Поправка на ветер - Марта Яскол
– Ты совершенно правильно поступила, Тонечка, спасибо тебе! – прощебетала Маруся. И тут же, понизив голос и прикрыв трубку ладошкой, добавила: – Тонечка, а ты не могла бы еще кое-что для меня узнать? Например, посмотреть его путевые листы, накладные… что там еще? Куда ездил, когда возвращался, и все такое… Особенно меня интересует день, когда убили Дануту – тридцатое июля.
– Ну, подруга, это дело не быстрое, – сказала Тоня. – Но посмотрю, куда я денусь. Мне уже и самой хочется прижать к ногтю этого паразита.
– С меня пончик! Два. – Маруся повесила трубку, посмотрела по сторонам – никто не слышал, что она интересуется путевыми листами какого-то водителя? – и направилась к кабинету начмеда Воронова. Стукнула в дверь согнутым пальцем и, не дожидаясь разрешения, вошла.
– Можно, Андрей Владимирович?
Воронов сидел за столом и что-то писал. Увидев Марусю, он попытался перевернуть исписанный листок обратной стороной, потом начал суетливо собирать рассыпавшиеся бумаги в стопку и совать эту стопку в ящик, наконец полез под стол и стал шарить там в поисках скатившейся на пол шариковой ручки…
– Андрей Владимирович, вам там, внизу, как? – спросила Маруся, с удивлением наблюдавшая за манипуляциями начмеда. – С вами вообще все в порядке?
– Все в порядке, – эхом отозвался из-под стола Воронов. – А почему вы спрашиваете? – Ведете вы себя как-то странно, – сообщила Маруся пустующему креслу начмеда. – Может, вылезете? А впрочем, как хотите, меня не раздражает. Я, собственно, хотела отпроситься на полчаса, отпустите? Обещаю, одна нога там, другая здесь…
Воронов, красный и потный, вылез и снова уселся в кресло.
– Упала вот, – объяснил он, демонстрируя найденную ручку. – Да-да, идите! Идите-идите!
– Вот вроде бы сама отпросилась, а такое ощущение, что он меня послал, – пробурчала Маруся, закрывая дверь начмедовского кабинета с другой стороны.
Через пять минут она была уже у склада военторга. Сунув руки в карманы халатика, с напускным безразличием продефилировала неподалеку от того места, где Людвик Витенас помогал разгружать свой грузовик. Неприятный тип! Сутулый, жилистый, с крючковатым носом и кустистыми бровями. Давно не стриженные и, судя по всему, не мытые волосы лезут на воротник явно несвежей рубашки. И что Данута в нем нашла? Впрочем, возможно, он не всегда был таким… неприкаянным.
Украдкой разглядывая Витенаса, Маруся пыталась составить подобие его психологического портрета и определить, способен ли этот человек на убийство. Однако ее познания в психологии и физиогномике в данном конкретном случае помогали плохо. Единственное, что по физиономии бывшего мужа Дануты можно было сказать с уверенностью, так это то, что он частенько прикладывается к бутылке. Если бы Людвик хромал, Маруся, быть может, сомневалась бы меньше, но он не хромал. С другой стороны, она уже поняла, что подозревать в причастности к преступлению только хромых – дело весьма не перспективное.
«Надо за ним понаблюдать, – решила она. – Надеюсь, рано или поздно – лучше, конечно, пораньше – он себя каким-либо образом выдаст». Ну не может человек, если он не рецидивист, совершить преступление, а потом вести себя как ни в чем не бывало! Или может?
Решить легко, вопрос в том, как осуществить это на практике. Следить за Витенасом двадцать четыре часа в сутки Маруся, естественно, не могла. Поэтому в течение следующих двух дней она вела наблюдение урывками – крутилась около склада в то время, как он туда приезжал, стараясь не привлекать к себе внимания объекта наблюдения. Который вел себя, с точки зрения Маруси, все подозрительнее и подозрительнее – часто оглядывался, разговаривая с кладовщиками, прерывался на полуслове и озирался по сторонам, закончив разгрузку, торопился тут же уехать…
На третий день Маруся совершенно случайно увидела Людвика после работы и рискнула его «проводить», чтобы посмотреть, куда он пойдет, с кем встретится и чем вообще будет заниматься. Она шла по тротуару и делала вид, что интересуется лишь витринами магазинов и архитектурными изысками, а до идущего по другой стороне улицы мужчины неприметной наружности ей нет никакого дела. Маруся воображала себя едва ли не самим Штирлицем из нашумевшего многосерийного фильма «Семнадцать мгновений весны» и очень удивилась, когда в зеркальном стекле очередной витрины вдруг встретилась взглядом с Витенасом, непостижимым образом оказавшимся у нее за спиной.
– Сейчас ты пойдешь со мной, – свистящим шепотом произнес Людвик и крепко взял ее за локоть. – Уразумела?
– Уразумела, – кивнула Маруся. – Но я предпочитаю громко кричать и звать милицию.
– Я не сделаю тебе ничего плохого, – продолжил Витенас, увлекая Марусю за собой в ближайшую арку, – если скажешь правду. Кто ты такая и что тебе нужно? Только не говори, что увидела меня и влюбилась, все равно не поверю.
– Еще не хватало! – пытаясь высвободить локоть, возмутилась Маруся. – Влюбиться в такого… Знать вас не желаю!
– Ты тоже не в моем вкусе! – осклабился Людвик. – Не ври! Я не слепой, а в последние три дня вижу тебя чаще, чем мне хотелось бы! Кажется, мы встречались и раньше, но не могу вспомнить, где… Быстро говори, зачем за мной следишь?
В нескольких метрах от них шумела оживленная улица, но в подворотне, куда затащил Марусю Витенас, не было ни души. Ей оставалось надеяться, что у него в кармане нет ножа или чего-нибудь подобного и что он не станет ее душить. По крайней мере, портняжного утюга при нем точно не имелось…
– Отпустите меня немедленно! – велела Маруся. – Считаю до трех – и кричу. И не говорите потом, что я вас не предупреждала. Раз… два…
– Уговорила, – Маруся почувствовала, как его цепкие пальцы разжались, – но заруби себе на носу, если я тебя еще раз рядом увижу, тебе не поздоровится! Оставь меня в покое! Поняла?
Надо ли говорить, что после столь неожиданного и бурного личного знакомства с Людвиком Витенасом подозрения Маруси в его отношении укрепились?
Она поделилась своими соображениями со следователем Петраускасом, который, по его словам, как раз намеревался еще раз побеседовать с бывшим мужем жертвы. Возникли, мол, дополнительные вопросы.
– Вам надо поторопиться, – заявила ему Маруся. – Если он виноват, то, почувствовав за собой слежку, мог что-то заподозрить.
– Слежку? Чью? Неужели вашу? Вы вели за ним наружное наблюдение?!
«О! Вот как, оказывается, это называлось!» – подумала она.
– Кто вас вообще уполномочил вмешиваться в расследование?! – рассердился Петраускас. – Один раз вы уже спугнули преступника, хотите сделать это еще раз?!
– Нет, черт побери, я буду сидеть сложа руки и ждать, чтобы меня либо убийца Дануты пристукнул, либо вы арестовали! – вскипела Маруся. – Действительно, зачем вам напрягаться, искать настоящего преступника, если вот она я –
