Дети из детского дома напротив - Юлия Июльская
— Хорошо, — смирился он. — По твоему расследованию. Основная причина убийства — наркоторговля? А городок перестает быть скучным!
Он опять засмеялся.
— Не знаю. Я была уверена. Так все говорили. Но… — Лика запнулась. Эта версия разваливалась на глазах, а новой не было. — В Интернете я узнала адрес Дома творчества. Он носит название в честь Шадрина. А Шадрин — это главный в этой сфере.
— Главный наркоман?
— Занимается этим. Я думала, Дом творчества — это маскировка. Как логово. Это не подтвердилось. Это реальный Дом творчества, — с грустью отметила Лика. — Он вообще тут не появлялся последние годы.
— Ты пришла и спросила, где тут главный наркодилер? В детском учреждении? — Жорик еле сдерживался от смеха.
— Откуда мне знать специфику данного … производства? — зло бросила Лика. — Меня все время наталкивают на одни и те же следы.
— И они ложные, — подытожил Жорик.
— А если нужно идти в обратную сторону?
Лику мучили подозрения. Она почти полностью была уверена, что наркоманы здесь ни при чем. Но почему все так активно убеждали ее в обратном? Тамара Петровна, Варвара Архиповна… Кто что скрывал? Кто-то дергал за ниточки и ложь покрывала все и всех.
— Ты должна в сторону написания статьи идти!
— Самый умный? Давай, начинай! Я уже запуталась во всем этом.
— То есть в одной статье ты хочешь написать об убийстве и тут же о Громком? — уточнил Жорик. Он считал, что это не лучший выбор: поместить имя бизнесмена рядом с криминальной сводкой. Можно было заметить условную связь между ними или придумать ее, а дальше добрые люди будут развивать такой сюжет…
— О Громком не хочу, приходится.
— Ладно. Будем писать. Хочешь пощекотать нервы и своему начальнику и его начальнику? — усмехнулся Жорик. — Я только за.
И не то чтобы Жорик не любил Марка, но сама мысль, что он может пошутить, всколыхнуть серьезность, поглумиться, очень нравилась ему. С детства он любил приколы.
— Все. Пишем статью. — Жорик хлопнул рукой по столу. — Хочешь найти убийцу? Нужно сказать, что знаешь, кто убийца! То есть, напугать, спровоцировать виновных. И тогда они объявятся. Поэтому мы возьмем факты, которые стали известны тебе, немного приукрасим, добавим драматизма…
Жорик застучал пальцами по клавиатуре. Он делал это в два раза быстрее, чем Лика, но порой забывался и в творческом порыве использовал нелитературные выражения.
Спустя час Жорик выдохнул. Он безостановочно набирал текст, который Лике предстоит редактировать и исправлять. Но только он мог соединить такие несоединимые вещи как попытку выявить убийцу и хвалебную речь на радость Громкому.
— Когда ты раскроешь это дело, и тебя будут награждать орденом «Почетный житель Витево», позови меня? — он поднял усталые глаза.
— И себе награду хочешь? — Лика стояла рядом и следила за тем, что он печатал, размеренно допивая чай.
— Нет. Просто поржать. — Он засмеялся.
Лика подняла глаза. Он неутомим в своих шутках, юмор нескончаемым потоком заполнял всю его жизнь.
— Так… У нас есть одна ночь и море энтузиазма. Разгадаем все секреты городка!
Глава 10. Статья
Утренний кофе оказался слишком горьким.
Виктор Леопольдович отодвинул чашку так резко, что несколько черных точек застыли на рукаве его мятой рубашки.
«Совсем Леночка рассудка лишилась. Такой горячий».
— И зачем я ей все это показывал? — спросил сам у себя Громкий, окинув взглядом грамоты, картинки, которые с таким трудом искала Леночка.
Элеонора положила руку на его плечо.
— Не нужно, — он отмахнулся.
— Не расстраивайся.
Элеонора отошла от Громкого и уселась на кожаный диван. Она так привыкла к небрежному отношению со стороны Виктора Леопольдовича и все смиренно терпела. Она беспрекословно выполняла его просьбы или скорее приказы. И не потому, что любила его безумно и была готова как жена декабриста прыгнуть в сани и умчаться за далекие горизонты, она не хотела возвращаться.
Возвращаться в жизнь, где не было лоска и роскоши, платьев и машин, где была нищета. Громкий часто напоминал ей, где он подобрал ее и кем сделал. Вывел в царицы, благословил. Подарил настоящее, которое смогло перечеркнуть жуткое прошлое. Она боялась вернуться туда. Лишь поэтому Элеонора по-собачьи верно смотрела на хозяина, на руку, осыпающую ее бриллиантами.
Элеонора хотела бы выкинуть этот город из своей жизни, для многих его жителей она так и осталась продажной девкой. Хотя уже никто не обсуждал ее, поглядывали косо.
Однажды она заикнулась о возможном переезде, о попытке начать жизнь сначала, но Громкий резко отбросил ее предложения. Гостиница, строительная компания, торговые центры, деньги… Он не хотел все бросать. Он хотел расширять свой бизнес и достигнуть границ крупного города, но не начинать с нуля.
Больше она не затевала этот разговор.
Элеонора задыхалась здесь: среди тесных улиц, среди злых отчужденных взглядов, напоминавшем о былом. Большой город, огни, ночная жизнь, яркие вывески манили ее. Но кто она без своего добродетеля?
Элеонора молча допила вино и поставила бокал.
— Нет, — воскликнул Громкий. Он не замечал грусть и смятение на лице любовницы. Он был погружен в свои мысли. — Это всего лишь набросок на их сайте. Печатная версия будет позже. Надеюсь, в ней обо мне будет больше информации.
Элеонора плавно подошла к Громкому и взяла его за руку. Она всегда была успокаивающим и расслабляющим средством. И эту роль с блеском выполняла.
— Статья должна произвести хорошее впечатление. А это лишь черновик. Нечего волноваться. Тебе же Марк обещал, — сладко пропела она, успокаивая бизнесмена. — О тебе узнают. О делах твоих…
— О делах моих лучше чтоб не знали, — засмеялся Громкий. — Шучу. Я хотел попросить тебя… Ты знаешь, у меня очень важные дела. В последнее время я остро нуждаюсь в твоем содействии.
— А я тебе разве не помогаю? — Элеонора резко отстранилась.
— Ты незаменима, Эля. Моя волшебная палочка. Но если я скажу что-то сделать, ты просто сделаешь. Без лишних вопросов и выяснений.
— Я всегда рядом, — она улыбнулась.
Громкий вновь посмотрел на экран.
— А ты читала? — вдруг осекся он. — Ты почитай…
На самом деле ее не беспокоила статья. Она даже обрадовалась, что эта Лика досадила Виктору Леопольдовичу, иначе он бы положил на нее взгляд и завертелось… А так, Громкий не любил тех, кто ему не содействовал.
Элеонора посмотрела в экран планшета.
— Я ее собственными руками удушила бы за эти рассказики…
— Побереги ногти, — мягко сказал Громкий.
Виктор Леопольдович прислушался. Шаги — быстрые, грубые. По лестнице уже спешил Александр Всеславович — начальник службы безопасности, правая рука Громкого. Он себя считал его другом,
