Ты умрешь красивой - Юлия Лист
– У вас неплохо выходит, – усмехнулась Вера, когда входная дверь глухо щелкнула и оба прошмыгнули в полумрак парадной. Кафельный пол в черно-белую шашечку, кремовые стены, в тон самому зданию, объемные цветы в кадках, статуя обнаженной девочки-подростка из черного камня и убегающая вверх по серпантину лестница с ажурными коваными перилами. Ступеньки и пол были покрыты зелеными дорожками ковролина.
Вера в восхищении оглядывалась. Пожалуй, дом на знаменитой Риволи заслуживал такой роскошной парадной. Шаги приглушал мягкий ковролин, которого не пожалели, чтобы выстлать им всю лестницу.
На уровне второго этажа Эмиль остановился, снял с плеча рюкзак и вынул книгу – белый переплет, кроваво-красная фигура в платье времен королевы Марго с характерным высоким воротником и широкой юбкой. «Месть Живодера» Эрика Куаду.
– Вы пойдете без меня, – он протянул ей книгу. – Представьтесь восторженной фанаткой, попросите автограф, и он разомлеет.
– Но… я… а что же вы? – Вера шагнула назад, качнув головой и почувствовав леденящий ужас.
– Я опять все испорчу. Этот напыщенный петух не станет откровенничать с таким, как я. Смелее, вы справитесь. – Он всучил ей томик и надел рюкзак на плечи. – Квартира с зеленой дверью на четвертом этаже. Вы не спутаете. Она там одна такая.
– А вы куда?
– Напишете мне смс на тот номер, с которого я вчера звонил, когда закончите.
Эмиль развернулся и бегом пустился вниз. Через минуту хлопнула входная дверь.
Вера осталась стоять на лестничной площадке в полнейшем недоумении. Золотистый свет заката проникал в прямоугольники окон, лаская расставленные по углам фикусы и пальмы, подсвечивая светлый беж на стенах.
Ее охватило бессилие. Она еще раз глянула на кровавую обложку и уронила руку с книгой, та чуть не выскользнула из пальцев.
Нет, она не сможет оставаться в услужении у этого хаотичного безумца! Всё, всё кругом беспрестанно взывает поднять глаза и узреть правду: она попалась в руки не мошенника даже, а скучающего принца Флоризеля… Ведь у них не было никакого письменного договора, нет никаких привычных обязательств. Есть только тяга к приключениям в этом погибающем мире, полном инфантилов, потерявших все ориентиры в жизни. Долг, честь, справедливость, любовь, смерть – все это только слова, симулякры, как называли это Делёз и Бодрийяр[11]. Она попала в руки человека, который не ценит ее жизнь. Для него она персонаж из игры, которого он отправил выполнять причудливую миссию. И если сейчас она поднимется в квартиру писателя, а тот примется ее душить, то Эмиль не придет на выручку.
Она еще раз глянула на обложку книги. На кой черт было лететь сюда? Что мешало оставаться дома, в тихой и чистой квартире родителей, где всегда готов завтрак с утра, а вечером мама накормит ужином? Сейчас бы лежала в постели и смотрела какой-нибудь захватывающий детектив по Нетфликсу, а не сама в нем участвовала. Ну почему она не послушалась отца и бросила работу в клинике? Что за непонятная тяга найти себя там, где-то в забугорье, зачем искать место под солнцем? Почему нельзя просто быть как все, дрейфовать на поверхности уютного болотца?
Вера подошла к подоконнику и присела на него, не зная, как поступить. Ехать в аэропорт прямо сейчас? Но ей заплатили за полгода вперед…
Она раскрыла книгу и принялась читать. Первый же абзац захватил ее внимание. Шестнадцатый век, история бедного работяги, парня, который зарабатывает на жизнь забоем скота. Он не знает своих родителей, у него нет даже фамилии, только прозвище, – все зовут его Живодером, обидным именем, которого он не заслуживает. Ведь природа его нежна и податлива, как лепестки гиацинта, а все, о чем он мечтает, – о любви юной фаворитки королевы-матери, которая то и дело появляется у ворот Лувра, как волшебное видение. Он мечтает подойти к ней и заговорить, но этому не суждено сбыться. Несчастный становится свидетелем заговора, и его убивают…
На самом интересном моменте Вера вздрогнула, потому что наверху хлопнула дверь, и кто-то начал спускаться. Она не могла оторваться от чтения, жадно заглатывая эпизоды страданий смертельно раненного Жана Живодера, к которому явился сам Дьявол, чтобы в обмен на душу даровать исцеление…
– Очень неожиданная и впечатляющая картина, – перед ней остановился мужчина лет тридцати пяти – сорока, в пиджаке светло-серого твида и бежевом вязаном свитере. Он засунул руки в карманы брюк и, улыбаясь, смотрел на сидящую на подоконнике незнакомку. С минуту Вера не могла пошевелиться, тело затекло, ведь она почти час просидела, подтянув колени и скрючившись. Юбка ее светлого платья задралась к самым бедрам, открывая голые ноги и черные «мартинсы». Она вскочила, одернув края куртки.
– Интересно? – спросил тот.
– Боюсь, я увлеклась.
– Кого-то ожидаете?
Вера задумалась, не зная, что ответить. Перед ней стоял привлекательный француз с внешностью Хавьера Бардема – копна темных волос, импозантная седая прядка, убегающая ото лба к затылку, большие глаза, обрамленные пушистыми ресницами, чувственные губы, седая эспаньолка. Может быть, это тот самый Куаду, а может, и нет – во всяком случае, допрашивать его она не собиралась.
– Нет, я, кажется, заблудилась и попала в этот дом случайно.
– Откуда у вас эта книга? – Он приблизился и взял у нее томик, чтобы посмотреть, сколько она уже прочла.
– Знакомый дал почитать.
– Удивительно! Вы что, нездешняя? У вас акцент… не могу понять, какой.
Вера покраснела.
– О нет! – поспешил тот исправить неловкость, возвращая книгу. – Я имел в виду, что ваш французский слишком чистый. Быть может, вы преподаете его?
Вера смогла лишь покачать головой, кокетливо убирая за ухо прядку светлых волос.
– Боже, я не хотел вас смущать! – расстроенно всплеснул руками незнакомец. У него было точеное, гладкое лицо, обворожительный взгляд, он приятно пах дорогим парфюмом. Вера почувствовала себя героиней романтической мелодрамы, она готова была бросить все и отдаться новому, пусть и мимолетному приключению. Пошел к чертям Эмиль со своим бюро!
– Да нет, ничего. Я не смущена… Просто так вышло, что сегодня я потеряла работу и, наверное, мне придется лететь домой. Я из России. Санкт-Петербург.
– Вы – петербурженка?! – последовал восхищенный взгляд. – У этого города есть что-то общее с Парижем.
– Этому мрачному господину не идет подражать великолепной даме, какой мне видится Париж.
– Позвольте, я украду эту фразу. Да… придется представиться… Мне и хочется это сделать поскорее, и боязно. Всегда,
