Диана Кирсанова - Созвездие Льва, или Тайна старинного канделябра
Но и сам он тоже не заглянул к ней, не попрощался и не поцеловал… Ушел на работу, как чужой человек. Как только щелкнул замок входной двери, Вероника села на кровати, обхватив колени руками и положив на них подбородок. На душе было уныло и пасмурно – она хмуро смотрела на пересекавший комнату солнечный луч, в котором плясали пылинки, и твердила про себя очень детское и очень глупое: «Ну и пусть, пусть…»
Просидела так, наверное, целый час и лишь потом прошлепала в ванную. Посмотрела на свое отражение – упрямо сдвинутые брови, сжатые губы. Не понравилось. Но – все равно решила не сдаваться. Мама бы сказала – попала вожжа под хвост… А вот да, а вот и попала! Упрямство – это ее главный недостаток, хотя это еще как посмотреть! «Вязать, вышивать и гладить», – приказал он ей. Как же! Целый год теперь не возьму в руки утюга! И насчет могилки тоже: не дождетесь!
До канделябра она все-таки доберется, решила Вероника. И дракон будет стоять у нее в квартире, вот на этом самом месте, каждый день будет напоминать Павке, что и без него она кое-что из себя представляет!
Да, и кстати, пора уже и за дело. Он вернулась обратно в комнату и еще раньше, чем переодеться и причесаться, пододвинула к себе телефон. «Беломорская, дом 125, квартира 17», – как хорошо, что удалось запомнить адрес! Убийца вынул из сумочки паспорт, ключи, может быть, записную книжку – словом, все, что могло бы помочь узнать, кем была эта запертая в сейфе женщина. Но не на такую напали! Что-что, а фамилию ее мы сейчас очень быстро установим.
Итак, домоуправление призывало жильцов этой квартиры уплатить задолженность. Правда, там не указывалась фамилия, стояло только казенное обращение «Уважаемые жильцы», – но что за беда, когда на плечах у тебя голова, а под рукой телефон!
Она пролистала телефонную книжку и быстро прикинула, в какое именно домоуправление звонить. Равнодушные гудки быстро сменились щелчком, и уставший казенный голос нехотя отозвался:
– Да?
– Я, конечно, дико извиняюсь, – начала Вероника. – Но мне тут бумажечка от вас пришла на Беломорскую, 125. Якобы задолженность имеется, но этого быть не может, я за квартиру всегда вовремя плачу. Гляньте-ка у себя, девушка, наверняка в вашей системе ошибка.
– Еще раз адрес? – сухо перепросили там.
Вероника повторила.
– Ну знаете: – сказали ей после паузы, заполненной шуршанием каких-то бумажек. – Вы бы, гражданка Блюхер, совесть сначала поимели, прежде чем нам звонить! За квартиру пятый месяц не платите и хоть бы один взнос в фонд озеленения или строительства детских площадок сделали! А водой и светом, между прочим, пользуетесь. Получается, что бесплатно. То есть у наших же людей, которым зарплату надо платить, отнимаете деньги!
«Блюхер! Она назвала меня «гражданка Блюхер» – той же фамилией, что и у антиквара! Так-так, Блюхер, а дальше?!»
– Я же говорю, ошибка у вас, – сказала Вероника в трубку, причем постаралась, чтобы тон был примиряющий. – Какая такая Блюхер? Нету у нас в семнадцатой квартире никаких Блюхеров. Ивановы мы…
Голос в трубке сорвался почти на визг:
– Какие там еще Ивановы? Ивановы, тоже мне! У нас в документах путаницы не бывает, все в полном порядке, как в бумагах, так и в компьютере! Как двадцать лет назад заехала гражданка Блюхер Александра Анатольевна, шестьдесят седьмого года рождения, так больше, кроме нее, никто в эту квартиру не прописывался! И нечего мне тут лапшу на уши накручивать – вы эти штучки для суда приберегите, который будет дело рассматривать о принудительном взыскании! Задолженность плюс пеня!
– Какого, вы говорите, года?
– Шестьдесят седьмого!
– Не может быть, простите!
– Чего «простите»? Приходите и сами убедитесь! Владелец – Блюхер А.А., шестьдесят седьмого года рождения!
– Ясно. Спасибо. До свиданья, – ласково сказала Вероника и положила трубку. Она снова посмотрела на себя в зеркало, теперь уже в то, что висело в прихожей над тумбочкой с телефоном. Глаза блестели азартом, и в складках губ проявилось что-то хитрое, торжествующее. Хорошее настроение возвращалось.
«Ай да я! Всего один звонок и чуть-чуть нерастраченного актерского таланта – и личность женщины, которая задохнулась в сейфе убитого антиквара, установлена!»
Теперь нужно сесть и проанализировать. Или не сесть, достаточно всего лишь накинуть на плечи халатик и поставить на конфорку джезву с кофе – хорошие мысли собираются на поверхность одновременно с коричневой пенкой, и эта синхронность упорядочивает ее дальнейший день! Итак, Блюхер Александра Анатольевна – кем она может приходиться погибшему антиквару? Какой-нибудь родственницей? Наверняка. Но кем? Да очень просто – женой!
Почему именно женой?
Потому что у нее были ключи от квартиры антиквара. От квартиры, под самую завязку набитой шедеврами и всякого рода коллекционными вещичками! Разве может быть, чтобы такой человек, как Блюхер, доверил ключи от своих сундуков дальнему родственнику? Не может такого быть! Правда, он жил один, и в доме его ничего не указывало на постоянное женское присутствие – если не считать той сумочки, которая попала в дом антиквара в день убийства. Значит… значит – что? А вот что: супруги жили отдельно и не слишком афишировали свою семейственность! Почему? Ну бог их разберет. Может быть, эта Александра изменяла мужу (двадцать два года разницы – это серьезно!), вот он ее и отселил. Лет, скажем, двадцать назад… Назначил, например, содержание… Да, но тогда получается, что супруги находились в ссоре, а если они были в ссоре, то зачем бы Натану доверять ключи от дома неверной жене? Черт, что-то не очень срастается…
Вероника немножко пала духом, но действовала не менее решительно. Выпить кофе, съесть бутерброд, посуду в раковину – потом вымою, – подкрасить глаза и губы, провести щеткой по волосам, влезть в юбку и твидовый жакетик – сегодня, кажется, прохладно! И – прочь из дому, пока Павка не опомнился и не прислал к ним домой кого-нибудь из своих подчиненных приковать ее наручниками к батарее, чтобы помешать вести расследование… Когда он такой, каким был вчера, – с него станется!
* * *Куда идти – она знала еще вчера. В Ленинку, конечно. Поискать там статью о канделябрах. Журнал «Русский антиквар» от 1872 года – эти слова она повторяла про себя все время, пока шла от метро до всем знакомого здания на Воздвиженке. Давно она здесь не была, с самого дня окончания института! И как это удачно, что сохранился читательский билет!
Интересно, что и ноги помнили этот путь – по лестнице вверх до четвертого этажа, затем налево – в зал редкой книги и по старинному паркету вдоль длиннющей вереницы столов, над которыми с утра пораньше уже склонились забубенные головушки студентов и аспирантов. Стараясь ступать как можно тише, она подошла к столу заведующей залом и, дождавшись, когда от него отойдет, нагрузившись стопкой старинных фолиантов, толстенький профессор благообразного вида, негромко сказала женщине-библиотекарю:
– Здравствуйте. Вы знаете, я бы хотела получить журнал «Русский антиквар» за 1872 год. Мне не с собой, мне здесь посмотреть… я недолго…
– Добрый день. Но мы и не выдаем на вынос такие редкие издания, – библиотекарь на минуту оторвалась от каких-то пометок, которые начала делать в блокноте сразу после того, как старичок-профессор отошел от нее. – И к тому же я не могу вот так пойти и сразу принести вам то, что вы захотели, у нас есть определенные правила, нужно сначала выписать журнал по каталогу, это в соседнем зале…
– Я знаю… но я думала… Хорошо, я сейчас схожу и найду в каталоге, – смешалась Вероника.
– Погодите. – В глазах женщины внезапно засветился живой, хотя и какой-то настороженный интерес. Она отложила ручку, отодвинула блокнот и встала со своего места, не забыв бросить по сторонам быстрый взгляд – Вероника моментально почувствовала себя заговорщицей. – Как вы сказали? Журнал «Русский антиквар»? За какой год?
Вероника повторила.
– Погодите-ка.
Женщина сделала властный жест рукой, как бы повелевая Веронике оставаться на месте и ни в коем случае не исчезать, и скрылась в глубинах стеллажей и запертых ящиков, отдаленно похожих на те, что стояли в сейфе у Натана.
Здесь тоже был настоящий музей с редкими и даже единичными экземплярами разного рода библиографических раритетов – богословскими и светскими книгами, томами на латыни, на старонемецком и старофранцузском языках, рукописными книгами… Почему же именно ее «Русский антиквар» вызывал такой пусть легкий, но переполох?!
Вероника хорошо слышала, как легкие шаги библиотекарши, совершив небольшой круг за стеллажами, остановились и негромкий голос сперва тихо, а затем быстро-быстро стал убеждать кого-то другого в чем-то таком, чего отсюда было не разобрать. В итоге женщина вернулась, ведя за собой за руку невысокого парнишку в яркой тенниске и пыльных от долгого сидения в архиве джинсах.
