Лин Гамильтон - Месть моаи

— Я прокляла тебя, — шипела она. — Ты оскорбила меня. Я прокляла тебя точно так же, как и Дэйва. У меня есть сила. Мой аку-аку очень силен.

Но потом неожиданно на помощь мне явился Роб и конные полицейские.

«Я этот сон уже видела», — подумала я.

— Это только мигрень. С тобой все будет хорошо, — успокоил меня Роб. — Вспомни, что я говорил тебе о лошадях.

Я пообещала ему, что на этот раз обязательно вспомню, несмотря ни на что. Когда он отъезжал на своей лошади влево, бросил через плечо:

— Кстати, ты еще кое-что упустила.

Когда я очнулась, в комнате было темно, и Мойра тихонько сопела. Я огляделась вокруг. Из-под шторы виднелась узкая полоска света, но я смогла смотреть на нее, не морщась от боли. Более того, боль в голове утихла, и мне удалось сесть, очень осторожно, и меня не вырвало. Очевидно, худшее было позади. Я потихоньку легла, испытывая более дружелюбные чувства к доктору и обдумывая свой сон. На этот раз я могла вспомнить его очень точно. Проблема была в том, что я не помнила, что же такого Роб рассказывал мне о лошадях. И тут меня осенило! Роб говорил, что лошади всегда пробегут мимо тебя. «Даже если ты будешь лежать без сознания, — сказал он, — они не затопчут тебя». Если Роб был прав, да у меня и не было причины в этом сомневаться, тогда что же произошло с Дэйвом Мэддоксом? И что же такое я упустила.

И вот снова я пыталась прокрасться вон из комнаты, стараясь не разбудить Мойру. Теперь я взяла с собой свой новенький фотоаппарат. В этот раз небо было мягкого серо-розового цвета, а вдалеке виднелись зловещие темные тучи. Была вероятность того, что днем разразится гроза, что сделало осуществление моего намерения еще более неотложным.

Я направилась прямо к «гробнице Тепано», вокруг которой болталась на ветру жалкая полоска желтой полиэтиленовой ленты. Никто даже не попытался прикрыть место смерти, чтобы защитить от ветра и, по всей видимости, надвигающегося ливня. На земле виднелось множество отпечатков. Я поняла, почему карабинеры пришли к своему заключению. Сфотографировала этот участок и еще калитку, которую я обнаружила незапертой, затем прошла вдоль забора, пока он не кончился, упершись с одной стороны — в море, с другой — в каменистый склон.

Когда я закончила осмотр, то с испугом обнаружила, что за мной со стороны террасы наблюдает полицейский Пабло Фуэнтэс.

— Иногда это не самая хорошая идея — возвращаться на место, где вы испытали нечто неприятное, сеньора, — приветствовал он, подходя ко мне.

— А иногда совсем наоборот, — ответила я.

— В каком смысле? — удивился он.

— Его убила не лошадь, — пояснила я.

— Почему вы так считаете, сеньора?

— Мой супруг — член Королевской канадской конной полиции, — сказала я.

— О, конный полицейский! — воскликнул он. — Великолепно.

— Он говорил мне, что лошади обегут вокруг вас, даже если вы будете лежать на земле без сознания.

— Я не конный полицейский и ничего не знаю о лошадях, но раз он так говорит, значит, так оно и есть.

Я не могла с уверенностью сказать, разыгрывал он меня или нет.

— А есть ли у вас еще какие-нибудь доказательства, кроме слов вашего полицейского? — поинтересовался он.

Вот теперь я поняла, что он подыгрывал мне.

— А вы видите хоть одну лошадиную лепешку по эту сторону забора? — парировала я.

Фуэнтэс, казалось, веселился, но, по крайней мере, он осмотрелся вокруг, прежде чем произнес:

— Нет.

— На острове много лошадиного помета: на Рано Рараку, на дороге в Оронго и даже на главной улице Ханга Роа. И этого добра полно там, — я указала на землю за забором, — но за все три дня я ни разу не видела ни одной лошадиной лепешки на территории отеля.

— Но лошади просто находятся за забором, сеньора, — он выглядел так, будто едва сдерживал смех.

— Конечно, — согласилась я. — Так как же лошадь попала на территорию отеля?

— Наверное, перепрыгнула забор, — предположил он.

— Хорошо, — кивнула я. — Покажите мне, где. Покажите мне место, где есть отпечатки копыт по обе стороны забора.

Он был достаточно заинтересован тем, что я сказала, чтобы пройти вдоль забора так же, как это сделала я.

— Где вы нашли ботинок Мэддокса? — спросила я. — На этой стороне или за забором?

— На этой, — ответил он.

— Так что здесь произошло? Мэддокс потерял свой ботинок, взбираясь на забор, чтобы сесть на лошадь по другую сторону, потом выехал на дорогу, дальше по ней, вдоль дорожки к отелю, через фойе и по террасе?

Фуэнтэс начинал раздражаться.

— То, что здесь произошло, было несчастным случаем, — сказал он.

— Я так не думаю, — возразила я. Я прошла сквозь ворота, осторожно, стараясь не наступать на отпечатки копыт, и подошла к краю скалы. Осторожно выглянула за край — не люблю высоты. — Там внизу мертвая лошадь, — сказала я через пару секунд.

— Серьезно? — Фуэнтэс так же осторожно, как и я, прошел в ворота и присоединился ко мне на краю скалы. Лошадь лежала на боку на скалах. Время от времени ее накрывала волна. Бедное создание, совершенно очевидно, было мертво.

— Полагаю, это та самая лошадь, — заключил он. — Ну, вот, вы нечаянно опровергли свою гипотезу.

— Не думаю, — покачала я головой. — А как лошадь попала туда, а Мэддокс остался тут? Только, пожалуйста, не говорите мне, что лошади стало так плохо после того, как она затоптала Мэддокса, что она бросилась с утеса.

— Сеньора, — с обидой в голосе сказал он. — Очень жаль, что с лошадью так получилось. Думаю, мне придется послать кого-нибудь вниз посмотреть. Кажется, вы намекаете на то, что сеньор Мэддокс был убит. Я с вами не согласен. На Рапа-Нуи об убийствах почти не слышно. Единственное убийство на памяти местных, это когда некоторое время назад муж убил свою жену.

— Я рада слышать, что убийцы тут не шастают направо и налево, но люди, о которых мы здесь говорим, не с Рапа-Нуи, — возразила я.

— Насколько мне известно, туристы здесь тоже не убивают постоянно друг друга, — насупился он. — Однако, чтобы вы не думали, что я халатно отношусь к своим обязанностям, скажу, что я вызвал патологоанатома из Сантьяго. Доктора, что обследовали жертву и высказывались по этому поводу, разошлись во мнениях. Так что я попросил эксперта во всем этом разобраться. К сожалению, патологоанатом не попадает на сегодняшний рейс. Он прилетит завтра.

— Что вы хотите сказать «разделились во мнениях»? — не поняла я. — Одно из их мнений совпадает с моим?

— Нет, сеньора, — ответил он. — Один из них думает, что сеньор Мэддокс, возможно, ударился головой о камень.

— О который это? — подняла я бровь.

— О тот, на котором лежала его голова. Возможно, вы не заметили, что на острове полно камней, — он становился немного раздражительным.

— В его крови обнаружили алкоголь и барбитураты. Достаточно много, чтобы мы смогли определить это даже здесь, — сообщил он.

— Достаточно, чтобы убить его? — спросила я.

— Возможно, не настолько, — признал он. — Но, вероятно, достаточно, чтобы у него помутился рассудок и он попытался прокатиться на лошади.

— Все разъедутся не сегодня-завтра, — вздохнула я, — до того как появиться патологоанатом.

— Не сегодня, сеньора. Сегодня прилетает самолет из Сантьяго, но обратного рейса нет. Самолет сегодня летит дальше на Таити. Он не вернется до завтрашнего дня.

— Так что, никто с конгресса не летит на Таити?

Фуэнтэс достал из кармана небольшую записную книжку:

— Двое из ваших, сеньора Сьюзан Скейс и сеньор Сет Коннелли. Я приехал пораньше сегодня, чтобы взять у них показания до отъезда.

— Может, вам следует забрать у них паспорта, пока патологоанатом не приедет?

— Я что-то не могу придумать, как я буду объяснять начальству в Вальпараисо, почему я изъял паспорта у двух иностранцев на основании лошадиного помета.

Кажется, он дело говорил.

— А что там еще внизу? — поинтересовалась я. — Кажется, тропинка ведет вниз к воде, на соседний участок, на другой стороне бухты.

— Ана Каи Тангата, — сказал он. — Ана означает «пещера» на рапануйском языке. Название переводится как «Пещера Поедания». Существуют две возможные интерпретации названия. Один вариант гласит, что это то место, где собирались мужчины Рапа, чтобы развлечься. Второй вариант…

— Я знаю, что это за второй вариант, — перебила я. — Видимо, они жутко голодали. Их дети умирали от голода. Возможно, в отчаянном положении люди совершали немыслимое.

— Возможно, — кивнул он. — Вам следует пойти и посмотреть пещеру. Сам я не хожу осматривать достопримечательности, но я знаю, что там есть наскальные изображения птиц.

Фуэнтэс помахал на прощание и отправился назад к гостинице. У меня был соблазн отправиться следом. Я поняла, что хочу есть, что, учитывая состояние моего организма вчера, было хорошим знаком. Я слышала, как в обеденном зале звенела посуда, но, поскольку было еще довольно рано, я не знала, смогу ли я убедить персонал приготовить мне завтрак.