Игра в правосудие - Эльвира Владимировна Смелик
Глупые фантазии. Таня больше не позволяет себе воображать ничего подобного. Жизнь не прекрасная добрая сказка. У нее ехидная ухмылка и бесконечный запас подлостей за пазухой. Не рассчитывай на особые щедрости – хватай то, что есть, и держи крепко, иначе можешь вообще остаться ни с чем.
И Таня держала. И старалась, чтобы дочь твердо знала: можно верить и доверять только себе, а любовь – это вообще запредельная галактика. Она для девушек из обеспеченных семей, которым еще в младенчестве подбирают жениха из своего круга, которые после школы выходят замуж и живут. Живут по-настоящему, а не существуют. В любви. Ну, или хотя бы в материальном благополучии.
На работу Таня теперь выходила после полудня. Администратор милого семейного ресторанчика – это тебе не взмыленная официантка затрапезной забегаловки. Умывшись и сделав примочки для глаз, Таня надеялась, что следов от слез не останется – не хватало еще, чтобы кто-то заметил их на работе.
Задумываться о значении своего сна Тане не хотелось: «Ночь прошла – сон за порог» – кажется, так говорится. Но когда вечером в дверях показался новый посетитель, Таня все-таки растерялась.
Это был Нейтан. Порядком изменившийся за восемнадцать лет, но вполне узнаваемый: стригся он теперь очень коротко, на щеках чернела щетина, но глаза остались прежними.
Она почувствовала, как каменеет лицо, как ноги слабеют в коленках и уже начинают подрагивать. Больше всего хотелось развернуться и скрыться в одном из подсобных помещений. Нельзя же так неожиданно, после стольких лет без малейшей надежды на новую встречу! Но все-таки Таня взяла себя в руки, нацепила на губы стандартную приветливую улыбку и, пересилив свое смятение, двинулась навстречу:
– Добрый вечер! Столик забронирован? – она постаралась сделать вид, что не узнает его, но фокус не удался.
– Таня? – воскликнул Нейтан изумленно-недоверчиво.
Слово резануло по самому сердцу: те же интонации, та же мягкость в голосе, с которой Нейтан всегда произносил ее имя. И все же Таня вскинула брови, создавая впечатление, что недоумевает:
– Мы знакомы?
Но, кажется, опять ее игра оказалась неубедительной.
– Перестань, – проговорил Нейтан одновременно и с просьбой, и с легким осуждением. Словно хорошей подруге, с которой общался не далее чем вчера, да и вообще – виделся чуть ли не каждый день, поэтому ему разрешалось быть с ней непосредственным и прямолинейным.
Только вот все не так.
– Пожалуйста, располагайтесь, где вам удобно. – Таня ткнула ему в грудь ламинированной книжечкой меню. – Выбирайте. Официант сейчас подойдет.
Меню Нейтан взял, но снова произнес:
– Таня! – На этот раз уверенно и призывно.
Но нет, она ни за что не откликнется!
Таня развернулась и направилась к стойке. И за то время, пока он сидел в кафе, она постоянно ловила его пронзительные взгляды.
Боги! Эти глубокие глаза цвета Bluebonnet! Как же легко в них утонуть. Но… точно нет, это не ее случай! Она остыла, охладела, она вычеркнула его из своей жизни! И когда Нейтан ушел, Таня наконец-то вздохнула с облегчением. Но больше все же с сожалением.
Опять где-то глубоко в груди теплилась надежда: несмотря на то что она столь демонстративно его отталкивала, делала вид, что не узнает, Нейтан не отступит, достучится до нее, заставит признать их давнее знакомство, и не просто знакомство, а связывающее их когда-то сильное чувство. Но он отступил. Все как прежде. Разница только в том, что у Нейтана, похоже, жизнь сложилась прекрасно, а Таня в полном дерьме.
И правильно, что она отказалась его узнавать! Они существуют в разных мирах – параллельных, которым никогда не соединиться друг с другом. У каждого свой путь, и им не слиться в один на двоих. Вот пусть все так и остается, а славный парень Нейтан Макфарлан, превратившийся теперь в потрясающего мужчину, катится лесом! К дьяволу! К черту!
Но он стоял недалеко от служебного входа, когда Таня вышла из кафе после окончания работы, и ее это только сильнее подкосило.
– Ну что еще? – с нарочитым раздражением проговорила она и поджала губы: слишком больно было на него смотреть.
– Не ожидал тебя здесь увидеть, – осторожно произнес Нейтан.
– И теперь решил убедиться, не изменила ли тебе память? Или зрение? – получилось чересчур колко и язвительно. Но так с ним и надо!
– Ты изменилась, – Нейтан нахмурился.
Похоже, все-таки обиделся. Таня едва улыбнулась:
– Заметил? – А потом глянула с вызовом. – Ну а чего ты ожидал?
– Я был уверен, что ты уехала. Не знаю куда, но… учиться. Потом стала работать. Где-нибудь…
Нейтан замолчал в нерешительности, но Таня закончила сама, правда, мысленно: «…поприличней, а не в этой дыре». И на должности наверняка не такой.
– Я была бы не против, – усмехнулась она. – Но… помешали некоторые обстоятельства.
Во взгляде Нейтана появился вопрос, хотя озвучивать его он не торопился. Боялся услышать что-то слишком ужасное? Не хотел оказаться причастным? О да!
– А у тебя, между прочим, есть дочь, – в лоб заявила Таня. – Как две капли воды похожая на тебя, с такими же амбициями: хочет поступить в колледж и навсегда вычеркнуть этот город из своей жизни.
12. Посланник Дикé
Похоже, меня приравняли к тем, кого я наказываю. Но разве это преступление – восстанавливать справедливость? Разве там, где система юриспруденции остается бессильной, так уж непозволительно отдавать все на откуп одному человеку, не связанному никакими условностями? Который не зависит ни от чего, и его основная задача – быть беспристрастным. Это очень сложная задача. Но выполнимая.
Смотрю в их лица. На первый взгляд – обычные люди, но на них явственно проступает печать греха. Они по-своему привлекательны и достаточно молоды, но уже вступили на путь зла: нарушают порядки, сеют хаос, разрушение. Смерть? Хотя до этого пока не доходило.
Полиция не дремлет, расследует преступления, грабежи, убийства. Но упускает тот тонкий момент, когда еще можно спасти душу, только повернувшую свой лик в сторону тьмы, только присматривавшуюся к неправедному пути. А ведь заметь его вовремя – и тех же грабежей и убийств стало бы куда меньше!
Их правосудие не разменивается на мелочи – мое подразумевает, что мелочей не существует. Что первый шаг не в том направлении – гораздо страшнее, чем долгое блуждание по темному пути. Потому что большинство его даже не замечает или не принимает в расчет, равнодушно отмахивается: «Да ладно! Ерунда!» Но грех слишком сладостен, он не требует особых сил и душевных затрат, и потому предпочтительней. Ты с радостью бросаешься в его сети, запутываешься все сильнее, позволяешь ему вонзить в себя жало, в экстазе корчишься от впрыскиваемой в тебя отравы, не понимая, что это
