Светлана Успенская - Двум смертям не бывать
Через несколько дней они встретились в уютном кафе в центре. Жека (с первой же минуты Алла называла его только так) рассказал ей о своей работе, о планах по организации собственного бизнеса, о своей одинокой холостяцкой жизни. Узнав, что муж его новой знакомой банкир, он удивился и сразу как-то сник…
— Что такое? — встревожилась она, положив ладонь на рукав его пальто.
— Вам, наверное, будет неинтересно встречаться с обыкновенным менеджером. Это не ваш уровень!
— Какая ерунда! — Алла легкомысленно рассмеялась. Он такой смешной, этот Жека, такой робкий!
Потом они посетили авангардистскую выставку и долго бродили среди картин. Жека рассказывал ей про основные отличия раннего Малевича от позднего, особенно напирая на динамику свойственной художнику колористики. Алла не знала, что в кармане его пальто лежал свернутый в трубочку путеводитель по выставке, который Жека целых три дня перед встречей учил наизусть, чертыхаясь и кляня себя за то, что позволил втянуть себя в это нудное дело.
Потом они побывали в театре, на скачках, посидели в уютных барах и ресторанах. На встречи молодой человек являлся с неизменным роскошным букетом роз «Гран-при». Но, поскольку Алла не могла вернуться домой с цветами, она с сожалением расставалась с букетом на подходе к дому, отдавая его первому встречному.
Жека был неизменно галантен и любезен. Он не пытался грубо приставать к ней, не позволял никаких нескромных жестов. Максимум, на что пошел галантный кавалер, — были нежные поцелуи рук. Возможно, он боялся неосторожным словом или движением оскорбить возлюбленную.
Впрочем, эти поцелуи заслуживали отдельного разговора. Они были проникнуты таким тонким изощренным эротизмом, что возбуждали ее ничуть не меньше, чем прямое сексуальное воздействие. Когда светлая голова Жеки склонялась над ладонью и горячее дыхание щекотало тонкую кожу запястья, когда его губы скользили вверх по руке, вызывая томление и негу… Тогда Алле казалось, что она готова на все!
Она сама вызвалась посмотреть его холостяцкую квартирку. Она сама предложила выпить по бокалу шампанского. Она сама попросила поставить какую-нибудь романтическую музыку. Она первая обвила его шею руками, первая прижала свои губы к его прекрасно очерченным губам. Она казалась самой себе смелой и изощренной бесстыдницей. Как-то незаметно для себя она перестала быть хозяйкой, матерью, женой. Теперь она была только любовницей, и это новое звание наполняло ее жизнь новым, потаенным смыслом.
Когда он поднял ее на руки и понес к кровати под балдахином, она зажмурила глаза, точно бросаясь в омут. Когда он вошел в нее и их сомкнутые губы и языки составляли единое целое, Алле показалось, что в этом омуте она нашла свое единственное счастье…
Лишь гораздо позже она узнала, что этот омут оказался полон ужаса и разочарования, став причиной ее гибели. Но это было потом…
Глава 7
Двор, в котором всю свою сознательную жизнь проживала Ленуська, стал местом времяпрепровождения банды оторванных фашиствующих подростков, называющих себя скинхедами. Компания коротко стриженных парней, оккупировав детские качели, по вечерам покуривала марихуану или попивала горячительные напитки. Подростки были одеты по особой, своей моде — тупоносые пудовые ботинки, черные джинсы, черные куртки, прикрывавшие нарукавные повязки со свастикой. Члены шайки скинхедов в основном учились в ПТУ, кое-кто из них уже был условно осужден за злостное хулиганство.
Скинхедов боялся весь двор — да что там, вся округа! Накурившись анаши, они шли громить цыганские квартиры, армянские палатки на рынке или общежитие Института имени Патриса Лумумбы, где жили негры и арабы. Себя, как представителей белой расы, они считали венцом творения природы, высшей расой. Целью своего существования эти ребята из рабочих семей декларировали физическое уничтожение всех людей, отличающихся от них цветом кожи, а заодно и всех сочувствующих им представителей белой расы. Нападали они только стаей, били жестоко, зверски, до смерти, а при малейших признаках опасности растворялись в темных подъездах, как стая черных воронов в ночном небе.
Они могли избить армянина за то, что он шел под руку с русской женщиной. Они могли избить девушку за то, что однажды видели, как она разговаривала с кавказскими парнями. Они ненавидели и реп и джаз, потому что это была музыка черных. Они даже специально охотились на репперов и музыкантов второсортных групп, играющих «black music». Они избили двенадцатилетнего мальчика, у которого на шапке было вывязано слово «реп». Они чуть не убили парня — из его магнитофона доносилась музыка, которую юные музыкальные критики вдруг отнесли к ненавистному им музыкальному стилю.
Милиция их не гоняла, потому что считалось, что они как бы помогают устанавливать порядок во вверенном их охране районе. Кроме того, скинхеды частенько на правах дружинников добровольно патрулировали темные улицы вместе с городскими патрулями. В их рядах значилась пара-тройка брызжущих ненавистью ко всему свету половозрелых девиц в коротеньких юбках, с сигаретками, приклеенными в углу рта. Юные скинхедки славились своей особой жестокостью и звериной ненавистью к людям с более темным, чем у них, цветом кожи. На вопрос: «Как вы относитесь к неграм?» — скинхеды обычно сдержанно отвечали: «Мы ничего не имеем против домашних животных».
На их счету было уже несколько убийств и множество не поддающихся статистике избиений.
Именно такая банда облюбовала двор, где проживала Ленуська. В холодные дни они перемещались в подвал, находившийся в том же доме, или отсиживались в подъездах, где, не без их участия, регулярно вывинчивали лампочки.
С недавних пор в их компании появилась новенькая по кличке Перо. Перо была долговязой девицей с длинными волосами и густой челкой, свисающей почти до подбородка. Она была упакована в черную кожу, носила огромные темные очки и непрерывно курила. Говорила она хрипловатым голосом, раскатисто смеялась каждой шутке, легко приходила в неистовство и готова была первому встречному расцарапать физиономию своими длинными кошачьими когтями. Где она обитала и откуда взялась, никто не знал. Ее откопал глава подростковой шайки Штырь, когда покупал сигареты в табачном ларьке. Он заметил девицу, потому что на рукаве ее кожаной куртки красовалась повязка со свастикой.
— Ты что, тоже из наших? — спросил Штырь. — Приходи вечером в «Белочку».
Вечером Перо плавно влилась в новый коллектив, без сучка без задоринки пройдя необходимые для этого испытания (от нее потребовали перевернуть столик старика таджика, торгующего зеленью возле метро, и плюнуть ему в бороду). Шайка бритоголовых пополнилась новыми силами.
Они познакомились в парикмахерской, где Ленуся работала мужским мастером. Это было чуть больше года назад. Тогда Фрол считался еще «рядовым» и выполнял мелкие поручения авторитетов. Он часто заходил в уютный салон неподалеку от дома, чтобы придать своей голове квадратные контуры, достойные самого крутого члена охранного агентства «Элида».
Хорошенькая девчушка, которая стригла его, сразу же запала ему в душу. Было лето, стояла адская жара, на девушках в парикмахерской красовались только тоненькие синтетические халатики, из-под которых так соблазнительно просвечивало голое тело.
Фрол немедленно пригласил девушку покататься на машине. Естественно, она согласилась — парень выглядел так солидно! Они поехали купаться на речку, потом ели шашлыки в придорожном кафе, потом отправились на ночную дискотеку. Так и началась их связь. Теперь они были чем-то вроде мужа и жены. Под горячую руку Фрол любил побаловать свою подругу собственным кулаком, а та отвечала ему достойно — требовала за каждое рукоприкладство материальную компенсацию. При этом горячий парень иногда любил притиснуть в темном уголке Ленуськиных подруг, что тоже входило в перечень поступков, требовавших обязательной материальной сатисфакции. Впрочем, на похождения своего возлюбленного Ленуся смотрела сквозь пальцы. «Кобель!» — снисходительно роняла она, узнав о его очередных проделках.
Когда в их парикмахерскую пришла наниматься новенькая девица, представившаяся Лерой, Ленуся сразу почувствовала, что эта особа представляет собой определенную опасность. Правда, Фрол предпочитает ярких блондинок, но, в конце концов, когда девушка смазлива, как эта Лера, какой мужик обратит внимание на цвет ее волос?
Но со временем Ленуся даже подружилась с Лерой. Главным достоинством этой немногословной девушки было ее умение слушать. Она мало говорила, и, наверное, именно поэтому Ленуське так нравилось плакаться ей в жилетку за рюмкой чая. Часто после работы девушки из салона запирались и распивали вкруговую бутылочку-другую. Лера обычно отказывалась от выпивки, но компанией не брезговала, сидела до упора, внимательно вслушиваясь в легкомысленную болтовню женщин.
