Игра в ложь. Я никогда не… - Шепард Сара
Прикрывает спину мне, если уж на то пошло, хотя нельзя не признать: Лорел молодец.
– Как там Ниша? – на лице миссис Мерсер появилось встревоженное выражение. – В выходные я разговаривала с ее отцом в клубе. Оказывается, он отправил дочку на лето в спортивный лагерь, а потом – на курсы университетской подготовки в Стэнфорде. Удивительно сильная девочка – учитывая, что случилось с ее матерью.
Эмма негромко фыркнула. Если «сильный» теперь считается синонимом слова «стервозный», тогда Ниша, несомненно, обладала очень сильным характером.
– В Нишу, по-моему, бес вселился, – не сдержалась она.
– По-моему, тоже, – кивнула Лорел.
– Вот как? В таком случае, как насчет Мадлен и Шарлотты?
– Мадлен и Шарлотта классные, – возмутилась Лорел. – И добрые.
– Девочки, вы прекрасно знаете, как я отношусь к вашей дружбе с ними, – миссис Мерсер пригубила вино. – Они вечно попадают в неприятности.
Рот Эммы был занят сочным куском мяса, поэтому она благоразумно промолчала, думая о папке детектива Квинлана. Саттон, похоже, могла бы дать Шарлотте и Мадлен фору по части неприятностей.
– А их родители! – неодобрительно покачала головой миссис Мерсер, подцепив вилкой немного шпината. – Миссис Вега, на мой взгляд, слишком одержима тем, чтобы Мадлен непременно танцевала. А ее муж просто не способен себя контролировать. Помню, как они с Тайером ругались прямо на людях, – она прикусила язык и перевела взгляд на Лорел, но та сделала вид, что не слушает, и потянулась за маслом. Эмма же, наоборот, подалась вперед, надеясь побольше узнать о том, что произошло с Тайером. Однако миссис Мерсер предпочла сменить тему.
– Что касается матери Шарлотты… Стоит открыть газету, как там непременно будет ее фотография в очередном шикарном платье!
– Платья миссис Чемберлейн весьма… роскошны, – подал голос мистер Мерсер.
– Скорее уж вульгарны, – возразила его супруга, но тут же осеклась. – Девочки, я прошу прощения. Нехорошо так говорить о людях, верно, Джеймс?
– Точно, – пробормотал мистер Мерсер и подмигнул сестрам. Они улыбнулись в ответ, но в ту же секунду его взгляд стал очень пристальным. Нахмурившись, явно встревоженный, он начал вглядываться в лицо Эммы. Девушка почувствовала, как колотится сердце: ей показалось, что он внезапно понял – за столом с ними сидит не Саттон.
Но мистер Мерсер покачал головой и вернулся к содержимому своей тарелки. Эмма перевела дух и последовала его примеру, разрезала картофелину и принялась разминать ее вилкой.
– Может быть, Мадлен и Шарлотта постоянно впутываются в неприятности потому, что хотят привлечь внимание своих родителей? – предположила она. – А те все равно заняты только собой.
– Надо же! – миссис Мерсер откинулась на стуле. – Кто-то внезапно начал разбираться в психологии?
Эмма только пожала плечами. Первое, что она поняла, кочуя из одной приемной семьи в другую, – если дети ведут себя плохо, значит, родители не уделяют им достаточно внимания. Когда некому помочь с домашней работой или прийти поболеть на школьный матч, прочитать сказку на ночь, поцеловать или приготовить вкусный обед, дети выходят из-под контроля.
Тут Эмма с некоторым запозданием сообразила – это ведь первый настоящий семейный ужин в ее жизни. Бекки признавала только перекусы: либо у телевизора, либо в машине перед долгой дорогой. Чем старше становилась Эмма, тем чаще ей приходилось обедать в одиночестве, пока мать часами проникновенно беседовала с пустой стеной в соседней комнате. Где-то в ее душе шевельнулась зависть к сестре, но она тут же напомнила себе – Саттон мертва. Настоящего семейного ужина, на котором они обе окажутся за одним столом, уже никогда не будет.
На несколько минут в комнате воцарилась тишина, прерываемая лишь звоном приборов и редкими сигналами пейджера мистера Мерсера. Сам он, впрочем, гораздо больше внимания уделял Эмме, то и дело бросая на нее внимательные взгляды. Наконец, не выдержав, он уперся ладонью в стол и сказал:
– Слушай, не могу вспомнить. Откуда у тебя этот шрам на подбородке?
Все тут же повернулись к Эмме.
– Какой шрам? – как можно более непринужденно спросила она.
– Вот тут, – он указал через стол на ее лицо. – Не помню, чтобы я его раньше видел.
– Точно, – удивилась Лорел. – Очень странно.
Миссис Мерсер подняла брови.
Смутившись, Эмма провела по подбородку рукой. Шрам остался после того, как она, еще ребенком, упала с лестницы на игровой площадке возле кафе и разбила лицо. От удара девочка на пару секунд потеряла сознание, а придя в себя, обнаружила рядом не встревоженную мать, а незнакомых людей. Бекки нигде не было видно. Только спустя несколько минут Эмма заметила ее на другом конце площадки, рыдающей и проклинающей свою жизнь. Увидев дочь живой и невредимой, но с перепачканным кровью лицом, она только заплакала громче.
Рассказывать миссис Мерсер об этом эпизоде было нельзя ни в коем случае. Эмма опустила руку и поднесла к губам стакан с водой:
– Он у меня уже довольно давно. Видимо, вы просто знаете меня не так хорошо, как вам кажется.
– Не потому ли, что перед нами все еще некая Эмма? – язвительно поинтересовалась миссис Мерсер.
Девушка едва не поперхнулась, заметив на лице матери Саттон жестокую, неприятную улыбку.
– Кстати, как поживает Эмма? – мистер Мерсер подмигнул ей, пытаясь сгладить колкость.
Его жена все еще не сводила с девушки раздраженного взгляда. «Она ведь просто пошутила?», – неуверенно подумала Эмма, с трудом веря в это.
– Боюсь, Эмма несколько сбита с толку, – ответила она наконец.
К сожалению, мое семейство и понятия не имело, насколько это было верно.
13. Тело на земле
Спустя полтора часа Эмма снова вышла из дома и направилась по дороге направо – к большому парку, мимо которого они проезжали утром. Отдохнув и обдумав разговор с миссис Мерсер, она решила, что дополнительная тренировка по теннису и правда не помешает. Может быть, случится чудо, и Эмма за один вечер подружится с ракеткой достаточно, чтобы завтра показать Нише, кто в их команде капитан… Или хотя бы перестанет падать каждый раз, пытаясь догнать подачу.
Зазвонил телефон Эммы, лежащий в сумке рядом со смартфоном Саттон. На экране высветилось имя Алекс. Эмма поспешно ответила на звонок.
– Так ты жива! – завопила ее подруга. – Кто обещал позвонить вчера вечером? Я боялась, что ты свалилась в каньон!
– Я в порядке, – невесело улыбнулась Эмма.
– Ну? – Алекс жаждала подробностей. – Как все прошло? Какой она оказалась? Вы подружились?
– Как тебе сказать, – задумчиво произнесла Эмма, обходя брошенный кем-то на дорожке самокат. За время, прошедшее с прошлого звонка Алекс, столько всего произошло! Стараясь, чтобы голос звучал буднично, она осторожно ответила: – Саттон классная. Мы отлично проводим время.
И тут же огляделась по сторонам, уверенная, что ее подслушивают.
– Значит, ты останешься у нее? Что говорят ее родители? Можно тебе будет у них поселиться? Она, наверное, до смерти этого хочет!
Перед глазами Эммы снова всплыла записка с угрозой и сообщением о смерти Саттон – в миллионный раз за этот долгий день. С усилием сглотнув, она пробормотала:
– Посмотрим.
– Я в восторге от этой истории! – сообщила Алекс. В трубке что-то зашуршало. – Ой, у меня параллельный вызов. Давай позже созвонимся, ладно? Ты просто обязана мне все подробно рассказать!
Эмма держала телефон возле уха еще несколько секунд после того, как связь прервалась. Чувство вины захлестнуло ее волной. Раньше у них с Алекс не было друг от друга секретов, и врать подруге ей тоже не приходилось. А теперь у нее не было другого выбора.
Внезапный звук сзади заставил ее вздрогнуть и похолодеть. Что это, шаги? Она медленно обернулась, неожиданно осознав, как тихо и темно стало вокруг. Возле тротуара она заметила большой внедорожник, под лобовым стеклом которого мигал красный огонек сигнализации. От колеса отделилась небольшая юркая тень. Эмма инстинктивно отскочила назад, прежде чем поняла: это всего лишь большая ящерица, выпрыгнувшая из-под машины и перебежавшая дорогу, чтобы скрыться за мусорным контейнером.
