Светлана Потоцкая - Убийство и Дама пик
— Смотри на дорогу, умоляю! — воскликнула Елена. — Угробишь же нас! Ни при чем в том смысле, что я сама во всем виновата. Я настояла, чтобы, ну… А Павел-то не железный, да и молодые мы были. Я решила, что все равно выйду замуж за Павла, как бы там мама к нему ни относилась, ну, словно наперекор ей. Она меня отговаривала, а я ребенком прикрылась, знала, что тут она отступит. Что ж, получилось по-моему, да и Павел меня любил, поддерживал…
Я открыла было рот для следующего вопроса, но Елена меня опередила:
— Ты, наверное, хочешь спросить, почему разошлись, если такая любовь была? Да по моей глупости, наверное. Когда Максимка родился, начались пеленки, бутылочки, бессонные ночи… Я была уже студенткой, училась на первом курсе медицинского, там жизнь после лекций бьет ключом, а мне нужно домой — к мужу и ребенку… Права оказалась мама, не готова была я еще тогда к семейной жизни. Сначала ссора, потом скандалы. Мама не выдержала, потребовала, чтобы к Максимке взяли няню. Я обрадовалась, а Павел — на дыбы, говорил, что я плохая мать, что он не допустит, чтобы его ребенок сиротой рос при живых родителях, и не надо никаких нянек… А я и в самом деле была тогда мать никакая. Девчонка девчонкой. Все пришло потом, позже, когда я повзрослела. А Павел на своей работе сутками пропадал, домой только ночевать приходил, да и то — не всегда. А мне скучно, обидно, наконец, — у меня кавалеры появились, из института домой провожали. Кончилось все скандалом, причем, к сожалению, вмешалась мама и сказала Павлу все, что она о нем думала. Мол, он мне — не пара, нам лучше расстаться, а я еще молода, снова выйду замуж и на сей раз за достойного человека, и пусть уж Максимка его своим отцом и считает, незачем травмировать ребенка папашей-милиционером… Конечно, Павел в тот же вечер собрал вещи и хлопнул дверью. С тех пор мы с ним виделись только раз — в суде, при разводе. От алиментов я отказалась, так мне мама посоветовала, у нее были свои представления о порядочности и гордости. А вот относительно меня она ошиблась: Максим так и вырос без отца, не получалось у меня с замужеством.
— Максим знает, кто его отец? — поинтересовалась я, чувствуя предательское пощипывание в носу. Особой сентиментальностью я никогда не грешила, но на сей раз мне было безумно жаль и Елену, и, разумеется, Павла.
— Когда он подрос, я сочинила трогательную историю, будто его папа геройски погиб при выполнении служебного долга. Как ты, Наташа, говоришь, здорово красиво, да только бессмысленно: мальчишке был нужен живой отец, а не легенда о нем. Павлу же мама раз и навсегда запретила видеться с сыном: сказала, что это травмирует детскую психику. А я… не возражала. Мы ведь с Павлом прожили меньше года. И надо же было вдруг встретиться, да еще вот так… сейчас…
Елена замолчала, и мне показалось, что в глазах ее блеснули слезы. Галка, по-видимому, тоже что-то заметила в зеркальце над лобовым стеклом и дипломатично перевела разговор на другую тему:
— Наташка, давай вспоминай, что ты вчера увидела на даче? Я имею в виду — странное. Тебя же что-то удивило, так?
— Удивило то, что дом заперт, а по саду все разбросано, как будто тетя Таня куда-то ненадолго отлучилась. Но мы там пробыли почти четыре часа… Все окна без штор, то есть шторы не задернуты. И еще Елена сказала, что обязательно должна была быть записка, куда ушла. А записки не было. В общем — странно.
— А если действительно — несчастный случай? Ну, упала, ногу сломала тьфу, тьфу, тьфу! — соседи отвезли в больницу, дом заперли… — В голосе Галки звучало явное сомнение.
— Не сходится, — подала голос Елена. — Надо знать маму. Она бы обязательно заставила кого-нибудь мне позвонить из больницы. Если только она без сознания… Но ближайшие наши соседи уезжают с дачи в начале сентября. Разве что задержались из-за хорошей погоды. Хотя все могло измениться. Я на даче почти не бываю — некогда. День работаю двенадцать часов, следующий день дела всякие.
— Это в твоем замечательном центре ты по полсуток вкалываешь? — изумилась я, обрадовавшись тому, что Елена, похоже, немного отошла от грустных воспоминаний. — Ничего себе работенка!
— А ты думаешь, мне за прекрасные глаза там платят? — невесело вздохнула Елена. — И по двенадцать часов подряд сижу, и улыбаюсь, как робот, и сумасшедших ублажаю. Один вот заказал самолет в Париж. Он там решил аппендикс вырезать, а заодно свою любовницу развлечь. Десятидневное турне такое. И самолетом же обратно. И никого у нас это уже не удивляет.
— Интересная у тебя там работа, — опять не выдержала я. — Жалко, платят не проценты по сделкам, а фиксированные деньги. А то была бы миллионершей.
В Белых Столбах со вчерашнего дня ничего не изменилось. То же яркое солнце освещало начинающие желтеть деревья и крыши домов. Та же тишина, прерываемая время от времени шумом проходящих вдали поездов. И по-прежнему запертый дом тети Тани, крыльцо которого уже слегка занесло опавшей листвой.
— Может, все-таки в Москву уехала? — нерешительно спросила я.
Елена покачала головой:
— Тогда были бы задернуты все шторы, и внизу, и наверху. А окна не занавешены. Боюсь, что мама там…
Галка вмешалась, как всегда, решительно:
— Не гони волну. Смотрели же Павел с Андреем вчера — никого в доме нет. Давай откроем и посмотрим. Запасные ключи у тебя с собой?
— Да, — тихо ответила Елена и полезла в сумочку.
Замок тихо щелкнул, и дверь отворилась. Несколько лет назад Галка сделала проект реконструкции этого старого дома. Оставив две большие комнаты в старой бревенчатой части, она снесла рассыпающуюся, с текущей крышей, классическую дачную веранду и на этом месте спроектировала капитальную зимнюю пристройку. Самым потрясающим, естественно, было то, что этот проект удалось осуществить: виллу на гектарном участке можно возвести, кажется, по щучьему велению и по чьему-то хотению, а вот получить разрешение на замену сарая на сарай — задачка по-прежнему не из легких. В данном случае Татьяне Георгиевне явно кто-то ворожил: разрешение было получено чуть ли не через неделю после подачи всех необходимых документов.
Тарасов привез откуда-то бригаду молодцов-украинцев, и они всего за месяц под бдительным Галкиным взором и за очень смешные деньги возвели это чудо. А когда в дом подвели воду и установили газовое отопление, Татьяна Георгиевна смогла реализовать свою давнюю мечту: жить на даче чуть ли не круглый год. Благо завершение строительства совпало с уходом на заслуженный отдых.
Зная прямо-таки болезненную привязанность своей тетки к старому дому, Галка сумела сохранить дух и стиль бывшей профессорской дачи и совместить его со вполне городскими удобствами в виде туалета, ванной и стиральной машины, объединенных в едином небольшом помещении, которое было остроумно организовано в новой пристройке. Сходство же со старой верандой создавалось благодаря множеству окон, выходивших в сад, и крыльцу, с которого попадали в комнату гибрид гостиной со столовой, где множество безделушек, скатерок и салфеток, а также старая мебель создавали ни на что не похожую атмосферу дома, где прошло детство Елены и Галки; я восхищалась домом каждый раз, когда приезжала к Татьяне Георгиевне.
Мы столпились на пороге, боясь войти и увидеть самое страшное. Но в комнате было пусто и, как всегда, чисто. Первое, что бросалось в глаза прямо от двери, — это спинка большого старинного кресла, стоявшего напротив телевизора рядом с журнальным столиком.
— Не толпитесь в дверях, — буркнул Павел. — Андрей, Алена, пойдемте в дом. А вы, девочки, погуляйте, погода хорошая.
Галка послушно, точно робот, повернулась и пошла в сад, увлекая за собой Милочку. А я дернула Андрея за рукав и прошипела:
— Если ты меня сейчас выгонишь, никогда этого не прощу.
Андрей беспомощно посмотрел на Павла, тот пожал плечами и махнул рукой:
— Только ничего не трогай и не путайся под ногами.
Тут уж я зашлась в приступе праведного гнева:
— Будто я сама не знаю, как себя надо вести! Столько детективов перевела, уже сама их пишу, а вы хотите лишить меня возможности увидеть все на месте… Конечно, женские занятия…
— Кончай детский сад! — жестко сказал Павел. — Ты забываешь, где и с кем находишься. Никто не умаляет твоих профессиональных качеств, но сейчас не до них, право же. Алена, давай потихоньку двигаться. Рассказывай все по порядку. Значит, твоя мама обычно сидела в этом кресле спиной к двери. Тогда почему она дверь не запирала — ведь не видно, кто входит в дом. Неужели нельзя было хотя бы переставить кресло, если живешь с дверьми нараспашку?
— Она очень любила это кресло. Его-то можно было переставить, но только не телевизор. Тут же везде окна, свет падает на экран, плохо видно, а еще мама говорит, что кинескоп от этого портится. Ну и… — Елена замолчала и беспомощно развела руками.