Альбина Десницкая - Без любви
— Ну, зачем ты так? Она же все-таки тебя родила, вырастила. Нельзя так про мать. Она несчастная женщина, больная. Ей не позавидуешь. Такая тяжелая у Шуры судьба. Ты прости ее, не держи зла.
— Кого простить? — Рита даже поперхнулась от этих слов и закашлялась. — Кто меня вырастил? Меня воспитала улица! Если я не ночевала дома, ее это не волновало. Она никогда меня не искала. Ей было все равно, что я ем, с кем дружу, хожу ли в школу. Я не помню ни одной хорошей минуты из своего детства.
— Хватит! — оборвал Риту Игорь. — Опять старая песня. Я есть хочу, а не болтовню твою слушать. Ты меня благодарить должна, что я тебя забрал из того сарая и новую жизнь тебе устроил. А ты все время про мамашу свою песни поешь, никак не забудешь.
— Ладно, пейте чай, колбаса там, в холодильнике, хлеб на столе. А я пойду. Дел-то полно, никто за меня их не сделает.
Рита посмотрела в окно. Ветви деревьев провисают под тяжестью мокрого снега. Она подошла к буфету. Увидела старые фотографии в деревянных рамках. На одной из них узнала мать. Совсем девчонка, с косичками и большими бантами. Рядом с ней ее мать, Ритина бабка, которая уже давно умерла, она ее даже не помнит. А вот дядя Володя, повыше матери, он старше ее на два года. Фотография черно-белая. Мать улыбается. Рита редко видела ее улыбающейся. Когда мать напивалась, то часто смеялась. Это был пьяный смех, грубый, визгливый. Опять перед глазами возникло серо-синее лицо мамаши, ее рваный зеленый халат, из-под которого виднеется грязный лифчик телесного цвета. Он, наверное, был у нее один. Рита никогда не видела другого. А этот прямо врезался в память. А вот еще фотография. Женщина, чем-то напоминающая Любовь Орлову, и дядя Володя, совсем молодой. Рита узнала тетю Аню, жену дяди Володи, хотя видела ее, когда была совсем маленькой. Тетя Аня умерла от опухоли головного мозга, ей было чуть за сорок, а дядя Володя так больше и не женился. На другой фотографии тоже тетя Аня и дядя Володя, а с ними двое мальчишек, их сыновья Павлик и Сергей. Им повезло, родители их очень любили. Своих двоюродных братьев Рита тоже видела очень давно, оба живут в Москве. Она достала фотографию и поднесла ее к свету. Павлику на этом фото не больше пяти лет, значит, Сергею года два. Она всматривалась в лица ребят и невольно вспоминала свою Леночку.
— Ты есть будешь? — Игорь резал батон.
— А? — она повернулась к мужу. — Да, чай с бутербродом.
— Тогда наливай.
Рита взяла чайник и взглянула на мужа. На лице Игоря ни горя, ни сожаления. Кажется, его не трогает случившееся. Он очень жестокий, но намного лучше матери. Он спас ее. И она его очень любит. Очень любит. Кого ей и любить, как не его?
— Тебе когда на работу? — она наполняла чашки кипятком.
— Ты что, опять под дуру косишь? На какую работу? О чем ты вообще говоришь? Сейчас пересидим у дядьки твоего пару дней, пока все уляжется, и надо рвать когти подальше отсюда, от Дубровска, от Москвы. Поедем на Черное море. Будем там новую жизнь устраивать.
— Зачем? — Рита испуганно обхватила себя за плечи.
— Неужели ты не понимаешь, что если нас найдут, тебя в психушку загонят? Неужели ты не понимаешь, что они специально тебя дожимают? А потом скажут: мать у девочки сумасшедшая, сама виновата, что ребенка похитили.
Рита закрыла лицо руками и заплакала. Ей было страшно. Все происходящее казалось сном. Еще совсем недавно она была так счастлива. У нее была прекрасная семья, муж, ребенок. В детстве она даже мечтать об этом не могла. А теперь это счастье рухнуло. Рухнуло в один миг, в одну секунду. Бежать из любимого Дубровска, строить новую жизнь, строить без Леночки?
Глава 18
Танов понял, надо организовывать розыск Ястребовой и Лунова. Одному такие решения принимать нельзя, придется идти к руководству отдела, а потом докладывать генералу. Казалось бы, следователь лицо процессуально независимое, сам может принимать любые решения по делу. Но это только на бумаге так, на практике совсем иначе. Он собрал необходимые документы и отправился к Виткову. Тоже начальник, младше Танова, меньше опыт работы в следствии, меньше дел расследовал. А уже начальник! Его семья переехала в Дубровск тридцать лет тому назад из районного центра Дубровской области. Так что школу Сергей Васильевич окончил в Дубровске. Здесь же стал выпускником юридического факультета и стремительно взбежал по карьерной лестнице. Поэтому он вполне оправданно может считать себя городским жителем.
Танов приоткрыл дверь.
— Разрешите?
— Да, конечно, — Витков оторвался от своих бумаг и откинулся на спинку стула. — Как продвигаются наши дела?
— Вот как у нас наружное наблюдение осуществляется! — начал жаловаться Танов. — Как можно на них полагаться?
— Что случилось?
— Ушли, — Танов помедлил, — родители пропавшего ребенка.
— Как ушли? Куда ушли? Почему сразу такая паника? А если они у каких-либо своих знакомых или родственников? Им же никто не запрещает передвигаться по городу, да и за его пределами тоже.
— За квартирой наблюдали со вчерашнего дня. Ни он, ни она в подъезд не входили и не выходили. Я уверен, что они сбежали. Меня мое чутье никогда не подводило. Только как умудрились нашу наружку перехитрить, никак не пойму.
Витков резко встал и начал нервно расхаживать по кабинету.
— Черт пойми, что творится! Ничего не понимаю. Ведь мы ничем их не напугали. Мы занимаемся розыском их пропавшего ребенка. Здесь что-то не то. Не могли они уйти, они ведь больше всех заинтересованы в том, чтобы девочку нашли. Это в их интересах. Зачем им от нас прятаться?
— Да кто знает, зачем? Ястребова эта вообще личность какая-то мутная. Она ни разу не была откровенной. Все что-то скрывает, что-то не договаривает. При исследовании на полиграфе закатила истерику. Не верю я ей. Совсем не верю. Не похожа она на убитую горем мать.
— Может быть, все-таки стоит подождать? Вдруг они объявятся? Поднимем волну, а они в гостях у родственников чай пьют. Как мы будем выглядеть?
— Ждать нельзя, — Танов тоже встал. — Чем дольше мы будем ждать, тем дальше они уйдут! Надо бить тревогу. Надо их найти. И никак мы выглядеть не будем! Это пусть они думают, как будут выглядеть, если в то время, когда не только полиция, но сотни, тысячи добровольцев пытаются разыскать их дочь, они по гостям ездят! А дома у себя они знаете, чем занимались? Музыку слушали! Вот взять любого нормального человека, ну, вас, например, или меня. Как бы вы себя вели, если б такое в семье случилось? Да я б не то что музыку слушать или по гостям разъезжать, я бы, наверное, уже с ума сошел, — разгорячился Танов.
— Ну, хорошо, согласен. Но им же деваться некуда. Они в любом случае не сегодня, так завтра домой придут.
— А вот это вряд ли. Они уже напуганы. Мы же вызывали их каждый день, проверяли на детекторе. Они же не идиоты. Они поняли, что у нас на них что-то есть. Ястребова и так еле соглашалась показания давать. Ссылалась на свое горе. Да любая бы нормальная мать жила бы у нас в конторе. День и ночь ждала бы, что ребенка найдут. Сама бы по улицам Дубровска сутками бродила, искала бы. А эта что? Явится, слезу выдавит и не дождется, как побыстрей домой свалить. Не вернутся они уже никогда. Искать надо.
— Не верится мне во все это. Квартирой точно не ошиблись, к ним зашли?
— Сергей Васильевич, вы за кого меня держите? Тем более опера не первый раз в этой квартире.
Витков скорее был готов поверить в то, что такой опытный следователь, как Танов, ошибся квартирой, чем в то, что родители похищенного ребенка ушли от наружного наблюдения. Это невозможно. Там же спецы. За все время его работы такое впервые. Он сел в свое кресло. Танов тоже вернулся на прежнее место.
— Генералу докладывать будем?
Танов пожал плечами, потому что считал вопрос риторическим. Генералу в любом случае надо докладывать то, что есть на самом деле. Даже если ему ничего не докладывать, он все равно узнает.
— Подготовь справку. Сколько сейчас времени? — Витков посмотрел на часы. — Так, сейчас три! Буду договариваться на четыре. Нет, все же не могу я себе в толк взять, как наружка их упустила? Какая-то девчонка обвела их вокруг пальца. Ладно, давай, а то не успеешь.
Танов, молча, вышел из кабинета.
Виткову надо было подумать. Несмотря на то, что дело ведет следователь из Москвы Танов, ответственность за ход расследования лежит также и на начальнике следственного отдела. На то он и начальник отдела. А тут такие новости, жди головомойки от генерала. Кроме того, рухнут сегодняшние личные планы. Он, в отличие от Танова, не имел ни жены, ни детей. Конечно, он был гораздо моложе, чем Павел Николаевич. Ему в этом году исполнилось тридцать три. Возраст Христа, если выражаться красиво. Говорят, очень опасный для мужчины. В двадцать два он женился, но скоро развелся. Жена изменила ему с лучшим другом, пока он был в командировке. Он перестал доверять женщинам. После того, как он развелся, были случайные подруги. Ничего серьезного. А теперь встретил девушку, с которой было легко, которой хотелось верить, которая, как ему казалось, понимала его. Марина была моложе на семь лет. Не такая уж большая разница. Да и двадцать шесть это не восемнадцать. Юрист, как и он, что обнадеживало. Работала в одной солидной компании. Как раз сегодня они должны были встретиться. Он пригласил Марину к себе. А теперь свидание придется отложить. Она отнесется к этому с пониманием, но ему так хотелось ее увидеть. Он так ждал сегодняшнего вечера.
