Дмитрий Дубинин - Сгоревший клиент
– Откуда ты знаешь?
– С этого места и дальше говорить не могу.
– Ладно… Тогда сделаем вывод, что ты прав и насчет бывшей жены, и насчет родителей. У убийц достаточно возможностей, чтобы накрыть колпаком обе квартиры. Верно?
– Ты тоже права. Мне намекали, что у них есть собственные детективы.
– Тогда где? У друзей? У любовницы?
Друзей как раз у Игоря особенно и не наблюдалось. Конечно, я знаю далеко не все про его жизнь (точнее, знаю очень и очень мало), но ни разу не слышал о пикниках с бывшими однокурсниками или с кем там еще. Кроме того, он ведь непьющий. А насчет любовницы я уже пытался уточнить у Лады.
– Так она тебе и сказала, что у Игоря есть другая женщина! – воскликнула Тигрица. – Даже если и знает, наверняка промолчит… Но это значит и то, что наши конкуренты тоже ничего не знают про нее. Как думаешь?
– Можно допустить.
– Значит так, Саша. Если ты еще не понял, мы с тобой на одной стороне. Ты, конечно, мне не сказал всего, и я понимаю почему. Но все же я предлагаю попытаться вместе искать Таганцева. У меня есть некоторые возможности, которых нет у тебя… Зато в случае каких-то проблем… Ты же мужчина.
Черт, не иначе запах феромонов слегка размягчил мой мозг. Что за женщина… И я подумал – а почему бы нет? Почему бы не принять помощь? Сам я прочесать довольно крупный подмосковный район не в состоянии. А кроме того, от меня ведь не требуют полной откровенности…
– По моим расчетам, но только по очень приблизительным, Таганцев может быть в Новопеределкине. В квартирах, или в коттеджах он прячется – мне неизвестно, – сказал я.
– Поняла. Вместе будем заниматься, или дашь мне свободу действий?
В этот момент я почти поверил, что Лена действительно находится со мной по одну сторону баррикад. И поэтому предложил:
– Пока лучше каждый за себя. Если что – созвонимся.
– Замечательно. – Лена подарила мне еще одну улыбку. Я поймал себя на том, что тоже скалюсь в ответ, но вдруг вспомнил кое-что еще.
– Скажи мне, пожалуйста… Восьмого числа Сергей был на работе? – спросил я.
– С утра – точно не могу сказать, не спрашивала. И вообще последние несколько дней он крайне редко сидел на работе после обеда. Был либо дома, либо ездил по городу. А восьмого днем я была у него.
– А ты случайно не помнишь, часа в три ноутбук был у него включен?
– Могу ошибиться, но мне кажется, да.
* * *Хотите – верьте, хотите – нет, но я поверил Лене. Может быть, не так как самому себе, но все же достаточно. Конечно, доверяя – проверяй… Я заехал домой, восстановил систему в ноутбуке (не с резервной копии Веслова, а поставив чистую, с «нуля») и попробовал раскопать curriculum vitae моей новой знакомой, хотя бы вкратце. Мобильный номер, который я получил от нее, был зарегистрирован на Минкееву Елену Андреевну, которая имела в собственности квартиру номер сто восемьдесят один в том же доме, что и покойный Веслов. Вот и ответ, что там за странная приписка была в базе данных нашей фирмы – «могу находиться у Е. М.» Таганцев, надо полагать, тоже был с ней знаком. Шикарная женщина, необходимо признать… Сколько же ей лет?
Почему-то не было никакого желания излшне глубоко копать в базе данных московского паспортного стола – разочароваться, что ли, боялся?.. И так понятно, что она постарше меня будет, но вот намного ли? Да и к чему такие подробности?
Мне больше хотелось уточнить другие моменты. Я сказал Лене, что все здания в списке Веслова были охраняемыми памятниками архитектуры. Так ли это? Почему бы не съездить на два пепелища, не уточнить, если будет, конечно, у кого? Может быть, еще что-то удастся выяснить?
На самом деле, я никак не мог взять в толк, почему именно эти десять домов так не полюбились (или полюбились) геростратам? В столице ведь еще много подобных уникальных зданий, есть и более древние, времен Иоанна Грозного, если не старше. Есть и новее. Должны быть и красивые и, вероятно, не очень. По какому же критерию отбирал Веслов подведомственные ему памятники для сожжения? Всё ли он знал? А если он поначалу чего-то не знал, то не получилось ли, что он докопался до чего-то такого в процессе своих поисков, за что его и ухлопали? Или его ухлопали за то, что он потребовал излишне много денег? За что, кстати, он мог требовать деньги? Да еще миллион или больше (ясно, что в «зелени»)? За хорошую работу? За информацию? За молчание?
…На улице Арбузова работал бульдозер. Огромный «Катерпиллар» разравнивал место, где еще недавно стоял дом номер пятнадцать. Две-три трущобы в непосредственной близости зияли распахнутыми настежь окнами, часть стекол в которых была выбита. Я поначалу решил было, что тут опять стряслась какая-то беда, но скоро понял, что это не совсем так. Вернее, совсем не так. У дверей одной из развалюх стояла тентованная «Газель», и в ее кузов двое мужчин укладывали нехитрую домашнюю утварь. Я решил приблизиться, выйдя из машины.
Семья выезжала из трущоб. Мужики были слегка вмазаны, их физиономии лучились счастьем. Немолодая женщина, выносившая из подъезда какие-то тюки, тоже была вне себя от радости.
– Никак переезжаете? – праздным тоном спросил я.
– Да, наконец-то дал Бог, – заявила тетка. – Я уж не верила, что доживу до такого дня.
– В кредит, что ли, взяли?
– Да какой кредит?! Откуда ж у нас деньги такие? Мэрия постаралась! Наконец-то пошли эти лачуги под снос… Теперь в новую квартиру переедем, как люди будем жить. Двухкомнатная, семьдесят два квадрата общая. Правда, свет не ближний, Южное Бутово, но лучше нормально жить на окраине, чем по линии метро крыс кормить и ждать, когда вдруг полыхнет, или крыша провалится…
– Поздравляю, – искренне сказал я, в очередной раз понимая, что москвичи в основной своей массе любят городскую власть. – А тут что будет?
– Да вроде дом жилой будут строить. Двадцать четыре этажа. Кто тут жить будет, при нынешних ценах, даже представить боюсь.
– А тот дом, я слышал, сгорел?
– Сгорел, да… Красивый дом был, не чета нашему. Хотя тоже старый.
– Случайно, не помните, не был ли он памятником архитектуры? Ну там, табличка никакая не висела? С надписью «охраняется государством», например?
– А как же? Была такая, – сказала женщина. – Вон, сейчас на сарае во дворе висит, пацаны подобрали и приколотили. Сарай, наверное, тоже не сегодня-завтра сровняют…
Я посмотрел в сторону работающего бульдозера. Чуть поодаль от него стоял и внимательно наблюдал за действиями машиниста какой-то мужчина в джинсовом костюме. Прораб или мастер, наверное. Картина и так ясна, но, может, удастся и его на пару слов раскрутить?
– Здравствуйте, – сказал я, подходя к мужчине с тыла. – Вы здесь прораб, наверное?
Мужчина повернулся, и я увидел, что это молодой парень, лет двадцати, вряд ли больше.
– Нет, – отрешенно произнес он. – Не прораб я. Так… Посмотреть пришел…
Разговорить молодого человека не удалось. Да не очень-то и хотелось. А когда я садился в «Гранаду», ко мне вдруг подошла переезжающая тетка и заговорщицки прошептала:
– Не трогайте того парня. У него в пятнадцатом доме девушка была, приезжал он к ней… В ту ночь, когда дом загорелся, она не успела выскочить. Вот он теперь и появляется здесь почти каждый вечер. А сегодня уже час как стоит, не уходит, все смотрит.
…Там, где находился тринадцатый дом по Колхидской, строительство уже началось. Солидных размеров площадка была огорожена вертикально установленными бетонными плитами. Рядом с воротами висел большой плакат: «Строительство собора ведет ЗАО «Обсидиан». Проезд оказался довольно узким, я с трудом его миновал, и едва отъехал от места, где поворачивали грузовики, идущие на стройку, как двигатель «Форда» вдруг заглох. И заглохла адская машина крепко – я долго терзал стартер, пока не появились опасения посадить аккумулятор. Выругавшись, я открыл капот и попытался найти проблему. Кажется, опять что-то с трамблером, сейчас попробуем разобраться что к чему… А что это там за вопли, у ворот?
Мне стало интересно. Я оставил капот открытым (мотор все равно еще очень горячий, займусь им чуть погодя) и подошел к воротам.
Здесь семь или восемь человек стояли стеной, не пропуская на территорию стройки длинномерный «Ман», груженый сваями. Похоже, пикет. Водитель, украинец лет пятидесяти, страшно негодовал, крича «хай тоби бис» и прочие ужасы. Тон пикетчикам задавал его ровесник в потертом пальто, с бородкой клинышком и в шляпе – словно сошедший со страниц учебника истории меньшевик, лишенный депутатской неприкосновенности. А вообще компания была довольно разношерстной – долговязый старик, три женщины лет пятидесяти с чем-то, какие обычно не пропускают митинги, хорошо одетый и вполне солидно выглядевший мужчина, плюс парень и девушка, возможно, студенты. Все они шумели и горячились, но громче и отчетливее всех глаголил «меньшевик».
