Джеймс Чейз - Том 1. Лечение шоком. Легко приходят — легко уходят. Ясным летним утром

— Хорошо, я совру ради тебя. Я буду придерживаться твоей истории. — Хильда молчала несколько минут, глядя на панораму Лос-Анджелеса сквозь открытое окно двери. Затем раздельно произнесла: — Тебе не трудно будет вернуться обратно пешком? Выйдя на магистраль, ты легко найдешь попутную машину. Я одна вернусь в город.

Мое сердце замерло в груди.

— Надеюсь, это не изменило твоих чувств ко мне, Хильда? Я люблю тебя. И надеюсь, что вскоре все будет позади.

— Я в ужасе. Будь добр, дай мне уехать.

Я попытался взять ее за руку, но Хильда выдернула ее.

Я видел, что она побледнела еще больше и находится на грани нервного срыва. Нужно было дать ей время прийти в себя и заново обдумать сложившуюся ситуацию. Теперь я уже сожалел, что рассказал ей все.

Я вышел из машины.

— Я сделал это только потому, Хильда, что очень люблю тебя.

— Да, я понимаю…

Заработал мотор, и машина начала медленно удаляться. Хильда уехала, даже не посмотрев в мою сторону.

Я наблюдал, как красные сигнальные огни «бьюика» исчезают вдали. Я вдруг почувствовал, что Хильда навсегда уходит из моей жизни.

Глава 7

Медленно прошли два дня, и это были самые плохие дни в моей жизни.

Я не переставал думать о Хильде, вновь и вновь воскрешая в памяти ее деревянное лицо, когда она, бросив меня на вершине холма, уезжала обратно. Почему она бросила меня?

Я пытался убедить себя, что это была естественная реакция. Ведь я убил ее мужа. Шок от этого известия мог толкнуть ее на такой поступок. Еще больше меня угнетала мысль о том, что мое опрометчивое признание могло убить в ней любовь ко мне. А это было самое страшное, так как я любил ее больше жизни.

На вторую ночь я почувствовал, что не могу выдержать больше. Я сел в фургон и поехал в Лос-Анджелес. Зайдя в аптеку, я позвонил ей.

И был весьма удивлен, услышав мужской голос.

— Где миссис Делани? — спросил я, испугавшись мысли о том, что этот мужчина вполне может быть офицером полиции.

— Миссис Делани уехала пару дней назад, — ответил мужчина. — Простите, но она не оставила своего адреса.

Я поблагодарил его и повесил трубку.

Итак, не нужно было объяснять, что случилось. Мое безумное признание убило в ней любовь ко мне, это было совершенно ясно. Она уехала, потому что не хотела больше меня видеть!

Я очень плохо спал в эту ночь. Впервые я пожалел, что убил Делани. Я начал пожинать плоды содеянного и, глядя в будущее, понимал, что еще долго буду их пожинать.

На следующее утро, когда я брился, зазвонил телефон.

Это был Хармас.

— Не могли бы вы подъехать к «Голубой Сойке» часам к одиннадцати утра? — спросил он. — Мы хотим провести небольшой следственный эксперимент, и я хочу, чтобы вы были техническим экспертом.

Я заверил его, что непременно буду к указанному времени.

— Заранее благодарю, — он повесил трубку.

Следующие три часа были очень плохими. Мои нервы расшалились до такой степени, что уже в половине десятого я был вынужден подкрепиться виски, и выпил три больших порции, прежде чем поехал в «Голубую Сойку».

«Паккард» Хармаса стоял возле ступенек веранды, и когда я поднимался по ним, то услышал немелодичное посвистывание детектива, находящегося в гостиной.

Он оглянулся, когда я появился в дверном проеме.

— Входите. Остальные явятся с минуты на минуту.

На негнущихся ногах я вошел в гостиную.

— А кто это «остальные»? — спросил я.

— Сегодня вы увидите, как ищейки страховых компаний отрабатывают свои денежки, — сказал Хармас. Он забросил роль сонного, добродушного человека и был подтянут и оживлен. Его широкая, дружелюбная улыбка заставила сильнее забиться мое сердце. — Я хочу, чтобы вы были моей правой рукой. — Он вытащил два банкнота по десять долларов и передал мне. — Лучше дать их сейчас в качестве аванса, так как я вполне могу забыть о деньгах, когда появится мой шеф. В присутствии Мэддокса, помните, я рассказывал вам о нем, я забываю даже собственное имя.

— Мэддокс? — эта новость меня ошеломила. — Он приедет сюда?

— С минуты на минуту.

Я услышал шум мотора автомобиля и выглянул наружу.

Вид полицейской машины с сиреной и красным фонарем на крыше вверг меня в шок.

Из машины показался лейтенант Джон Бус из отдела по расследованию убийств: высокий, мощного телосложения мужчина около сорока двух-сорока трех лет с красным мясистым лицом и маленькими, стального цвета глазками. За ним из машины показался толстый коротышка, который, как я понял, и был знаменитый Мэддокс. Ростом не больше пяти футов шести дюймов, он имел плечи и грудь чемпиона по борьбе, но ноги были коротковаты. Лицо его было красным и лоснилось от пота. Но что больше всего запоминалось, так это глаза — черные, пронзительные и холодные, как русская зима. Прекрасно сшитый костюм он носил с франтоватой небрежностью. У него была привычка поглаживать толстыми крючковатыми пальцами свою седую шевелюру, что добавляло ей еще больше беспорядка.

Нахмурив брови, Мэддокс поднялся на веранду, его маленькие острые глазки не упускали ничего.

Хармас представил меня.

Мэддокс пожал мою руку, кивнул. Его рука была твердой и теплой.

— Рад вашей помощи, мистер Риган, — сказал он. — Как я понял, именно вы помогаете нашей компании?

Я пробормотал что-то невразумительное, и в этот момент появился Бус.

— Привет, Риган! Как я понимаю, ты тоже замешан в этой истории, не так ли?

— Совершенно верно, — мой голос опустился до шепота.

— Не будем терять время, — распорядился Мэддокс, проходя в гостиную и останавливаясь перед телевизором. — Итак, это именно тот аппарат?

— Именно он. — Хармас развернул телевизор. — Видите эти четыре винта? Они крепят заднюю стенку.

Некоторое время Мэддокс тщательно исследовал телевизор, затем, сунув руки в карманы, отошел к погасшему камину.

— Садитесь, лейтенант. Вы, мистер Риган, тоже можете сесть. Мы пока что не нуждаемся в вашей помощи, так что можете отдыхать.

Я сел подальше от этой троицы и закурил сигарету. Мое сердце колотилось в груди, а руки дрожали, что было несомненным признаком страха.

Бус выбрал кресло и комфортабельно устроился в нем. Вытащив из кармана трубку, он принялся неторопливо набивать ее табаком.

Хармас расположился в кресле напротив, вытянув длинные ноги.

— Итак, лейтенант, — начал Мэддокс, — вы спрашивали меня, почему это я пригласил вас приехать сюда, когда и так все ясно. Но я совершенно не уверен в правомочности этого иска. Недавно один из наших агентов позвонил мистеру Делани и уговорил его застраховать свой телевизор. Один из пунктов полиса гарантировал получение пяти тысяч долларов в случае смерти владельца от неосторожного обращения с аппаратом. Это один из чисто теоретических случаев, и этот пункт наша компания включила из чисто рекламных соображений, чтобы привлечь побольше клиентов. К настоящему моменту мы заключили двадцать три тысячи четыреста десять договоров подобного рода, но в первый раз с нас требуют уплату по подобному случаю. Итак, можно констатировать, что подобное случается лишь один раз на двадцать три тысячи. Это первая причина, из-за которой я заподозрил неладное. С другой стороны, требование об оплате пришло спустя пять дней после заключения договора. Делани умер даже раньше, чем почтальон принес ему заверенный полис.

Бус зажег трубку, краем глаза наблюдая за Мэддоксом.

— И все же подобные случаи имели место и раньше. К тому же я читал заключение коронера. Я также расспросил шерифа Джефферсона. Ничто в этом рапорте не показалось мне подозрительным, и именно такого же мнения придерживается и шериф. Это рядовой случай, и в нем нет ничего, что противоречило бы рапорту.

— Это выглядит как рядовой случай, лейтенант, но не является таковым, так как вы не рассматриваете полторы тысячи исков об оплате в неделю, как это делаю я, — сказал Мэддокс. — Если бы вы занимали мою должность столько лет, сколько занимаю ее я, а поверьте, я работаю в этой компании уже весьма солидный срок, вы, вне всякого сомнения, тоже пришли бы к выводу, что дело нечисто. Я совершенно уверен в этом! — Он замолчал, ударив себя в грудь. — Но я не стал бы отнимать ваше время, руководствуясь лишь моими инстинктами. Рассмотрим ситуацию под другим углом. Делани был парализован ниже пояса. Я читал рапорт врача, который осматривал его после несчастного случая в автомобиле. Врач заявил, что он был совершенно не способен даже наклониться. Единственное, что он мог делать, это прямо сидеть в кресле-коляске. Чего он не мог, так это наклоняться вперед. Я еще раз повторяю это. А теперь я хочу провести небольшой эксперимент, если вас это интересует.

Он повернулся ко мне.

— Мистер Риган, не будете ли вы так добры помочь нам? Пожалуйста, сядьте в кресло Делани.