смогу. Вы очень важный человек в этой истории! Фактически ключевое звено! — полковник поднял указательный палец.
Проводница внимательно посмотрела на Виноградова, пытаясь разгадать, шутит он или говорит серьезно. Ни один мускул на его лице не дрогнул.
— Ольга, почему обвинили Николая? — полковник резко вернулся к разговору.
— В день кражи он был у нас в доме.
— Он впервые был у вас в гостях?
— Да.
— Кто его пригласил? Вы?
— Не совсем. Я, конечно, давно хотела, чтобы он пришел ко мне, но отец был категорически против.
— А потом резко поменял свое решение? — оборвал ее полковник.
— Да. Это действительно было неожиданно.
— Сколько времени прошло после первой встречи Николая и вашего отца до того визита?
— Два месяца.
— Что произошло за эти два месяца? Отец больше не настаивал, чтобы вы расстались с Николаем?
— Что вы говорите, конечно, настаивал! Каждый день! Все наши разговоры были только об этом. Он постоянно говорил, что Коля мне не пара, что он преступник и что использует меня исключительно в своих интересах.
— Каких?
— Удачно жениться на богатой девчонке.
— Это слова вашего отца?
— Дословно.
— Тогда почему он решил сжалиться над вами и разрешить привести Николая в дом?
Ольга пожала плечами:
— Думаю, ему стало жаль меня. Он видел, как я мучаюсь. Он все-таки мой отец. Любящий отец.
— А ваша мама как относилась к Николаю?
— Моя мама хотела, чтобы я была счастлива!
— Отец, бесспорно, тоже любил вас в тот момент и любит сейчас, но, думаю, соглашение между вами было заключено не на почве любви. Вы не задумывались о совпадении? — полковник облизал пересохшие губы, глазами пытаясь найти бутылку с водой.
— О чем вы?
Виноградов громко цокнул языком и слегка повысил тон:
— Ольга, вы слишком наивная для своих лег! Ваш отец согласился принять в своем доме человека, которого заочно ненавидел, о чем каждый день на протяжении двух месяцев говорил вам. И вдруг — о чудо! — он соглашается! Николай приходит к вам, вы, наверное, чинно, мирно, благородно ужинаете за круглым столом, накрытым шелковыми расписными скатертями, на которых стоят благоухающие блюда, которые Николай до этого мог видеть только в кино. Вы общаетесь, скорее всего, обсуждаете погоду и последние новости, которые увидели по телевизору, натянуто улыбаетесь, стараясь выдать лжеулыбку за подлинную, и передаете друг другу блюда, стоящие на разных концах стола.
— Зачем вы так? — в голосе Ольги сквозила обида.
Полковник не отреагировал на ее слова и продолжил:
— Николай встал из-за стола всего один раз, чтобы воспользоваться уборной. Он не планировал это делать. Ему было жутко неудобно даже спрашивать об этом. Но ваш отец сам предложил гостю воспользоваться ванной и, скорее всего, даже проводил до двери. Так?
— По-моему, да, — растерянно сказала Стравинская, еще сильнее впиваясь глазами в полковника.
— И тут — бах! — полковник хлопнул в ладоши. — Пропало ожерелье, — он выпустил воздух изо рта, издав звук, напоминающий сдувающийся воздушный шар. — Какое совпадение, не правда ли? Кто же его мог взять? Давайте подумаем! — Виноградов театрально подпер кулаком подбородок и поднял глаза к потолку. — Может быть, ваша мама? Нет, какие глупости! Или ваша горничная? Как вариант, но почему она этого не сделала раньше? Ведь вы сами сказали, что ожерелье лежало на вашем столике всегда! Кто же остается? Ах да! У вас накануне, были гости! Николай! Бедный провинциал с сомнительным прошлым! Прошу прощения, юноша, это всего лишь часть спектакля, — полковник одарил Николая доброй улыбкой. — Подключается милиция, прокуратора, возможно, даже КГБ, учитывая связи вашего отца, и пропажа обнаруживается в кармане куртки Николая. Именно той куртки, в которой он накануне был у вас дома! Дальше задержание, арест, уголовное дело и два года лишения свободы. Два чертовых года, стертых в порошок! — полковник говорил так эмоционально, что чуть не плевался от злости. — Николай, я все правильно сказал? Я могу ошибаться, это всего лишь мои логические умозаключения.
— Все верно, — тихо ответил он. — Только без КГБ, — на его лице играла грустная ухмылка.
— Он сказал, что туалет на первом этаже не работает, — Ольга говорила тихо, спокойно, будто боялась потерять какую-то важную мысль, которую только что обнаружила в памяти. — Я еще удивилась: он никогда прежде не ломался. В тот момент я не придала этому значения. Я была так счастлива, что мы все сидели за одним столом. Я так долго об этом мечтала. Отец проводил Николая наверх. Ванная была расположена рядом с моей комнатой. Папа спустился к нам через минуту, а Коли не было около десяти минут. Отец потом говорил мне, что Коля воспользовался моментом, зашел ко мне в комнату, увидел колье и украл его, — у девушки был такой вид, словно она вот-вот потеряет сознание.
