Ледяной палач - Алексей Макеев
Это не ускользнуло от глаз Крячко, и он подумал, что наверняка эта женщина не просто восхищалась Проппом как специалистом в области стоматологии, а любила его и как мужчину.
– Не буду скрывать, он нравился мне не только как специалист, но и как мужчина, – подтвердила догадку Станислава Алла Григорьевна, честно признавшись об этом сыщику. – Он был несчастен в браке. Его жена… Впрочем, вас наверняка интересует не это. Чем я могу вам помочь?
– Алла Григорьевна, меня интересует все, что касается Кирилла Исаевича, – ответил Крячко. – И его частная жизнь, и работа. Мне очень важно знать все о вашем боссе. В том числе и о его отношениях с семьей и коллегами. Если это, конечно, не сплетни и домыслы, а факты.
– Я не сплетница! – возмущенно приподняла брови Берестова. – Я не стану говорить то, чего я не знаю.
– Верю вам, – поспешно прервал ее Станислав. – А поэтому расскажите мне все, что знаете о Проппе, его семье, о том, каким он был врачом и начальником. Были ли у него недоброжелатели, любовницы или…
– Любовницы?! – чуть не задохнулась от возмущения Алла Григорьевна. – Кирилл Исаевич был выше всех этих греховных мыслей и желаний! Он был честным мужем и хорошим отцом. Это его жена ему всю жизнь изменяла! А дети… Они выросли эгоистами. А ведь именно благодаря деньгам, которые Кирилл Исаевич зарабатывал в поте лица, они получили и образование, и квартиры в Москве!
– А что жена? Она ведь тоже хорошо зарабатывает – в администрации города работала, теперь вот депутатом ее выбрали, – подсказал Крячко и с нескрываемой иронией посмотрел на реакцию Берестовой на свои слова.
Лицо женщины стало похоже на маску – губы поджаты, лицо побледнело еще больше, нос, и без того острый и тонкий, заострился сильнее. Только черные глаза сверкали праведным гневом и негодованием.
– Жена у Кирилла Исаевича сделала себе карьеру – сами знаете, каким местом это делают женщины вроде нее.
– Не знаю, – сдерживая улыбку, ответил Крячко. – Я с женой вашего босса незнаком, даже не видел ее ни разу.
– Зато весь город знает, с кем она путается. И что ее любовник – один из самых влиятельных во Владимире людей. Некий Москвин. Предприниматель, застройщик, владеет недвижимостью и сетью супермаркетов. Говорят, что он какой-то авторитет. Криминальный, наверное, – дернула помощница Проппа плечиком. – Его в городской администрации принимают так, словно он царь и бог и владеет всем городом.
– Вы это сами видели, что его там так принимают? – решил поддеть Берестову Станислав и напомнить ей ее же утверждение, что она не станет рассказывать ему разные сплетни.
– Нет, – поджала сухие и тонкие губы Алла Григорьевна. – Но моя сестра работает в администрации, и она рассказывала мне…
– А что жена Проппа и этот Москвин – любовники, тоже сестра вам рассказывала? – не удержавшись, съехидничал Крячко.
– Знаете, – Алла Григорьевна неловко поерзала в кресле, – к нам ходят лечить зубы весьма уважаемые в городе люди. Они много о чем откровенничают, оказавшись в кресле врача. Оголяются, как нерв на зубе, – немного помолчав, подобрала она удачную, по ее мнению, метафору. – Не доверять их компетентному мнению у меня нет оснований, – многозначительно посмотрев на Крячко, медленно наклонила голову Алла Григорьевна.
– И все-таки вы мне так и не ответили на вопрос, были ли у вашего начальника недоброжелатели, желающие его смерти.
– А я вам о чем говорю! – Берестова наклонилась к Крячко через стол и, понизив голос, сказала: – Мне думается, что его жена вполне могла от него избавиться.
– Почему вам так думается? – таким же заговорщицким голосом спросил Станислав.
– Чтобы прибрать к рукам клинику, зачем же еще? Ведь наша «Аэлита» оформлена на Кирилла Исаевича, а доход от стоматологии весьма и весьма высок. Я могу предоставить всю документацию и счета, весь дебет и кредит. Сами посмотрите.
– Было бы неплохо, – согласился Крячко. – И еще. Я должен забрать у вас его рабочий ноутбук.
– Это обязательно? – спросила Алла Григорьевна, закусив нижнюю губу. – Там могут быть сведения, касаемые наших клиентов, а это врачебная тайна.
– Обязательно, – решительным тоном ответил ей Станислав. – Там может быть ключ к разгадке всего нашего расследования, – таинственным полушепотом добавил он. – Вы ведь хотите, чтобы мы нашли убийцу Кирилла Исаевича? Но это только между нами, Алла Григорьевна. Договорились?
– Конечно, – понимающе кивнула Берестова. – Я буду молчать.
– Вот и отлично! А я могу поговорить с кем-то, кто последним видел Кирилла Исаевича тридцать первого декабря?
Алла Григорьевна задумчиво постучала по столу карандашиком, который все это время вертела в руке, и сказала:
– Сейчас я позову к вам нашего охранника. Николай как раз в тот день дежурил и вместе с Кириллом Исаевичем уходил из клиники. Охрана у нас приходит к открытию и входит в здание вместе с регистратором, а уходит или со мной, или с начальником. Именно мы закрываем стоматологию и сдаем объект на охрану.
– Сколько всего ключей от здания клиники?
– Четыре. Один ключ постоянно у меня, другой – у начальника, а третий передают друг другу дежурные на регистратуре. Четвертый ключ – запасной и находится вот в этом сейфе.
– Ну хорошо, – встал Крячко. – Зовите вашего охранника, я с ним поговорю. Вы не будете против, если я сяду на ваше место? Мне нужно включить ноутбук и посмотреть, что там есть.
– Нет. Но вход запаролен, – предупредила, вставая и обходя стол, Берестова. – А пароль я не знаю, – ехидным голосом добавила она.
– Что ж, – спокойно парировал Станислав, – попробую найти у него в столе подсказку.
Алла Григорьевна, прямая как палка, вышла из кабинета, оставив Крячко одного, и Станислав тут же начал осматривать все ящики стола, надеясь найти не только бумажку с паролем, но и что-нибудь еще, что дало бы ему подсказку и помогло направить расследование по нужному пути.
Глава 15
Лев Иванович вернулся во Владимир только в половине восьмого и сразу же созвонился с Крячко.
– Станислав, я вот стою возле управления и размышляю, где бы мне переночевать. – Гуров сразу же взял быка за рога, как только Крячко ответил на звонок.
– Лева, не размышляй, – смеясь, ответил ему Станислав. – Я сейчас к тебе выйду, и мы поедем к Антонине Антоновне – Натальиной тетке. Это очень милая женщина, и живет она одна в двухкомнатной квартире. Так что где тебя уложить спать-почивать, у нее найдется.
– А это удобно, когда два мужика у малознакомой одинокой женщины ночуют? – смущаясь, спросил Гуров у Крячко, когда тот вышел из управления.
– Ей уже восемьдесят лет, и репутацию мы ей уж точно не испортим, – пошутил Станислав, усаживаясь в машину. – А вот в магазин за продуктами – заедем. Не объедать же добрую старушку. Ты лучше расскажи, как съездили на опознание.
– Хорошо съездили, – угрюмо ответил Лев Иванович, вспоминая неприятную для него беседу с Региной Михайловной. – Мужа Патрушева опознала. Поинтересовалась, где его вещички, и очень удивилась, что нашли мы Кирилла Исаевича полностью раздетым. У него, оказывается, на руке еще очень дорогие часы были и кольцо золотое с печаткой и гравировкой в виде аббревиатуры. Очень заметные вещички. Нужно будет по ломбардам поискать, вдруг где-то да всплывут.
– Ага, я то же самое подумал об украшениях Ащеуловой, – оживился Крячко. – У девушки в ушах были золотые сережки с бриллиантиками, а в правой ноздре пара пирсинговых колечек. Тоже золотых. И сережки, и пирсинг – в форме маленьких змеек. Сделаны они были у знакомого ювелира на заказ и подарены девушке на ее восемнадцатилетие. Набор, так сказать.
– Надо бы местных осведомителей привлечь к делу. Пусть пошуруют по скупкам и малинам по поводу вещичек – шубки, сапожек, всего прочего… Что на Проппе было из верхней одежды? – посмотрел на Крячко Лев Иванович.
– Только сейчас со Сладковым эту тему обговаривали, – сказал Станислав. – Он подготовит список вещей и их описание и завтра на планерке у начальства раздаст ориентировки всем оперативникам. Да и другие службы привлечем. Пусть посуетятся. Всплыть краденое может где угодно. Ну а что там вдова говорит? У нее есть кто-то на подозрении, кто бы мог ее мужа так невзлюбить? Хотя, честно сказать, дантистов и я не очень жалую, – пошутил Крячко.
– Вдова ни на кого конкретно не указывает и вообще говорит, что с мужем она хотя и живет в одном доме, но общается мало. Мол, они давно уже чужие друг другу люди и общего у них
