Осколки турмалина - Анна Николаевна Ольховская
Фергюсоны ушли первыми. Покидая церковь, они выглядели такими обрадованными, будто допрос в ФБР пережили. Может, будут хвастаться соседям, как не позволили какой-то там иностранке ни в чем их обвинять.
Я же неспешно прогулялась к открытым дверям в компании отца Джозефа.
– Я сегодня улетаю, – предупредила я. – Но скоро вернусь, я не собираюсь оставлять здесь Тэмми. Мне просто нужно кое-что узнать о ней.
– Я понимаю, и мне жаль, что я не смогу помочь.
– В чем-то да сможете, – слабо улыбнулась я. – Поиски Джордан и Эмили продолжаются… Думаю, если их найдут, вы узнаете об этом раньше, чем я. Пожалуйста, сообщите мне при первой же возможности.
– Естественно! Лана, вам о таком не нужно даже просить! Полиция уже давно идет по их следу, думаю, в ближайшие дни их вернут в Олд-Оукс.
Я только кивнула. Это была вроде как правильная версия, придерживаться которой полагалось нам обоим. И оба мы в глубине души уже знали, что просто так девочки не вернутся… если мне не удастся ничего изменить.
Глава 6
Город, который сделала своим домом Алексис Рейнс, был побольше, чем Олд-Оукс. Две школы. Минимум три крупных магазина. Развлекательный центр. Дороги не всегда двухполосные. Уж не знаю, какую роль он занимал в американской иерархии – подозреваю, что тянул на районный центр. Однако жилая застройка здесь все равно была в основном частная, толковых многоэтажек я так и не насмотрела. Преимущественно дуплексы – частные дома на две семьи. Ну а дальше от центра рассыпаны пригоршнями довольно большие особнячки.
Из-за этого могло возникнуть ощущение, что все жители тут поголовно богаты. Как в Саудовской Аравии, да. Но все не так просто. Иногда людям принадлежит много земли не потому, что они могут себе это позволить, а потому, что земля дешевая. В другом месте не смогли бы. А вокруг этого городка пространства хватает, желающих поселиться здесь не так уж много, очередь не стоит. Выбирай, что хочешь!
Примерно так и произошло с Алексис Рейнс. История ее дома вообще оказалась неожиданно мутной. Нет, начало было понятным: она приехала в город, нашла работу, поднакопила деньжат и обратилась к банку за кредитом. А банк ей продал дом, который и так был у него в собственности за долги. Никакого риска: если мать-одиночка не потянет платежи, домик просто вернется банку, да еще и с наваром. Выгодный бизнес.
Но Алексис оказалась не из робкого десятка. Она работала днем и ночью, не давала себе выходных, зато платежи от нее поступали исправно, а долг она погасила раньше срока.
Путаница началась после ее смерти.
Официально дом перешел к Тэмми. Причем многие американцы, наследуя имущество в таком юном возрасте, получают бонусом и недоплаченные родительские кредиты. Но Тэмми в этом отношении повезло – все уже оплачено, живи да радуйся! Или не живи там, если дом для тебя слишком велик, а продай и радуйся.
Но она этого не сделала. Тэмми просто исчезла, не пропала, а вроде как уехала добровольно.
В городском архиве не значилось никаких сделок по этому дому. Получается, по закону он все еще принадлежит Тэмми… А точнее, мне как ее единственной наследнице.
Услышав об этом, сотрудник архива лишь криво усмехнулся.
– Особо не радуйтесь. Не думаю, что вам захочется там поселиться.
Я сразу заподозрила неладное – да тут бревном надо быть, чтобы не заподозрить! Но лишь добравшись до нужного адреса я поняла, насколько все плохо.
Нет, изначально дом был красивым, даже очень красивым. Американская готика в лучшем своем проявлении, и я сейчас не про известную картину говорю, а про архитектуру. В свое время Алексис достался трехэтажный особнячок с необычными окнами, украшенными витражами, великолепным крыльцом и гордо поднятой к небу крышей. Похоже, он был белым или кремовым. Маленький воздушный замок, символ новой жизни.
Но когда оно было, то раньше? Сейчас о славном прошлом дома оставалось только догадываться, вылавливать его среди косвенных улик. Потому что в настоящем времени мы с Владом стояли на дороге и смотрели на абсолютную развалину.
Винить за это нужно было не время. Какое там? Домик строили на совесть, четверти века в жизни бы не хватило, чтобы довести его до такого состояния. Но это если бы там по-прежнему жили нормальные люди. А там, похоже, побывали варвары.
Дом был разрушен целенаправленно. Кто-то разбил окна, в том числе и жизнерадостные витражи, раздробил деревянные перила, снес с петель двойную дверь. Светлые стены теперь были украшены надписями, в основном повествовавшими о половой жизни местного населения, и изображениями того органа, который почему-то вдохновляет быдло во всех странах мира. Международный символ проигравшей цивилизации, обезьяна хоть в чем-то победила человека.
– Ты уверена, что нам нужно туда заходить? – поморщился Влад.
День выдался теплый, безветренный, и вонь, пропитавшая дом, долетала даже до дороги.
– Мы долго ехали, нельзя просто развернуться и забыть, – отозвалась я. – Мы пока не знаем, что окажется важным.
Я двинулась к дому первой, но и Влад не отставал от меня больше чем на шаг. От этого становилось спокойней, хотя сейчас было очевидно, что дом покинули даже худшие его обитатели. Точка невозврата пройдена, разруха стала такой сильной, что угнетает даже своих творцов.
Несложно было догадаться, что здесь произошло. Винить за это нужно было не бездомных – а может, их тоже, но в меньшей степени. В маленьких городках обычно не так уж много бомжей, все друг друга знают и все на виду. А на тех, кто сотворил это с домом, указывали многочисленные пустые бутылки, шприцы, брошенные на пол матрасы с застарелыми пятнами – но не крови, нет. Это символ не страдания, а добровольного согласия на что угодно.
Обиднее всего то, что раньше это был отличный дом, оформленный со вкусом и любовью. Я чувствовала себя археологом, находившим указания на это среди разрухи. Обои в цветах и листьях, картины – уже разбитые. Остатки мебели, настолько добротной, что даже орды вандалов не смогли ее уничтожить. Цельное дерево, не какие-нибудь там прессованные опилки! Оставленная здесь одежда превратилась в тряпки, и сложно было сказать, кому она принадлежала. Все более-менее ценные вещи давно вынесли и продали. Прекраснейший камин наполовину разобрали на кирпичи, оставив их на месте. Разрушение ради разрушения, дело рук тех, кого бесит целое и красивое.
Подозреваю, что Алексис Рейнс было нелегко получить все это. Она ведь перебралась сюда из Канады без гроша в кармане, только с
