Сергей Сидорский - Власть оружия
Первые волнения, связанные со штурмом, прошли. Теперь база находилась под их полным контролем. Если бы не чересчур долгое ожидание (а они почти две недели ждали, пока пойдут дожди), многих неожиданностей, возможно, удалось бы избежать. Прежде всего, это связано с Хоменко. Дождь же был нужен Консультанту для того, чтобы обосновать отсутствие связи базы с городом, о чем они с Гением и позаботились. По крайней мере, в первое время это ни у кого не должно было вызвать подозрений. И, как оказалось, — не вызвало.
Наверное, многих проблем удалось бы избежать и в том случае, если бы у них было чуть лучше вооружение. Но на деньги, которые предоставил Менеджер, удалось приобрести только самое необходимое. Привлекать же к операции лиц с «серьезными» деньгами Консультанту не хотелось. «Серьезные» деньги и «серьезное» оружие находятся в руках «серьезных» людей, и их интересы, зачастую, пересекаются. Следовательно, и предсказать результат в таком случае невозможно. А Консультант стремился именно к предсказуемости.
Еще одной проблемой было то, как распорядиться деньгами, которые они рассчитывали получить. Ни один банк ни внутри страны, ни за рубежом их не примет. Консультант ожидал в этом вопросе помощи Гения, но вскоре понял, что решать его придется ему самому. Впрочем, решение у него уже было. И по его глубокому убеждению, должно было принести успех.
ГЛАВА 23
Понедельник, 13 октября — 3 часа дня
К заданию, которое ему предстояло выполнить, управляющий банком «Платиновые ресурсы» Валентин Андреевич Потапчук отнесся как к малоприятной, но неизбежной обязанности. Правда, его несколько смущало то, что Трущенко запретил ему брать с собой телохранителей. Последних два года Потапчук не расставался с ними ни на минуту и сейчас испытывал некоторый дискомфорт. Тем не менее, особых причин для волнения как будто не было. В конце концов, у него на руках все карты.
Потапчук вошел в здание мэрии и осмотрелся. Скоро, очень скоро он станет здесь полноправным хозяином и первое, что он сделает — это ремонт. То, что было хорошо десять, пятнадцать лет назад, сейчас вызывает лишь усмешку. Претенциозный, отделанный мрамором холл напоминает морг. Нужно заменить все на современные тона, сделать более ярким освещение и добавить зелени. Он перевел взгляд на искусственную пальму, из-за которой появился милиционер.
— Вы к кому, гражданин?
Потапчук не сразу понял, что вопрос адресуется именно ему. Дело в том, что в последний раз с ним так разговаривали лет восемь назад, когда он только начинал свою карьеру. Сейчас же к нему обращались исключительно по имени-отчеству. В крайнем случае, по фамилии. И то с обязательной приставкой «Mr.» или «господин».
— К Александру Александровичу Груше. Мне назначено.
Визит должен быть внезапным, иначе от него мало толку.
Он поймал себя на мысли, что отвык общаться с «народом». Обычно за него это делал один из телохранителей.
Милиционер придвинул к нему телефон.
— Пожалуйста, позвоните и получите подтверждение.
Потапчук с некоторой растерянностью снял трубку и стал накручивать диск. В другом месте он решил бы вопрос просто: деньгами. Но здесь это может быть неверно истолковано.
Потапчук покосился на милиционера. Тот наблюдал за ним с настороженным вниманием.
Наконец, трубку сняли.
— Александр Александрович?
— Да, я, — голос говорившего почему-то напомнил Потапчуку морской прибой.
— Это Потапчук вас беспокоит.
— Кто?!
Телефонная трубка едва не выпала из рук банкира. Что он в конце концов себе позволяет? Зачем так орать?
— Потапчук, — уже менее уверенно повторил он. — Я к вам по личному делу.
— Я принимаю только по предварительной записи. Позвоните секретарю и запишитесь!
— Но мне необходимо встретиться с вами именно сегодня!
По крайней мере этой своей фразой он остался доволен. Немного загадочный, а главное: многозначительный тон сделал свое дело.
— Хорошо. Передайте трубку дежурному!
— Вас, — Потапчук снисходительно улыбнулся.
— Это что еще там у тебя за тип?! — долетели до Потапчука слова Груши. — Ты что, не можешь сам с ним разобраться?
Потапчук почувствовал, что краснеет. Как он смеет…
— Не знаю, Александр Александрович, он не представился, — милиционер бросил на Потапчука злой взгляд.
— Так потребуй паспорт! Мне что, нужно тебя учить?
Дежурный опустил трубку.
— Гражданин, пожалуйста, предъявите паспорт!
Потапчук почувствовал, как на него медленно, но неотвратимо накатывает бешенство.
— Что?!
— У вас что, гражданин, плохо со слухом? Предъявите паспорт!
Потапчук едва не сорвался, но, представив реакцию Трущенко в случае, если он вернется ни с чем, взял себя в руки.
— Вот, пожалуйста.
— Потапчук Валентин Андреевич. Тысяча девятьсот пятьдесят девятого года рождения, — прочитал милиционер и тщательно сличил фотокарточку с оригиналом.
Потапчук понял, что он сделает прежде всего, когда Трущенко станет мэром. Он уберет к чертовой матери эту пальму, а главное: этот пост.
— Ну?!
— Что, «ну», гражданин?
— Могу я идти или нет?
— Конечно, можете. Я вас не держу.
Милиционер вернул паспорт, и Потапчук стал неспеша подниматься по лестнице.
— Эй, гражданин, вы куда? — настиг его окрик дежурного.
Потапчук заставил себя успокоиться.
— Я ведь уже, кажется, говорил вам, куда направляюсь?
— Мне тоже кажется, что вы слышали: Александр Александрович принимает только по предварительной записи!
Потапчук вынужден был вернуться.
— Но мне необходимо с ним встретиться именно сегодня!
— В любом случае этот вопрос не ко мне.
Потапчук решил рискнуть. В его распахнутой ладони появилась стодолларовая купюра. Милиционер посмотрел сначала на нее, затем на ее обладателя.
— Можете попробовать перезвонить.
К первой купюре добавилась вторая.
Милиционер нахмурился.
— Ну, я не знаю…
Вопрос решила третья купюра.
Александр Александрович Груша сидел за столом и с задумчивым видом смотрел в окно, когда в кабинет постучали.
— Войдите! — крикнул он и перевел взгляд на дверь.
Дверь тут же распахнулась, и на пороге возник круглолицый невысокий мужчина.
С минуту они пристально изучали друг друга. Груша отметил про себя, что на незнакомце костюм за семьсот долларов, а Потапчук — что один галстук государственного служащего тянет минимум на пятьсот.
— Чем могу служить? — спросил Груша, пытаясь прервать затянувшуюся паузу, и поправил уже упомянутый галстук.
Потапчук кивнул.
— Меня зовут Валентин Андреевич Потапчук. Я управляющий банком «Платиновые ресурсы».
— Какие ресурсы?
— Платиновые.
Александр Александрович кивнул и откинулся на спинку стула.
— Итак, чем могу служить? Мне кажется, прежде я никогда не имел дел с вашим банком.
Потапчук осторожно прикрыл за собой дверь и подошел к столу.
— Я хочу, чтобы вы ознакомились вот с этим.
Второй заместитель мэра посмотрел сначала на бумаги, затем на банкира.
— И что это?
— Прочтите, — спокойно ответил Потапчук.
По-видимому, такая перспектива отнюдь не прельщала заместителя мэра, но что-то в интонации собеседника заставило его все же уделить бумагам несколько минут.
— Ну и… ? — наконец, произнес он.
— Что «ну и»? — спросил Потапчук. Он никак не ожидал такой реакции от человека, которому только что фактически предъявили обвинение в коррупции.
— Что все это значит?
— И вы не сделали пока для себя никаких выводов?
Груша медленно встал и вышел из-за стола, затем сделал Потапчуку знак следовать за собой и направился к двери. Они вышли в коридор. Груша огляделся, потом вдруг стремительно шагнул вперед, схватил Потапчука за лацканы пиджака и прижал к стене.
— Давай, быстро колись! Кто тебя послал и зачем?
Потапчук попробовал вырваться, но Груша усилил захват, и в какой-то момент банкир почувствовал, что его ноги оторвались от пола.
— Даю тебе полминуты. Затем вызываю милицию.
— Но тем самым вы сделаете хуже себе.
— Ты действительно так считаешь? — Груша улыбнулся, и от этой улыбки Потапчуку стало не по себе.
— В твоих бумагах написано, что я украл три миллиона долларов. Допустим, тебе удастся это доказать, и я сяду в тюрьму. Допустим. Допустить ведь можно все, что угодно, даже самое невероятное, не так ли? Но что после этого станет с тобой? Еще ни один человек не причинял мне зло безнаказанно.
— Я лишь выполнял приказ, — голова Потапчука болталась из стороны в сторону. Почему его никто не предупредил, что придется иметь дело с таким зверем?
— Чей?
— Трущенко, — Слава Богу, шеф не говорил ему, что он должен молчать!
