Звонок с неизвестного номера - Анна и Сергей Литвиновы

– Как на море?

– Прекрасно, – холодно ответила Таня. – Как у тебя?

Он выдохнул:

– В соответствии с самым известным законом Мерфи. Если тебе кажется, то так оно и есть. Тридцать восемь миллионов со счета отца исчезли.

– Боже, – ахнула Таня.

– Это еще не все. Наталья, оказывается, судима. В середине девяностых финансовую пирамиду основала. В Саратове. Отсидела за мошенничество семь лет. После освобождения решила осесть здесь, в Абрикосовке. В местной поликлинике назвалась Летуновой, но паспорт не предъявила. Ее девичья фамилия Филиппова, а по мужу она Авдюшина. Вдова авторитета криминального.

Садовникова мигом забыла личные переживания и обиды. Выпалила:

– Ну ничего себе! А ты знаешь, что в день, когда папа твой умер, Наталья к нему приходила?!

– Кто тебе сказал? – сразу подобрался Денис.

– Сосед. Толян.

– Во сколько?

– Точно не помнит. Утром.

– Подожди-подожди. Скорая приехала где-то в три. И вызывал ее отец сам. А когда Наталья ушла?

– Толян не заметил. Но как заходила – видел точно. И папа твой, говорит, ей явно обрадовался. А когда деньги со счета исчезли?

– В день его смерти, – мрачно ответил Денис. – Отец сам пришел в банк и сделал перевод.

– Во сколько?

– Неизвестно. Но явно в первой половине дня. Умер он в три.

– Подожди… Толян весь день возился в гараже. Он бы заметил, как твой папа из дома выходит! Или сам, или вместе с Натальей!

Денис ссутулился:

– Я так понимаю, они через калитку на горе вышли. Там замок сбит.

– Это ты когда увидел?

– Вчера вечером, когда кошку хоронили. Но вам не сказал, не хотел пугать.

– А когда замок сломали?

– Да когда угодно могли. Но сдается мне: именно в день смерти отца. Или накануне. Из калитки выход – на другую улицу. Я выяснил: когда папа умер, там машина стояла.

– Блин, Денис! – вспылила Татьяна. – Какого дьявола ты не проверил сразу? Когда на похороны прилетел?!

Он опустил плечи:

– Хотел тогда подняться на гору. Но последний раз мы там были вместе с отцом. И я… не смог.

У Тани в горле запершило. Она прошептала:

– Получается… твоего папу… убили?! А ты сбежал обратно в Москву, даже не попытался разобраться?!

Его лицо исказила судорога.

Таня поспешно схватила его за руку, пробормотала:

– Прости.

Он разжал ее пальцы, уронил голову на руки.

Из комнаты выглянул Митя, сразу огорчился:

– Вид у вас грустный. Опять поругались?

Денис постарался скрыть боль в глазах. Улыбнулся:

– Митя! У нас все прекрасно!

Тане пришлось подыграть. Обняла Дениса, поцеловала в щеку, проворковала:

– Он такой милый!

– Тогда погнали, я вас в дартс сделаю! – обрадовался мальчик.

Пришлось подчиниться. Денис старательно изображал азарт и веселье. Но когда подходила его очередь метать дротики, бросал их с такой яростью, что Таня не сомневалась: он представляет, как целится в женщину, погубившую его отца.

Никогда Садовниковой столь тяжело не давался дартс (хотя на работе в перерывах сама любила – у них в комнате отдыха имелся). Денис тоже, несомненно, тяготился «семейным весельем». Но лицо оба держали – очень старались поскорее вымотать Митю и уложить его спать.

Когда мальчик наконец уснул – переглянулись, позвали с собой Арчи и вышли во двор.

Время близилось к полуночи. Луна светила ярче, чем слабенькие уличные фонари, сверчки умолкли – только сова где-то далеко ухала и коты, как показалось Тане, подвывали.

– Вроде не март, чего орать? – проворчала.

– Это шакалы, – просветил Денис. – Летом не слышно их, а когда курортники разъезжаются – сразу снова вылазят.

Арчи нервно, уши торчком, прислушивался. Потом запрокинул морду, тоже стал выть.

– Фу! – прикрикнула Таня. – Сколько можно! И вечером сегодня разорался. На могилу кошачью.

Пес виновато покосился на нее, умолк. С шумом продираясь сквозь заросли, умчался на гору.

Садовниковой непривычно было видеть Дениса с потерянным, почти беспомощным лицом. У самой похожий характер – предпочитала не принимать обстоятельства, а с ними бороться. Но что предложить Богатову в сложившейся ситуации – придумать не могла. Пробормотала:

– Самое обидное, что сделать ничего невозможно! – И призналась: – Я однажды тоже налетела на мошенников. У приятельницы мессенджер взломали, и мне вроде как от нее просьба пришла: десятку одолжить. На бегу перевела. Только потом дошло: а что это она на другой номер просит? И почему меня Татьяной назвала, а не Танчоусом, как обычно? – Взглянула искоса на Дениса, добавила: – Но я пыталась бороться. Пошла в полицию и заставила их принять заявление, хотя в глаза говорили: все равно не найдем, а на нас висяк будет. И прикинь? Мне позвонили! Через полгода! Проинформировали: пришел ответ на запрос. Карта принадлежит такому-то, но он ее не оформлял, так что взыскивать не с кого. Тем все и закончилось.

– Я так понимаю, дело у мошенников на широкую ногу поставлено, – вздохнул Денис. – Кол-центры, огромная сеть дропов[4]. Телефонные базы. Но знаешь, что странно? Телефоны у них всегда на подставных, карты и счета тоже. А здесь, похоже, конкретный человек замешан. Как-то выбивается из классической схемы.

– Вряд ли твой папа переводил деньги лично Наталье, – резонно заметила Таня.

– Конечно, не ей. Но все равно: она, похоже, в деле! Хотя обычно мошенники действуют полностью анонимно. Понятно, тридцать восемь миллионов – большие деньги. Но ей ведь теперь всю жизнь прятаться придется! Полагаю, безуспешно.

– Да, мы ее найдем, – согласилась Татьяна. – Полицию местную втягивать бессмысленно, но попросим Валерочку. У меня еще частный детектив есть, Олег Пытов. Хороший друг.

– У меня тоже… имеются возможности. – Лицо Дениса стало совсем нехорошим.

Арчи перестал шебуршать на горе и снова, перекрикивая скулеж шакалов, надсадно завыл.

– А ну замолчи! – заорала Татьяна.

Мрачный антураж (включая почти волчье сейчас лицо Богатова) начинал ее раздражать. Денис спокойно продолжил:

– Но тогда Авдюшина, получается, совсем дура. Наверняка знала, что деньги отцу дал я. И я это все просто так не оставлю.

– Если она успела сбежать из страны – найти ее будет непросто, – заметила Таня.

– Меня смущает другой момент. Я видел фотографию Авдюшиной, – сказал Денис. – Брюнетка, коротко стриженая. А из машины в день, когда все случилось, выходила блондинка.

– Парик, – мгновенно парировала Садовникова.

– Зачем? Если Толян видел именно Наталью? И заходила она с Удаловой Щели, никого не таясь?

– Думаешь, сообщница была?

– Очень вероятно. Если Авдюшина пришла пешком, а на другой улице стояла машина.

– Могла авто заранее пригнать. Зайти с Удаловой Щели – а потом вместе с папой твоим сесть в машину на горе и оттуда уехать.

– Блондинка именно вышла