Грегори Макдональд - Флетч в Зазеркалье
– Скажи Джеку, где я, – попросила она.
Когда Флетч в сопровождении Рикки выходил из спортивного зала, Мортимер уже объяснял Кристел, что ее ждет.
– А теперь слушайте меня внимательно. Вы не сразу начнете сбрасывать вес. Сначала мы постараемся укрепить ваши мышцы. Вы будете терять жир, но ваш вес останется прежним, потому что удельный вес у мышц больше, чем у жира. Так что не надо огорчаться.
– Главное, чтобы я получала необходимую для этого еду, – пробормотала Кристел.
– Вы совершенно правы, – покивал Мортимер. – Это действительно главное.
Глава 15
– Эй, ты!
Джек поднял голову. Он катил велосипед по дорожке, огибающей особняк. С балкона его позвала пожилая женщина. Ветер раздувал ее легкий халатик, ерошил седые волосы.
– Иди сюда! – Она указала на арку под балконом. – Иди сюда. Поднимись по ступеням.
Джек прислонил велосипед к стене, вошел в арку, поднялся по каменным ступеням.
Кажется, эта женщина плакала на заднем сиденье длиннющего лимузина, который он видел в день прибытия.
– Я тебя знаю? – спросила она. – Я хочу сказать, мы с тобой это уже проделывали?
– Что?
– Мне нужен человек, который выбросит мой мусор.
– Ясно.
– Люди постоянно забывают выносить мой мусор.
– Понятно.
– Мне надо помочь.
– Хорошо.
– Ты похож на того парня, который в последний раз выносил мой мусор.
– Мы все взаимозаменяемы.
– Я рад, что ты это понимаешь. Он был моим другом. – Она сунула купюру в карман шорт Джека. – Ты будешь моим другом?
– Конечно.
– Вот этот мешок. – Она указала на зеленый пластиковый мешок, стоящий у дверей в дом. – Про него вечно забывают.
– Понятно.
– Ты сможешь его выкинуть?
– Нет проблем. – Джек подхватил мешок. Внутри что-то звякнуло.
– Это все. – Глядя прямо перед собой, она раскрыла двери и ретировалась в дом.
За кухней Джек нашел маленький дворик, где на деревянных подставках стояли такие же пластиковые мешки.
Джек поставил свой рядом.
Раскрыл его.
Много бутылок из-под водки, несколько из-под шерри, портвейна, бренди. Все пустые.
Пузырьки из-под таблеток, тоже пустые. Названия лекарств ничего Джеку не сказали. Указывалось, что принимать их следует утром, когда встанешь, и перед сном. Выписывали лекарства разные врачи: Макмастерс, Донован, Гаррисон, Чайлз.
Предназначались лекарства Амалии Редлиф.
Джек было решил, что женщина очистила аптечку от пузырьков, копившихся там долгие годы, но потом отметил, что выписывались лекарства в последние три недели.
Он вновь завязал мешок.
Возвращаясь к велосипеду, достал купюру, которую засунула ему в карман миссис Редлиф.
Пожалуй, он не смог бы предложить более легкого способа заработать пятьдесят долларов.
Глава 16
– Ты выходишь замуж за Чета?
– Да, – кивнула Шана.
– Почему?
* * *Он подкатил велосипед к бассейну и оставил у стены.
Шана Штауфель плавала в бассейне.
Одна.
Джек подождал, пока она отмеряет положенные метры. Он сидел в шезлонге, который поставил в тенек у стены дома, невидимый из окон. Этому нехитрому приемчику он научился от Нэнси Данбар. В японском садике она садилась так, чтобы ее не видели из окон административного корпуса.
Маленький реактивный самолет сделал круг над Виндомией, заходя на посадку.
Выйдя из воды, Шана не заметила Джека.
– Эй, – шепотом позвал он.
Вытирая голову полотенцем, она направилась к нему. Сегодня она плавала в желтом бикини.
* * *– Значит, о Чете ты все знаешь.
– Что я знаю о Чете?
– Он любит мальчиков.
– А девочек он тоже любит?
Она покачала головой.
– Ни в коем разе.
– Тогда почему ты выходишь за него замуж?
– Это соглашение.
– Соглашение?
– Да. Разве ты не слышал о договорных браках?
– Когда каждый имеет выгоду?
Она кивнула:
– Совершенно верно.
– И в чем же она состоит?
– В возможности реализовать честолюбивые замыслы. Чет сдаст вступительные экзамены в коллегию адвокатов, начнет практиковать, сначала будет баллотироваться в палату представителей конгресса США, потом… ты понимаешь.
– Покупать сердца и умы американских обывателей.
– Он очень умен. У него будут прекрасные помощники. Для него уже написали книгу, в которой разбираются противоречия между первой и четырнадцатой поправками…
– За него.
– Ее опубликуют под его именем. Тем, кто написал книгу, хорошо заплатили как за их труд, так и за молчание.
– Прекрасно.
– Конгрессмен, представляющий этот округ, намерен закончить политическую карьеру и не выставлять свою кандидатуру на следующий срок.
– Сколько ему лет?
– Около пятидесяти.
– Почему он сходит с дистанции?
– Потому что денег ему теперь хватит до конца жизни. И даже останется.
– Заботами Честера Редлифа-старшего.
– Да.
– Ему заплатили, чтобы он вышел из игры. Дали взятку.
– Некоторые люди серьезно относятся к своему финансовому благополучию. Других активов, кроме выборной должности, у этого конгрессмена не было.
– И он решил ее продать.
– Да.
– Редлифу и сыну.
– Да.
– Почему нет? Не вечно же конгрессмену сидеть в этом кресле. Кого снедает честолюбие? Редлифа или сына?
Шана вздохнула:
– Честер уверен, что надо творить добро, если есть такая возможность. С поддержкой отца Чет сумеет сделать гораздо больше для этого округа, страны, мира, чем нынешний конгрессмен.
– Это мне понятно. А для успешной карьеры Чету необходима респектабельная супруга.
– Она перед тобой.
– Теперь в конгресс выбирают и «голубых».
– Только не от Джорджии. Законы, карающие гомосексуализм, лишь недавно изъяли из уголовного кодекса.
– Если движущей силой является честолюбие доктора Редлифа, почему Чет идет у отца на поводу?
– Почему нет?
– Негоже жить во лжи.
– Ему предлагают беспроигрышный вариант. Чета любят. Известный футболист. Видный мужчина. Умница. Должен же он как-то распорядиться своей жизнью. Нельзя же до старости играть здесь в пинг-понг с младшей сестричкой.
– Ему необязательно идти в политику.
– Этого всегда хотел его отец. А Дункана Честер видел во главе семейной корпорации Редлифов.
– Удачи ему.
– Да, – вздохнула Шана. – Удачи ему.
– Значит, Чет соглашается на этот брак.
– Соглашается? Да. Соглашается. Мы нравимся друг другу. Не вижу в этом ничего удивительного. Он умный, симпатичный парень. Женившись на мне, он сможет покинуть Виндомию.
– В Вашингтоне он не сможет высказать собственного мнения…
– А кто может?
– По конституции, конгрессмен не должен отстаивать точку зрения одного человека.
– Честер – гений. Так что его интеллектуальный потенциал, пожалуй, выше, чем у населения всего округа.
– Значит, доктор Редлиф знает, что его сын – гей.
– Да. Эта одна из причин, побудивших его заключить соглашение с Четом.
– Это не просто соглашение. Это сделка.
– Пусть сделка.
– Что будет, если Чет не примет условий сделки? Шана устроилась в шезлонге поудобнее.
– Неизвестно.
– А предположительно?
– Чет опасается, что его вычеркнут из завещания. И ему придется торговать карманными зеркалами на каком-нибудь островке в южной части Тихого океана.
– Ерунда. У него же есть голова на плечах.
– Ты понимаешь, что я имею в виду.
– Как раз я тебя не понимаю.
– Все или ничего. Если Чет хочет быть сыном Честера Редлифа – со всеми полагающимися благами, – он должен вести себя так, хотя бы для посторонних, как и положено сыну Честера Редлифа. Это разумно?
– А тебе известно, какие чувства вызывает это разумное требование у Чета?
Шана замялась Откашлялась.
– Ярость.
– Что?
– Ярость. Он в ярости. Его все время толкали в спину. Отец решил, что он будет спортсменом, точнее, футболистом. Чет и стал им. Одним из лучших в студенческой лиге. Отец решил, что он будет хорошим студентом. И Чета приняли в Фи-Бета-Каппу. Отец послал его в юридическую школу. Видишь ли, поначалу Чет с отцом не спорил. Он, кстати, всегда осознавал, что он – гей. И не стал скрывать этого от отца. Когда Чет узнал, что для него написали эту книгу, он пришел в ярость. Известие о том, что для конгрессмена приготовили запасной аэродром, разъярило его еще больше. Вот он и завалил экзамен в коллегию адвокатов. Я уверена, он сделал это нарочно. Чет никогда ничего не заваливал. И теперь он знает наверняка: каких бы успехов он ни добился, отец скажет, что этого мало. Гомосексуальные наклонности отнюдь не тревожат Чета. Его волнует другое: ненасытные требования отца, который гонит и гонит сына. И Чет должен поступиться всем, если хочет, чтобы отец от него отстал. Это тебе ясно?
– Вроде бы.
– У тебя есть отец, Джек?
– Да.
– У вас такие же отношения? Джек покачал головой:
