Ирина Комарова - Самый дождливый октябрь
– Ты разговор на другую тему не переводи! – погрозил мне пальцем Володя. – Ты по делу говори!
– По делу? – тупо переспросила я. Нет, что за тип этот Стрешнев? Сам мне наговорил невесть чего, сам меня из колеи выбил, и сам же теперь хочет, чтобы я по делу говорила!
– Понятно. Тяжелый случай, – вздохнул Стрешнев. – Коротко даю тезисы: где хозяйка квартиры? Какое ваша фирма имеет к ней отношение? Как ты здесь очутилась? Да, еще: кто тебя шарахнул по башке и что он здесь делал до твоего появления? И где труп? Для начала хватит, остальное будем уточнять по ходу.
Вернулся с кухни Миша, протянул мне небольшой целлофановый пакет, набитый льдом.
– Вот, приложи. Сразу легче будет.
– Спасибо, – непроизвольно морщась, я пристроила пакет на шишку. Не могу сказать, что от этого мне стало лучше. Наоборот, к боли добавился неприятный холод, и волосы сразу намокли – пакет явно не был герметичным.
– Миша, ты готов?
– Минуту, – Миша наклонился, поднял с пола сиреневую женскую кофточку и вытер мокрые руки. Потом придвинул себе стул, устроился на нем с пачкой бумаги (откуда он ее достал? Не иначе из воздуха, как фокусник) и шариковой ручкой. – Теперь готов.
Сережа садиться не захотел – встал, прислонившись плечом к стене, и внимательно наблюдал за нами.
Я поправила пакет на шишке и, стараясь не шевелить головой, осторожно огляделась. В квартире царил откровенный разгром.
– Хватит по сторонам таращиться, – призвал меня к порядку Стрешнев. – Начинай, мы слушаем. Где труп?
– Володя, у меня голова болит, – пожаловалась я. – Какой труп вы все время с меня требуете? С чего вы взяли, что здесь труп должен быть?
– Ну, ты, Ритка, даешь! Как, по-твоему, мы здесь оказались?
– Понятия не имею. Вызвал, наверное, кто-нибудь?
– Вот именно, вызвал! И сообщил, что именно по этому адресу, именно в этой квартире, убита женщина.
– А… а кто звонил?
– Неизвестный доброжелатель. Не тяни, Ритка, колись по быстрому, где труп?
– Володечка, вот честное слово! Вот Христом-Богом клянусь!
Я поймала себя на том, что прижала ладошку к сердцу, точно как Валя-горничная и повторяю ее же слова. Фу, как глупо. Не хватает еще бухнуться перед Стрешневым на колени и завопить: «Не погубите!» Я немного помолчала, собираясь с мыслями, потом продолжила, деловито и со всем возможным в этой неприятной ситуации достоинством:
– Мне кажется, что мы имеем дело с нелепым нагромождением случайных совпадений.
– Красиво говоришь, Рита, – не удержался Стрешнев. – Вот, что значит высшее педагогическое! Миша, ты успеваешь записывать?
– С трудом, – пробормотал Миша. – Ага, «случайных совпадений».
– Главное, что я говорю правду, – я строго нахмурила брови. – И вам придется поверить: я представлении я не имею о том, что здесь произошло. Если какой-нибудь труп здесь и был, то я понятия не имею, куда он девался!
– Прямо вот так, – прищурился Володя. Судя по всему, он еще не решил, верить мне или нет. – Ничего не знаю, ничего не понимаю? Полный отказ?
Хлопнула входная дверь. Сережа встрепенулся и машинально потянулся к кобуре. Впрочем, он был единственным, кто проявил к пришедшему какой-то интерес. Миша был занят протоколом, Стрешнев допросом, а я Стрешневым. И надо сказать, что я уже начала сердится.
– Именно так. Я ничего не знаю и ничего не понимаю!
– Правильно, – мрачно одобрил Гошка, остановившись на пороге комнаты. – И вообще, ни слова, пока не явится твой адвокат.
Я посмотрела на его мокрую куртку, мокрые волосы и поморщилась:
– Что, опять дождь пошел?
– А он разве прекращался? – простодушно удивился Миша.
– Здорово, – Володя протянул Гоше руку. – Быстро добрался.
– Я торопился, – напарник бросил на меня выразительный взгляд. Прошел в комнату и так же, за руку, поздоровался с Мишей и Сережей. Остановился перед объемной кучей из одежды и постельных принадлежностей, разворошил ее носком ботинка. Только после этого, высочайшее внимание снова было обращено на меня.
– По какому случаю бардак? Ритка, это ты здесь разгром устроила? И где труп?
– Тьфу! – сплюнула я. – Достали! Что вы все ко мне вяжетесь с этим трупом? Может, мне сейчас срочно повеситься, чтобы вы, наконец, получили труп? Тогда вы успокоитесь?
– Не надо вешаться, – Гошка был холоден, как айсберг. – Мы еще не обсудили некоторые аспекты твоего поведения. Вот потом…
– Минуточку! – Стрешнев постучал ладонью по колену. – Ваши внутренние разборки и воспитательные мероприятия я попрошу отложить. А сейчас, раз уж мы имеем счастье, беседовать сразу с двумя сотрудниками агентства «Шиповник», может, вы соблаговолите, наконец, ответить на некоторые вопросы?
– Красиво говоришь, Володя, – ядовито заметила я. – Вот что значит, высшее юридическое! Миша-то записывать успевает?
Сережа, неподвижно застывший у стены, коротко хихикнул. Миша тоже улыбнулся, не отрываясь, впрочем, от листа бумаги, который быстро покрывал мелкими буквами-закорючками, а Стрешнев обиженно надулся. Гошка посмотрел на меня с холодным недоумением и повернулся к Володе.
– Соблаговолим, разумеется. Начало тебе я расскажу, а потом Рита продолжит.
Я думала, что Володя снова начнет ерничать и разразится сложно выстроенной высокопарной тирадой, но он только коротко кивнул:
– Слушаю.
– Подвинься, – приказал мне Гоша. Я послушно поджала ноги, и напарник опустился на диван. – Итак, предыстория. Сегодня утром к нам явился некто господин Черников и сообщил о том, что подвергся ограблению. Из домашнего сейфа неизвестными преступниками были изъяты украшения его жены и диск с ценной коммерческой информацией. Приехав к нему домой, мы с Ритой установили, что домработницей у этого Черникова, под именем Лиды Нестеренко, уже три года служит гражданка Валентина Лобушева, ранее судимая за квартирные кражи.
– И? – поощрительно кивнул Володя. – Вы ее задержали и отвезли в отделение?
– Мы с ней поговорили. И у нас создалось впечатление, что Лобушева к этой краже непричастна.
– И?
– И ничего. Мы записали ее данные, предупредили, что можем заглянуть вечером и отправилась отрабатывать другие версии по ограблению Черникова.
Гоша замолчал, и Стрешнев перевел вопросительный взгляд на меня.
– Я разговаривала с сотрудниками фирмы Черникова, а когда освободилась, решила заехать сюда. – Напарник явно не стремился сообщать, что Валя-горничная тихо исчезла сразу после разговора с нами. Значит, и мне не стоит увлекаться подробностями. – И обнаружила, что дверь в квартиру открыта.
– С этого места поподробнее, – хищно подобрался Володя. – Что значит: открыта? Нараспашку?
– Нет. Закрыта, но не заперта. Я позвонила, постучала, потом нажала на дверную ручку и дверь открылась.
Судя по взгляду, которым одарил меня напарник, он не сомневался, что я воспользовалась отмычкой, поэтому я, не пожалев свою больную голову, повысила голос и строго повторила:
– Дверь не была заперта и открылась, когда я нажала на ручку.
Гоша молча отвернулся, и я окончательно обиделась. Какое право он имеет мне не верить? Я что, врала ему когда-нибудь? Нет, правда, свинство какое! Я тут испереживалась вся, что мои действия не соответствуют высоким стандартам напарника, что упустила человека, которого застала в квартире, что позволила стукнуть себя по голове – тут виновата, не спорю! Но подозревать меня в том, чего я и не собиралась, не думала… ладно, положим, думала, но ведь не делала же! От злости, даже голова меньше болеть стала. Я села на диване прямее и продолжила, обращаясь исключительно к Стрешневу.
– Когда дверь открылась, я, естественно, вошла в квартиру.
– Считаешь, естественно? Ты всегда входишь в квартиры у которых двери прикрыты, но не заперты?
– Нет, – я бросила на Володю взгляд, который лучше было бы приберечь для разговора с напарником. – Но в данной ситуации, решение было разумным и оправданным. А вдруг с Валей несчастный случай? Вдруг у нее, на почве последних переживаний, сердечный приступ начался? Нельзя же человека без помощи оставлять. Или ты считаешь…
– Ладно, ладно, – перебил меня Володя, – я понял, что ты, как добрая христианка, не могла пройти мимо. Продолжай, Мать Тереза.
Я на секунду сжала зубы. Ладно, Стрешнев, с тобой я тоже разберусь. Попозже. Не знаю когда, но Мать Терезу я тебе припомню, в этом можешь не сомневаться. А пока – два глубоких вдоха и спокойствие. Ледяное спокойствие. Изображать айсберг я умею не хуже напарника.
– В квартире было темно. Я не думала, что там кто-то есть, но, на всякий случай, старалась действовать осторожно.
– Недостаточно осторожно, – прошипел Гоша.
Я не сочла нужным реагировать на это шипение и продолжала смотреть прямо на Стрешнева.
