Фридрих Незнанский - Игры для взрослых
— У меня все болит, — шепотом пожаловалась она Наде.
Девушка пожала ее запястье, словно поддерживая.
Он этого и ждет. Чтобы тебе было больно. Потерпи, иначе…
Настя вопросительно посмотрела на Надю и перевела взгляд на Сэма. Надя едва заметно кивнула головой.
— Если сегодня господин Художник захочет снять меня опять, потребую у него бабки, — продолжила прерванный разговор Оксана. Девчонки дружно рассмеялись:
— А что он делал до сих пор? Не снимал тебя?
— Да я не в том смысле, — огрызнулась Оксана. — Он меня каждый раз фотографирует. В разных видах. А за это моделям платят офигительные бабки. Почему же я должна позировать ему задаром? Пускай мне тоже платит.
— Он твои фотки, небось, выставляет на порносайтах, — ехидно предположила смуглая девушка в восточном наряде. — Ты гордиться должна. Знаешь, сколько извращенцев тебя мысленно имеют? А ты за это еще денег хочешь?
Девчонки рассмеялись, Оксана вместе с ними.
— Пускай тогда и Лизу пофоткает. Может, среди извращенцев она жениха найдет? — подхватила шутку Оксана.
Лиза смерила ее презрительным взглядом.
— Я себе получше найду, — высокомерно ответила она. Девчонки прыснули от смеха.
— Рад видеть вас в таком замечательном настроении. — Настя услышала голос Маэстро и вся сжалась, словно старалась стать незаметной. Но цепкий взгляд гостя уже выхватил ее из общего цветника.
— Ну здравствуй, красавица, здравствуй, маленькая. Не хочешь ли ты пригласить меня в свои апартаменты?
Он улыбался, но взгляд его был настороженным. Маэстро опасался ее новых выходок, и мужчина в светлом костюме распорядился:
— Проводи гостя в комнату. И улыбайся, сделай приятное господину Маэстро.
Настя встала и на деревянных ногах отправилась в комнату. Оглянулась и увидела, что все провожают ее взглядами. Кто — со злорадством, кто — равнодушно, а девушка, назвавшаяся Надей, с сочувствием.
— Ну-ну, — Маэстро погладил по спине Настю, — не бойся. Я совсем безобидный. Тебе будет даже интересно.
Девушку передернуло от отвращения. Но она поняла, что, сохраняя внутренний отпор, придется покориться. Есть ли у нее другой выход? Нету, потому что тогда ее ждет невыносимая жизнь, а она должна копить силы. Она обязательно вырвется отсюда, а может, ее спасут. Мама знает, где ее искать. Правда она сообщила только ориентир, но ведь дом, в котором они сейчас находятся, совсем рядом, в соседнем переулке.
9
Сержант регистрировал заявление гражданки Митькиной.
— Так ты уж постарайся, милок, — прошамкала старушка, — а то совсем жизни от соседей нет. Я уж не помню, когда и спала последний раз спокойно.
Бабуля задумалась, и сержант понял — она действительно пытается вспомнить последнюю спокойную ночь. Видимо, так и не вспомнила, потому что с досадой махнула рукой.
— Ведь каженную ночь мебель двигают, шкафы роняют.
— Я передам участковому. Придет и разберется, — успокоил сержант Митькину.
— Витька-то? Так он сам с ними пьет.
Сержант с изумлением уставился на бабулю. Во дает! Виктор — человек ответственный и со всех сторон положительный. И за здорово живешь и такого можно оболгать!
— А вы видели? — не удержался от колкого вопроса сержант. Он совсем не собирался обидеть заявительницу, но ведь всему есть предел.
— Я слышала, — веско заметила бабуля. — Он к ним как пришел, так и шкаф уронил. Весь дом содрогнулся. У меня люстра затряслась, будильник с холодильника упал. Нет, его не Мурзик сбросил, — размышляла вслух бабуля. — Мурзик уже спал на моей подушке. Будильнику много ли надо? У него ножки тоненькие…
Сержант подумал, что гражданке Митькиной хорошо бы обратиться к психиатру. Но это уже не его дело.
— Завтра придет к вам участковый, — повторил он и закрыл журнал, давая понять, что разговор закончен.
— Витька-то? — заклинило гражданку Митьки ну.
— Бабуля, идите уже, — поторопила ее бойкая женщина средних лет. — Ваше заявление уже приняли. Не только у вас соседи сволочи. Мне тоже надо заявление написать, пускай их оправят к чертям собачьим за сто первый километр.
Сержант вздохнул. Что за люди неуемные? Он посмотрел на часы — двадцать три часа сорок пять минут. И не боятся по ночам ходить. Хотя знал — и ночью народ по улицам Москвы бродит, будто им дня мало. Вообще, по наблюдениям сержанта, у некоторой части населения жизненная активность повышалась к ночи. Вывод напрашивался сам собой: днем они отсыпались. Тогда получается, что они не работают? А на что живут? Воруют или находят иные способы, преступая закон, добывать себе на пропитание. Ночных заявителей он бы для профилактики сразу сажал в «обезьянник». До выяснения обстоятельств. Но такого закона нет, чтобы ночного заявителя сразу за решетку.
Он опять открыл журнал и только приготовился регистрировать новое заявление, как зазвонил телефон.
— Милиция? Приезжайте скорее, на улице Власова в дом номер шестнадцать только что втащили девушку.
— Кто втащил? — уточнил сержант.
— Двое мужчин, она упиралась.
— Она кричала?
— Не знаю, мне не слышно.
— Может, это ее родственники были. Девушка в состоянии алкогольного опьянения?
— Да откуда я знаю? Мне отсюда не видно. Она вырывалась, может, это похищение. А вы столько вопросов задаете.
— А вы кто? Представьтесь.
— Морозова, уборщица я, в фирме «Орион» работаю. А этот дом, о котором я вам говорю, через улицу, напротив.
Сержант подумал, что для уборки помещения уборщица выбрала странное время.
— Что ж вы так поздно убираетесь? — поинтересовался он.
— Когда могу, тогда и убираюсь, — проворчала уборщица. — А вы зря время теряете. Может, уже и не спасете.
Она швырнула трубку.
Сержант почесал затылок. Если двое втаскивали упирающуюся девушку в подъезд, налицо насильственные действия. Надо бы послать наряд.
Только он подумал об этом, как с топотом ввалились Алексей Симонов и Владимир Петренко. Симонов подталкивал в спину грязноватого мужика, который огрызался и даже пытался качать права.
— Имею право! — ныл задержанный.
— Какое такое право? Канализационные крышки воровать?
— Я их не воровал. Я там заночевать хотел.
— Где именно? — иронично спросил его Петренко. — Ты три крышки украл. Кто твои подельники?
— Никто, — упрямо твердил мужик.
— Что случилось? — спросил сержант Сурин.
— Да вот патрулировали район, видим, мужик крышку канализационную катит. Мы подождали, проследили, а он ее в кусты закатил. Подъезжаем, а там их уже три. Сдавать собрался. Но ведь не мог он на себе все три переть, значит, с кем-то в сговоре был. Их же еще доставить нужно в прием металла. Кто с тобой работал? — заорал неожиданно Петренко, да так, что мужик вздрогнул и отпрянул.
Тетка с интересом наблюдала сцену, но менты не обращали на нее никакого внимания.
— Я сам собирался сдавать.
— И как же? На своем горбу пешком через весь город?
— Зачем через весь? В Потаповском переулке прием металла, за ночь по очереди крышки перекатил бы, заночевал там в кустах, а утром сдал бы.
— А, так в канализации, значит, не собирался ночевать? Ну и правильно, от тебя и так воняет, — с отвращением заметил Петренко.
— Потаповский переулок — не наша земля, — напомнил сержант.
— А воровал на нашей. Фамилия? — строго спросил Симонов.
Бомж задумался. И ответил:
— Я бесфамильный.
— Записываем: Бесфамильный, — прокомментировал Сурин.
Бомж только пожал плечами. Он сильно горевал, что не удалось заработать. Но, с другой стороны, пока суд да дело, его наверняка покормят, так что о пропитании в ближайшее время можно не беспокоится.
— Да, тут звонок поступил, — вспомнил сержант. — На улице Власова, в дом шестнадцать, двое типов втащили девушку. Заявительница сообщила: девушка упиралась. Налицо насильственные действия.
Петренко и Симонов переглянулись.
— Сейчас отведем этого к дознавателю и поедем, проверим, в чем там дело.
После всех последних событий, которые порядком измотали Людмилу, она решила поставить на своей личной жизни крест. А к какому еще выводу может прийти разумная женщина, если три раза подряд ей попадались никчемные мужики? Может, нормальные вообще перевелись? И ведь обжигалась уже дважды: и первый муж оказался лгуном и лентяем, и второй наобещал с три короба, лишь бы поселиться в ее уютной квартирке да получить полный объем услуг, от стирки до постельных утех. Плюс паек в виде здоровой и полезной пищи, о которой одинокие мужики только мечтают. А что она получала от них взамен? Только их присутствие в доме да постоянные требования: и обед должен быть вовремя, и рубашки да носки чистые. Первый еще заставлял со своей мамашей общаться, старой дурой, которая кичилась своим высоким происхождением. Ее прадед был матросом на крейсере «Потемкин». О нем даже в учебнике истории писали. Подумаешь, у Людмилы прабабушка училась в гимназии, ну и что? Но не из-за мамаши, конечно, Людмила выгнала мужа. А из-за того, что надоело лямку тянуть. От нее требовалось все, а взамен кукиш. Что ни попроси, у него всегда дела. Где-то вне дома. «Да пошел ты!» — подумала Людмила однажды и, недолго думая, выперла его.
