Ольга Баскова - Близнецы по несчастью
– Поздравьте меня, – сообщила она сестре и бывшему жениху. – Я защитилась. Дорогой муженек, разве ты меня не поцелуешь?
Не зная, как поступить, Борис переминался с ноги на ногу. Тихая Валерия оказалась решительнее.
– Это теперь мой муж, – спокойно сказала она.
Марианна громко рассмеялась:
– Отличная шутка. Только на приколы нет времени. Мне нужно переодеться. Нас уже ждут в ресторане.
Теперь никто из приглашенных не думал покидать Дворец бракосочетания. До них постепенно начинало доходить: какие-то обстоятельства, заставившие Марианну поменяться с сестрой местами, привели к фатальному исходу. Разумеется, всех интересовала развязка.
– Она не шутит, – Борис отстранил рукой бывшую невесту. – Я действительно женился на Валерии. К сожалению, я только сейчас понял, что любил именно ее, а не тебя. Правда, хорошо, что все-таки понял. Извини, если причинил тебе боль.
Глаза Марианны округлились. Сейчас они напоминали блюдца из тонкого голубого фарфора.
– Значит, это не розыгрыш?
Длинные когти потянулись к нежной коже сестры. Молодой муж вовремя перехватил руку, с раздражением буркнув:
– Приди в себя, пожалуйста. Пойдем, дорогая. Насчет ресторана эта фурия действительно права.
Он снова обнял Валерию за плечи, и они продолжили путь к белой «Ауди», мирно стоявшей у дверей загса. Путь к долгому семейному счастью. Марианна, опустившись на мраморные ступеньки, спрятала лицо в ладонях. Тело девушки сотрясалось от рыданий. Работники загса, уже все, как один, знавшие сегодняшнюю историю, с жалостью смотрели на нее. Они молчали. Для таких ситуаций еще не придумали слова. Домой несостоявшаяся невеста так и не вернулась. Понимая, что не сможет с этим жить, Марианна, выйдя на улицу и дождавшись удобного момента, бросилась под колеса грузовика. Серафима Григорьевна, до исступления любившая свое чадо, пережила ее на два месяца. Свадьба младшей дочери стала для нее таким же ударом, как и для Марианны. После ее гибели рассудок женщины помутился, и она тихо угасла, отказываясь принимать пищу и выполнять предписания врачей.
Похоронив мать и сестру, Валерия впервые в жизни не чувствовала мук совести. Разве они не заслужили такого конца? И вообще, какое ей до них теперь дело? Разве им когда-нибудь было дело до нее? В те дни она не только поняла, но и прочувствовала смысл выражения «идти по трупам».
Глава 11
Никита
Мчась по дороге, я ломал голову, как выудить у оставшихся в живых подпольщиков хоть каплю информации, которая пригодилась бы для расследования, и не придумал ничего лучшего, как еще раз позвонить им из машины и спросить о второй части дневника. Конечно, следовало осмыслить каждое слово. Я понимал: нужен какой-нибудь хитрый ход, заставивший бы их открыться. Несомненно, старички кого-то боялись и потому, как улитки, попрятались в панцири равнодушия и нежелания помочь. Нужно было во что бы то ни стало выманить их оттуда. Первым в моем уже изрядно потрепанном блокноте оказался номер Татьяны Павловны Снежковой. Не медля ни секунды, я позвонил. Бывшая подпольщица оказалась дома:
– Слушаю вас.
Я представился. Она вежливо, но с полным безразличием спросила:
– Как ваши успехи? Узнали что-нибудь новенькое?
Никогда еще я не слышал таких ноток уверенности в своем голосе:
– Разумеется.
Женщина задышала в трубку:
– И что же?
– Вам знакомо имя Артема Коваленко?
Старушка была плохой актрисой. Ей не следовало давать такой поспешный отрицательный ответ:
– Нет. А кто это?
– Известный киевский журналист. Не надо меня обманывать, что он не встречался с вами.
Спазм душил ее:
– Но…
– Так-то вы хотите помочь своему боевому товарищу?
– Приходите, – едва слышно промолвила старушка. – Я отвечу на все ваши вопросы. Постарайтесь, пожалуйста, чтобы вас никто не видел.
Я обещал. На душе сразу стало легче. Как говорил Остап Бендер, лед тронулся.
Глава 12
Татьяна Снежкова
Проводив гостя, Татьяна Павловна достала из верхнего ящика тумбочки записную книжку сорокалетней давности. Перелистывая страницы, она искала телефон, который когда-то помнила наизусть, – он принадлежал генералу Александру Афанасьевичу Свиридову. Перед близорукими глазами мелькали цифры, а в памяти, как кадры киноленты прошлых лет, проносились события ее жизни. В последнее время женщина часто задавала себе вопрос: кто виноват в том, что она осталась одна-одинешенька? Ответ напрашивался сам собой: кого же, как не себя, винить в неудавшейся жизни? Была школьная любовь, Пашка Лебедев… Перед глазами снова встал душный июльский вечер, когда они, обнявшись, гуляли по городскому парку.
– Завтра я уезжаю на фронт, – сказал Павел, и Таня поразилась его голосу: в нем не было страха, даже слышались нотки гордости и нетерпения, словно ему поскорее хотелось проститься с ней. «Наверное, эти чувства испытывает любой человек, которому предстоит защищать Родину», – подумала она тогда. А юноша неожиданно добавил:
– Ты будешь ждать меня?
Снежкова покраснела:
– Мог бы и не спрашивать…
Они дошли до раскидистого миндаля, и Павел потянул ее за руку:
– Иди сюда.
Толстый, словно отполированный ствол надежно скрывал влюбленных от посторонних глаз:
– Здесь нас никто не заметит.
Он притянул девушку к себе и принялся жадно целовать ее щеки и губы.
– Ты такая красивая, такая замечательная, – шептал Лебедев. – Я боюсь подумать: вдруг в мое отсутствие кто-то другой…
– Никто, – твердо пообещала Таня. – Верь: ко мне никто не прикоснется.
Юноша привалился к стволу:
– Мне кажется, эта война не продлится долго.
Снежкова прижалась щекой к его плечу:
– Сколько бы она ни длилась – год, два, три…. Я твоя, Паша. А ты мой…
Он снова прижал ее к себе… А утром поезд увозил его на север вместе с другими одноклассниками.
Кто знает, может, он писал ей с фронта, только затерялись серые треугольники, как и сотни других, или погибли в пламени. Во всяком случае, сам Паша уже ничего не мог рассказать про письма. Как десятки тысяч бойцов, он сложил буйную голову где-то в донских степях. Впрочем, ей тогда уже было все равно. Конечно, жаль одноклассника, мечтавшего стать историком, но все мысли Тани занимал Сашка Свиридов. Сашка! За тридцать лет знакомства она не решилась назвать его так. Может, сыграла свою роль пятнадцатилетняя разница в возрасте, может – ее безграничное уважение и обожание. Да, сколько лет Александр был ее идеалом мужчины! Думая о нем, она продолжала искать телефон. Вот наконец мелькнула знакомая фамилия. Женщина усмехнулась. Стоило истязать всю книжку! Ровные округлые цифры спокойно украшали страницу с буквой С. Да, конечно, это его номер, если он не изменился за столько лет! Она закрыла лицо руками, вспоминая первую встречу. В тот роковой день, вернувшись от тетки с банкой молока и свертком творога, Таня узнала: неожиданный визит к родственникам спас ей жизнь. Всю подпольную группу во главе с Котиковым захватили фашисты, а потом, после мучительных пыток, расстреляли. Тогда девушка считала: в живых осталась она одна. Темной ночью Снежкова попыталась добраться до линии фронта. Ей это удалось. Советские части спешили освободить Южноморск, и измученная Снежкова примкнула к пехотному батальону. По ночам она плакала, думая о том, что ее соратники не дожили до освобождения всего два дня. Когда их тела извлекали из наспех присыпанной ямы, Татьяне стало стыдно, что она не умерла вместе с ними. Потеряв сознание, девушка упала на руки командира одного из партизанских отрядов Димы Осипова. Приведя ее в чувство, парень предложил:
– Оставайся в городе. Для тебя война закончилась. Начинай восстанавливать Южноморск.
Многие женщины на ее месте, наверное, прислушались бы к совету, однако Снежкова наотрез отказалась.
– Есть понятия большой и малой родины, – ответила она Осипову. – Помнишь, как у Есенина? Так вот, малая родина вне опасности, а большой еще требуется моя помощь. Короче, ты понял, к чему я клоню. Я иду дальше.
Дима пожал плечами:
– Как хочешь. Ты права, люди нужны и на фронте. Оставайся в батальоне Свиридова. Недавно он говорил мне, что во время перехода через горы убило медсестру. Я думаю, ты не боишься крови!
Она тяжело вздохнула, думая, что пойдет с кем угодно и куда угодно, лишь бы руины города не напоминали ей о погибших товарищах.
– Верно. Где твой Свиридов?
Ее решительность понравилась Диме:
– С места в карьер? Молодец. Александр Афанасьевич расположился в доме Болотова. Ты вообще знакома с ним?
Таня покачала головой. Возможно, она и видела комбата, однако в суете не представилась ему. Осипов взял ее за руку:
– Пойдем. Он не будет против.
Ах, если бы знал ее боевой товарищ, к чему приведет это знакомство!
Александр Афанасьевич Свиридов, майор, командир пехотного батальона, высокий, стройный, с тонкой полоской светлых усов над вздернутой верхней губой, расправлялся с банкой тушенки. Дружески поприветствовав Осипова и незнакомую девушку, он задержал на Тане взгляд ореховых глаз:
