Ключ к нашей тайне - Татьяна Викторовна Полякова
– И у него был ремень от моего ноутбука? – переспросила она. – Я должна на него посмотреть!
– Искренне надеюсь, что ты имеешь в виду ремень.
В квартире, выслушав ворчание мужчин, Веста получила возможность воочию убедиться, что ноутбука там нет. Ремень по-прежнему оставался единственной деталью, которую она смогла опознать.
Девушка старательно обыскала всю комнату вдоль и поперек. Я побоялась, что она изъявит желание обследовать и кухню – в квартиру она вошла на удивление решительно. Не каждая молодая особа так отчаянно переступила бы порог жилища, в котором несколько часов назад обнаружили труп.
– А у соседа? – обратилась она ко мне, когда с комнатой Космоса было покончено. – Можно посмотреть?
– Смотрели уже. Много раз. Пошли отсюда.
Она послушно направилась вслед за мной прочь из квартиры, теребя в руках ручку рюкзака.
– Есть надежда, что Космос оставил его на охране университета. В четверг он точно взял его с собой, сосед видел это своими глазами.
– В тот день, когда вы на него набросились, – выразительно произнесла Веста.
– Да, – спокойно сказала я. – После этого они с соседом не виделись, и вот спустя двое суток его обнаружили мертвым. Ноутбука в квартире точно нет. Значит, он мог отдать его на пост охраны вчера или позавчера.
– Мне кажется, вчера его не было на лекциях, – задумчиво произнесла Веста.
«Вскрытие покажет», – хотелось сказать мне, но вместо этого я заметила:
– Когда я спрашивала тебя о нем, ты говорила, что знать его не знаешь.
– Так и было, но после того, как вы решили продемонстрировать приемчики у университета, он стал кем-то вроде знаменитости. Даже те, кто его знать не знал, хотели посмотреть на героя. Вот он, наверное, и остался дома.
– Короче, в универе ты и без меня сможешь спросить, – подытожила я. – Надеюсь, тебе повезет.
– Сомневаюсь, – вздохнула Веста, и мы простились.
Вскоре я входила в контору. В коридоре было пустынно: желающих поработать в субботу не наблюдалось. Селиванов трудиться в выходной день тоже вряд ли желал, но специфика профессии диктовала свои условия.
Я распахнула дверь в кабинет и увидела Антона, стеклянными глазами смотрящего в монитор компьютера. Он что-то старательно набирал на клавиатуре здоровой рукой.
– Выглядишь неважно, – покачала я головой.
– А чувствую себя еще хуже.
Я подхватила с дивана свой планшет, который оставила там вчера, отправляясь с Селивановым в гостиницу.
– К теще-то успел?
Антон не ответил, только махнул рукой. Я опустилась на краешек дивана и решила проявить любовь к ближнему. Ну или, по крайней мере, внимание.
– Что там с твоим трупом? – спросила я.
– Вскрытие показало, что девчонка погибла от удушения накануне ночью. То ли проволока, то ли леска, на месте мы вчера ничего похожего на орудие не нашли. Биоматериал собрали, но толку? Чисто пока…
– Странно, что никто из постояльцев ничего не услышал.
– Да эти киборги, – с досадой в голосе начал Селиванов. – Слепоглухонемые в своих наушниках.
– Киберспортсмены, – осторожно поправила я.
– Что толку от таких спортсменов, если два десятка человек одну девчонку защитить не могут?
– Кто-то из них может быть причастен…
– Со счетов эту версию не сбрасываю, тем более после твоего вчерашнего показательного экзерсиса. Они хоть и не атлеты, но многим комплекция вполне позволяет забраться с улицы на балкон, или, по крайней мере, через него уйти.
– Смотрел по камерам, кто из них ночью из номера выходил? Хотя могли ведь через свой балкон уйти. На улице камеры есть?
– Есть, скоро буду отсматривать. Но все-таки что-то подсказывает мне, что не пацаны это.
– Почему?
– Кровь во рту девчонки видела?
Я прекрасно помнила картину с окровавленным ртом и засохшей струйкой крови. Тогда первым делом я подумала, что девушка могла застрелиться. Я кивнула, а Селиванов продолжил:
– У нее язык надвое разорван. Как у ящерицы.
– Кошмар, – ужаснулась я и поежилась. – Это еще зачем?
– Хотел бы я знать. Может, пытали.
– А что соседи этажом выше? Успел поговорить? Может, хоть они слышали звуки борьбы?
– Судя по всему, бороться ей было затруднительно. В крови внушительная доза наркоты. Совместимая с жизнью, само собой, но со здравым рассудком – не очень. К тому же ее связали, и на лице остались следы скотча.
– Заклеили рот?
– Да, на какое-то время. Скорее всего, сначала ее слегка придушили, а потом, когда она уже не могла кричать, проделали эту жуть с языком, – Селиванов потер небритое лицо ладонью.
– Может, ты был прав, когда предполагал, что девица могла промышлять торговлей собственными прелестями? Но в ту ночь игры зашли слишком далеко.
– Если только ее клиентом был один из постояльцев. Никого постороннего на камерах в холле нет. Только клиенты ресторана. Но все они здание покинули, никто из них не поднимался ни по лестнице, ни на лифте.
– Она могла познакомиться с кем-то за ужином, соседи утверждают, одета она была в короткую юбку и выглядела очень привлекательно. Свела с кем-то знакомство и пригласила к себе в номер.
– Но новый знакомый не умеет пользоваться дверью?
– Селиванов, ты ханжа! Может быть, они разыгрывали шекспировский сценарий.
– «Венецианского купца»? – хмыкнул Селиванов.
– Ну, у Шекспира все немного иначе: во-первых, герой должен был себе сам отрезать плоть, а во-вторых, филейные ее части, а не язык. Но вынуждена признать, удивлена твоими познаниями в литературе.
– Жена в театр водила в прошлом месяце, – пожаловался он.
– Вообще-то я имела в виду «Ромео и Джульетту» и историю с балконом.
– То есть на разогрев он ей – пламенные речи с улицы, а затем, повторив твой вчерашний трюк, оказывается на ее балконе?
– А потом и в постели. Тут у них уже явно другой сценарий разыгрывается. Связывание, удушение… Смахивает на утехи, разве нет?
– Как-то все мудрено очень, – почесал подбородок Селиванов в глубокой задумчивости.
– Это ты на работе до ночи зависаешь, а у других есть время на эксперименты, – ответила я.
Хотела было добавить: «и фантазия» – но передумала. Из корыстных побуждений, само собой. В конце концов, я попросила Селиванова пробить номер авто, на котором ехала Веста, и всерьез рассчитывала на помощь коллеги.
Я вспомнила об Антохиной и решила проверить телефон, который уже пару раз вибрировал в моем кармане. Три минуты назад Веста прислала мне сообщение: «В универе ничего не знают. Что делать»? А после этого еще и позвонила два раза.
– Про машину удалось что-нибудь выяснить? – спросила я Селиванова, не особенно надеясь, что у него было на это время сегодня.
Антон то ли забыл о моей просьбе, то ли искусно притворялся, старательно выкатывая на меня свои красные от усталости глаза.
– Не забудь, а? У меня дело с мертвой точки сдвинулось наконец.
Селиванов откинулся на спинку стула:
– Выкладывай.
– Представляешь, – начала я, присев на краешек его стола. – Нашла ремень от сумки с пропавшим ноутбуком.
– Неплохо.
– Плохо, что вместе с трупом.
– Это как? – опешил он.
Я коротко рассказала ему о событиях сегодняшнего утра.
– Выходит, ноутбук был у паренька и он собирался его вернуть?
– Ага, собирался передать пострадавшей или оставить на охране в университете. Но есть проблема. Девушка божится, что ничего ей не возвращали, в универе ноутбука нет, в квартире убитого – тоже.
– Чудеса, – нахмурился Селиванов. – И куда ж делся?
– Загадка, – вздохнула я. – Вряд ли гаджет повторно похитили, на этот раз у паренька. На ограбление ситуация тоже не тянет. Поэтому у меня пока две версии: перед кончиной студент решил спрятать ноутбук в надежном месте.
– Это возможно, – кивнул Антон. – А вторая?
– Гаджет забрал убийца. Учитывая, что из квартиры ничего больше не пропало, а я как минимум видела недешевый планшет в комнате соседа, целью безобразия был именно тот самый ноутбук. Если это так, то очень хотелось бы узнать, на что я трачу драгоценное время по просьбе своих друзей.
– Вот-вот, – начал кивать Антон, – могла бы вместо этого коллеге помочь.
– Так я и помогаю. Тамаре Васильевне, – подмигнула я. – Ладно, помогу и тебе: отправлюсь восвояси, чтобы не отвлекать тебя от работы. Суббота все-таки, глядишь, успеешь отдохнуть.
Я направилась к выходу под сопение Антона. Уже выйдя в коридор, просунула голову в щель между дверью и проемом и напомнила, что жду от него информацию об автомобиле. Несчастный Селиванов смотрел мне вслед. Я подмигнула и процитировала:
– «Так скажем: вы печальны. Затем что вы невеселы, и только!»
