Маяк в Борсхане - Корецкий Данил Аркадьевич
– Анан придумал испытание татуировкой Макумбы. Она должна меня очистить, но это если не причинит вреда. А мне почему-то кажется, что причинит!
Бегиме встревожилась.
– Очищение тенью?! Это очень опасно! Я помню три таких случая. И все трое испытуемых умерли!
– Самовнушение. Они знали, что должны умереть. Со мной такие штуки не пройдут.
Дочь вождя покачала головой.
– Может, конечно, и самовнушение. А может, яд черной гадюки… Тут надо принять серьезные меры…
Северная Атлантика.
Борт дальнего морского разведчика
Прошло больше десяти часов треска, рева и вибрации. «Ту-95 РЦ» летел на рабочей высоте пять тысяч метров. Хотя он считался рекордсменом по скорости среди винтовых самолетов и развивал до 850 километров в час, до точки разворота оставалось еще две тысячи километров. А горючего в баках плескалось всего около девяти тонн. В пространстве над нейтральными водами их должен ждать самолет-заправщик. Сейчас дальний морской разведчик пересекал воздушное пространство Африканского континента. Разрешения на пролет у них не было, и приходилось радоваться, что ни Эфиопия, ни Чад, ни Камерун, ни Борсхана не могут контролировать пространство на такой высоте. К тому же, у них не было высотных истребителей и ракет ПВО.
– Подержи штурвал, командир, – попросил Ильченко и, получив разрешение, отстегнулся, медленно, старательно разминая ноги, прошел в узкий тупичок между закутком штурмана-снайпера и креслом бортинженера, повозился с комбинезоном и помочился в стоящее у двери и прихваченное ржавой проволокой к потускневшей стальной ручке железное ведро. Потом так же медленно вернулся на место и пристегнулся.
– Что-то много набралось, – ни к кому не обращаясь, сказал он. – Как бы через верх не пошло.
– А на «Белых Лебедях» биотуалеты стоят, – вздохнул Заносов.
– И кухня есть, – добавил Высоков. – Можно картошечки поджарить, колбаски…
«Всевидящее Око» работало уже два часа и успешно «вскрывало» обстановку вокруг. Радиолокационные датчики, остронаправленные микрофоны, приемники радиосигналов, гидрофоны, фото– и кинокамеры фиксировали все, что находится в воздухе, на земле, на воде и под водой. Карта обстановки никуда не передавалась – на этот раз информация просто накапливалась.
Подробная расшифровка будет произведена на Базе, однако уже сейчас экипаж знал, что Африку огибает авианосец с эсминцем и крейсером сопровождения; акваторию Атлантики бороздят двенадцать торговых и пять военных судов; под водой находятся три подводные лодки, а в воздухе – шесть самолетов. Каковы их типы, классы, вооружение и принадлежность – определят специалисты. Впрочем, это не касалось двух истребителей с отличительными знаками американских ВВС, которые догнали морского разведчика и шли по обе стороны, на расстоянии нескольких десятков метров. Пилоты показывали на них пальцами и весело смеялись. Действительно, на фоне космических очертаний бомбардировщика «Стелс» архаичный винтомоторник казался ископаемым птеродактилем, каким-то чудом вырвавшимся из мезозойской эры в современный мир.
– Козлы! – скривился Ильченко. – Ну и что, что старый? Мы и на нем выполним любую задачу!
– Палубники, – не отвлекаясь на эмоции, констатировал Симаков.
– Да, с того авианосца, – подтвердил Ильченко. – Иначе как бы они здесь оказались…
– Надо уйти от них, скоро заправка…
– Давай попробуем…
Через два часа, в условленной точке, они встретились с летающей цистерной – пузатым самолетом-заправщиком «М-3». Симаков с первого раза поймал раструб шланга и за двадцать минут «Ту-95 РЦ» принял в почти пустые баки 80 тонн топлива. Американские «палубники» вели себя прилично: наблюдали с приличной дистанции и помех не создавали. Сложная операция прошла успешно.
И почти сразу дальний разведчик совершил широкий разворот и лег на обратный курс. Командир щелкнул тумблером, выключая «Всевидящее Око». Задание было выполнено.
– Ну, все в порядке, скоро будем дома! – с явным облегчением сказал Заносов.
Симаков досадливо поморщился.
– Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь…
Ильченко постучал по деревянной накладке на панели. И Высоков недовольно покрутил головой. Летчики – народ суеверный.
Джунгли Борсханы.
Поселок племени нгвама
Татуировка претерпела длительную эволюцию. От втирания красителей в открытую рану и поджигания выложенных на теле пороховых узоров до специальных машинок, которые под анестетиком наносят тебе выбранную в цветном альбоме картинку.
Надо сказать, что в племени нгвама татуировка этого пути не прошла, оставшись на первобытном уровне.
Низкорослый, довольно древний на вид абориген с вывернутыми ноздрями сосредоточенно нанес мне на грудь охру, выложив одному ему известный рисунок. Процедура заняла больше часа, и я надеялся, что нанесенная краска каким-то чудесным образом впитается в мое тело и на этом обряд очищения закончится.
Но, как известно, чудес не бывает – потом началось самое главное. Мастер татуировки – таких в российских тюрьмах называют «кольщиками» – острой раковиной делал надрезы прямо по живой коже, а затем втирал в раны какую-то черную, пряно пахнущую едкую жидкость, которую черпал из половинки кокосового ореха. Надо сказать, что процедура напоминала пытку, и мне с трудом удавалось терпеть дикую боль. Успокаивало то, что благодаря принятым Бегиме мерам татуировку наносил не Анан, а Киблык, с которым дочь вождя заранее провела профилактическую беседу. А для верности уколола его шипом, предварительно опущенным в черную жидкость из кокоса. Так что яда в краске точно не было. Оставалось просто перетерпеть боль.
Я был распят на жертвенном камне и, закусив губу, смотрел в голубое небо. Бегиме сидела рядом и держала мою вспотевшую от боли руку. Далеко-далеко блестел в солнечных лучах крохотный серебристый самолетик, оставляющий длинный, постепенно расплывающийся шлейф инверсионного следа. Наверное, это «Боинг», следующий рейсом из Претории в США. В мягких креслах развалились умиротворенные пассажиры: они пьют соки и виски, едят бифштексы или рыбу, смотрят боевики и комедии, лениво флиртуют со стюардессами. В просторном комфортабельном салоне поддерживается оптимальная температура и действуют цивилизованные законы.
А еще выше, в космосе, летают разные по назначению, запущенные разными странами, но одинаково сложные искусственные спутники, которые тоже строго подчиняются нормам международного и космического права. Не исключено, что разведывательные аппараты через свою мощную оптику сфотографируют и этот кусок Борсханских джунглей. Возможно даже, что на снимке будет виден жертвенный камень с распростертым на нем несчастным Дмитрием Полянским. И Киблыком, который с упоением совершает свои садистские процедуры. Хотя вряд ли кто-то будет специально изучать этот квадрат джунглей без специального задания…
Такие размышления помогали отвлечься, но широконосый абориген все кромсал мою грудь, я даже подумал, что хитроумный Анан не собирался меня травить – просто под видом татуировки приказал вырезать мне сердце. Возможно, так оно и было, но Бегиме и тут спутала злодейские замыслы. Время от времени она давала мне выпить что-то хмельное и вытирала горящую грудь чем-то похожим на губку, явно пропитанную анестезирующим раствором, потому что я чувствовал, как боль уменьшается и кровотечение постепенно останавливается.
Нанесение татуировки длилось несколько часов. В конце концов грудь у меня онемела, и я перестал что-либо ощущать. Даже то, как меня несли в хижину.
9000 метров над Африканским континентом.
Борт «Ту-95 РЦ»
Возвращаться домой трудней, чем лететь на задание. Потому что происходит послестрессовое расслабление, мобилизация всего организма сменяется полным упадком сил. Секунды превращаются в минуты, минуты – в часы. Да и делать уже вроде бы нечего, а безделье – лучший катализатор депрессии. Тут хорошо бы принять транквилизатор, но медицинские препараты в России не в чести, а то, что их успешно заменяет, на службе категорически запрещено.
