Длинная тень ожиданий - Лариса Павловна Соболева
– Слушай, ты не мог бы приехать ко мне?
– А вдруг твой нагрянет?
– Плевать! Мне кажется, за мной следили!
– Ты серьезно? А ну-ка, ну-ка… Говори, что случилось?
Собственно, рассказывать особо нечего, Ксюша уложилась в минуту, после чего Боб выложил свою версию:
– Может, ты ему просто понравилась.
– Когда нравятся, подходят и знакомятся, а этот сначала ехал со мной в троллейбусе, потом шел за мной. Мне кажется, я его уже видела, но не помню, где и когда, если бы на него посмотреть, когда он без очков… Ты приедешь или нет?
– Приеду через час, раньше не могу.
– Буду ждать.
– Но если придет твой…
– Он не мой! – рявкнула Ксюша, разозлившись. – И так поздно не приходил никогда. Короче, приезжай, я жду, иначе рассорюсь с тобой.
Поставив ультиматум, она отключилась от связи, села на диван, скрестила руки на груди и принялась ждать. А думала тем временем о том, что немножко устала от того, что все получается не так, как когда-то мечтала, отсюда и настроение дрянь.
* * *
Богдан Аркадьевич читал, он всегда читает по вечерам, да и по ночам тоже, когда одолевает бессонница, явление частое у стариков, но не у него. В семьдесят три года он много работает и отлично спит, бессонница берет его в плен, когда готовится к серьезной работе, а потом его волнует результат, и снова не спит. Вот тогда берет книгу в руки, идет в кабинет, устраивается в кресле и читает, чтение уносит его в другой мир, отвлекает. Сегодня все отлично, но отцу все равно не спится, потому что сын отсутствует, только подумал об этом – и:
– Привет, папа.
– Почему так поздно, Дмитрий Богданович? – не повернув к сыну головы, спросил Богдан Аркадьевич.
Сын кинул жилет на спинку стула, упал в кресло рядом с отцом и, вытянув ноги, снял очки. Молчал. Отцу пришлось кое-что напомнить сыну, при этом он не отчитывал его, не раздражался:
– Час ночи, Дима. Ты разве не знаешь, что твой отец не любит, когда ты поздно возвращаешься.
– Папа, мне тридцать два года, я большой, к тому же мужчина, могу находиться где угодно и сколько хочу. Ты меня понимаешь?
– Намекаешь, что мой сын шляется по девкам?
– Папа… – воздев руки кверху, забасил Дмитрий, правда, с шутливым оттенком. – Что за выражения, папа… Вообще-то я давно в том возрасте, когда и по девкам имею право, как ты некрасиво выражаешься, шляться.
– В таком случае у тебя есть квартира, живи там, а в моем доме я требую выполнения моих правил.
Время от времени подобные перепалки случаются, хотя это вовсе не ссора, а так, легкие взаимные претензии. Дмитрий опять рассмеялся:
– Не-не, папа, не уйду, не мечтай. – Он положил на столик очки, закинул руки за голову. – Мне нравится наш дом, он пахнет прошлым веком, уютный, мирный, как будто здесь защитная сила. Не-а, не уйду.
– Хм! – скептически усмехнулся отец. – Раньше ты так не говорил, причина другая… Ладно, не будем об этом. Что за манера носить темные очки ночью? Это что-то означает?
– Ничего. Просто моя личность не остается в памяти, когда я в темных очках, тем более в вечернее время.
– И все же, сын, где ты был?
– Всего лишь присматривался к одной девушке по имени Ксения.
– Неужели она допоздна шляется?
– Папа, опять? Ей-богу, слышать от тебя вульгарные словечки… это как аномалия в природе.
– О, дружок, я все слова знаю, – ухмыльнулся Богдан Аркадьевич. – Ну и как тебе девушка?
– Ничего особенного, красивенькая пустышка. Трусливая и злющая.
– Ну, трусливая, догадываюсь почему: ты, наверное, напугал ее. А злющая – как ты узнал? Раз присматривался, значит, не познакомился с ней, верно?
– По реакциям, папа, по ее реакциям на людей. Но это долго объяснять.
– Тогда я – спать. – Отец поднялся, но вспомнил: – Не топай, пожалуйста, как слон, в этом доме все давно спят.
– Ты собирался на отдых, когда поедешь?
– Не знаю, пока я в трудах, это долго объяснять, – вернул сыну обидную фразу Богдан Аркадьевич и довольный улыбнулся. – Чуть не забыл, ужин в столовой Нюша оставила для тебя. Придется подогреть, думаю, с этим ты сам справишься. Спокойной ночи.
Богдан Аркадьевич ушел, а Дмитрий взял в руки книжку, которую читал отец, улыбнулся, потому что это роман «Война и мир». Раз в год папа обязательно его перечитывает, особенно когда трудный период позади, когда можно погрузиться в мир страстей истории и философии, а вот Дима эту книжку не дочитал.
* * *
Возвращался из загородного дома Викентий в бешенстве и пару раз едва не попал в аварию. Долго он не мог решиться посетить загородный дом, последний раз был там во время дождя с водолазами, да и то не расхаживал по дому, даже на кухню не заходил, Милана готовила чай. А до того воскресного дня, когда искал в зарослях могилу Нии, только во двор заходил, лопату брал в подсобке. И все. С тех пор ни ногой туда, суеверия одолевали. Впрочем, не только. Загородный дом стоит обособленно, в советское время считалось высшим шиком приобрести участок в лесной глуши, куда ни дойти, ни проехать.
Дед жены был партийным функционером, не бедным по тем временам, такие же ребята тоже получили участки, инфраструктуру наладили: провели газ и воду, проложили дорогу в непроходимые джунгли и так далее. Со временем дорога сильно разбилась, однако энтузиастов больше не находилось тратить деньги на ремонт. Отец Агнии перестроил дом, позже и новшества в него вмонтировал, как пример – автономную канализацию, возвел ограду, но как показывает практика, никакая ограда не защитит от проникновения чужих. Как раз о проникновении чужих и речь, отчего Викентий взбесился.
Приехал в загородный дом, тут-то и начались приключения. Сначала он не мог попасть в дом, потом нашел способ, как туда проникнуть, но его ждала новая неудача. Пометавшись по дому, выбрался из него и поехал в город, точнее, к Милане, которая все эти дни доставала его по телефону: «Ты почему не проверил, на месте ключи или нет? Привези сумку Нии, она в прихожей, если ты помнишь». Мерзавка
