Мария Жукова-Гладкова - Тайны старого Петербурга
Я уже думала броситься бежать к черному ходу, но меня остановил непривычный звук. Мне аплодировали. Я застыла на месте и, ошеломленная, уставилась на Олега Вениаминовича и Игоря Леонидовича. Они не жалели ладоней.
– Браво, Марина Сергеевна! – воскликнул Стрельцов. – Теперь я понял, почему вы – любимая учительница моего оболтуса. Я бы тоже хотел учиться именно у вас, а то, как я помню, у нас были все какие-то старые мымры. Уж ради вас я французский бы знал на твердую пятерку.
Волконский тем временем встал со стула, подошел ко мне, поцеловал мне левую руку (нож так и оставался в правой, причем с него капала кровь) и предложил мне снова занять место на стуле. Раненые молодцы удалились зализывать раны, бросая недобрые взгляды как на меня, так и на принципалов. Я вытерла нож о салфетку и убрала обратно в сумочку.
– Вы уж простите, Марина Сергеевна, – извинялся Волконский, – но мы точно должны были знать, с кем имеем дело. Вы нам вполне подходите.
Я спросила, каких именно эксцессов мне следует ожидать в процессе работы. Мужчины пожали плечами, но заметили, что «все может быть». Правда, для успокоения взбунтовавшихся девочек (к сожалению, и такое случается) у них есть специальные кадры. Непослушание и качание прав в фирме караются очень строго. Дисциплина в рядах сотрудников очень важна. Им хорошо платят, им обеспечивают безопасность в стране пребывания, фирма берет на себя оформление всех визовых и прочих формальностей – с персонала же требуется только добросовестно выполнять свои обязанности и не возникать. И тогда все будет прекрасно, и все будут очень довольны. Тех, кто с фирмой, фирма не обижает, как раз наоборот. Как я поняла, эти слова также относились и ко мне. Я должна буду переводить и как бы ничего не видеть. И тут же забывать, о чем шел разговор.
А вообще Стрельцов с Волконским рекомендовали мне ни с кем из «сотрудниц» в тесный контакт не вступать, доверительных бесед не вести, о себе не распространяться и ни в коем случае не давать себя разжалобить или, боже упаси, сесть себе на шею. Я – за себя, они – за себя. Я должна это твердо помнить. Мне же будет лучше. И также ничему не удивляться.
В конце концов мы распрощались до послезавтра, когда мне потребуется ехать в аэропорт вместе с кем-то из представителей фирмы – встречать зарубежного гостя.
Но приключения в этот вечер еще не закончились.
Проходя по двору, я заметила у правой стены очередной джип. Стекло у водительского места было приспущено, за рулем сидела женщина в шляпке, надвинутой на лоб, и курила. На меня она бросила взгляд, от которого стало как-то не по себе. Взгляд был пустой, то есть абсолютно пустой. И какой-то неживой. Она повернула голову всего на долю секунды и снова уставилась прямо перед собой. Что-то мне показалось в ней знакомым. Вот если бы снять эту странную шляпку… Но я не стала заострять внимание на даме. Какое мне до нее дело?
Не ожидая никаких подвохов, я вошла в свое парадное и стала спокойно подниматься по лестнице.
Как я уже говорила, у нас по одной квартире на площадке. Имеются также небольшие площадки с окнами между этажами. Летом окна, как правило, открыты, по крайней мере одна створка.
Когда я подошла к такой площадочке с окном – последней перед моим этажом, то вдруг увидела, как на меня несутся три черные тени в масках, неизвестно откуда взявшиеся. Их шаги я услышала лишь тогда, когда они уже летели по лестнице прямо на меня. То ли я глубоко задумалась, то ли выпила лишнего и потеряла бдительность, то ли не рассчитывала на второй «тест» за один вечер… Но соседи не зря заставляли меня тренироваться – выхватывать бандитский нож. Во второй раз за вечер я выхватила его, одновременно издав дикий вопль, в котором соединились воинственный клич и крик испуганной женщины, призывающей на помощь. Я успела полоснуть по руке первого нападавшего. Он дико взвыл и высказался непечатно в мой адрес. Свежая кровь окрасила мой нож, но больше мне не дали им воспользоваться. Приятели раненого набросились на меня: один сжал стальными пальцами запястье, и я выпустила оружие. Парень заломил мне руки назад, а еще один уже опустил свои лапищи мне на горло… Мы оказались в углу, рядом с приоткрытым окном. У меня мелькнула мысль: «Неужели они хотят?..»
Но тут открылась дверь нашей квартиры. Первой вылетела Ольга Николаевна со скалкой, за ней летел Вася с пистолетом, следом за ними – Иван Петрович с бутылкой. Сережка выскочил, прихватив пяток плиток (кидаться ими, что ли, собрался?), а последней тяжелой поступью вышла Анна Николаевна с автоматом. Выкручивающий мне руки первым увидел наших, потому что стоял к ним лицом. Увидел и взвизгнул от страха. Мои руки он тут же выпустил, а тот, что держал меня за горло, хватку ослабил. Третий – раненный мной – понесся вниз по лестнице, не разбирая дороги. Скалка Ольги Николаевны опустилась на голову стоявшего к ней спиной парня. Он тут же снял руки с моего горла, и я, пытаясь привести дыхание в норму, с ходу лягнула стоявшего у меня за спиной. Он взвыл и уже хотел подступиться ко мне, но я быстро отпрыгнула в сторону. Пытавшийся душить меня получил по голове рукояткой пистолета, а вдогонку еще и ценной дяди-Ваниной бутылкой, после чего рухнул на приятеля; они вместе покатились с лестницы. Я с трудом успела прижаться к перилам, чтобы дать им дорогу. Они остановились на следующей площадке.
Наши бросились ко мне. Ольга Николаевна кружила вокруг меня, подобно курице-наседке, оглядывающей своего только что вылупившегося цыпленка. Сережка схватил за руку и заглядывал в глаза, спрашивая: «Мамочка, как ты?» Спустилась и Анна Николаевна, повесившая автомат на шею; она поинтересовалась, не ранена ли я. Дядя Ваня подобрал мою сумочку, окровавленный нож и прижал к груди бутылку с остатками священной жидкости, изрядная доля которой пролилась на площадку: не очень плотно была закручена крышка.
Вася тем временем сбежал вниз и сдернул маски с двух валявшихся там молодцев в черном – они еще не пришли в сознание. Мы все спустились вслед за Васей. Обоих нападавших мы узнали тут же – это были охранники Валерия Павловича, выброшенные нами на помойку. Сбежавший третий был, естественно, из этой же команды.
– Что будем делать? – спросил Вася, глядя на меня.
Я пожала плечами.
– Да пусть тут валяются, – сказала Ольга Николаевна. – На помойку их сейчас тащить все равно некому.
– Я надеюсь, что хоть на этот раз им достаточно? – заметила Анна Николаевна. – Ишь ты, заявились с акцией мести. Теперь будут знать, как нападать на женщин!
Мы дружно отправились домой, причем Сережка, Иван Петрович и Вася напоследок пнули молодцев, и те промычали что-то неопределенное.
Войдя в свою комнату, я, движимая каким-то внутренним импульсом, подошла к окну. Джипа со странной дамой во дворе уже не было.
Потом, разместившись на кухне, я приняла эликсиру жизни вместе с Васей и Иваном Петровичем. Они сообщили мне, что за время моего отсутствия простучали печь в кухне, но пришли к выводу, что в ней никаких тайников нет. Кроме того, Вася успел расписать плитку.
На следующий день, с утра пораньше, Ольга Николаевна с Иваном Петровичем уехали на дачу художника Кости, чтобы встретиться там с художником Андреем.
Глава 10
3 июля, пятница
В девять вечера они еще не вернулись. Мы стали беспокоиться.
– Вася, сколько туда добираться? – спросила я.
Вася сообщил, что часа два на электричке, потом остановок шесть на автобусе и пройти пешком около километра.
Анна Николаевна сказала, что могли отменить электрички. Мы тут же позвонили в справочное железной дороги – все шли по расписанию. Может, не ходят автобусы? Но вполне можно было уехать на какой-то попутке. Ведь мы же договаривались, что младшая Ваучская и Иван Петрович обязательно вернутся сегодня.
Анна Николаевна непрерывно повторяла, что очень беспокоится за сестру и что она как чувствовала, что не надо Оленьку отпускать, но та упрямая, все равно поехала, хоть старшая сестра и была против. Я что-то не помнила, чтобы Анна Николаевна была против, но это сейчас уже не имело значения.
Вася заявил, что готов поехать за Ольгой Николаевной и Иваном Петровичем прямо сейчас. Мы заорали, что ему-то уж точно носа из квартиры высовывать не следует. Но делать что-то надо было.
Анна Николаевна вопросительно посмотрела на меня, не решаясь попросить, но и так было ясно, чего она хочет. Я взглянула на часы. Ехать уже было бессмысленно: обратно ведь не вернешься, не ночевать же на вокзале или в чистом поле.
Выход нашел Сережка. Он предложил позвонить папе. Я заметила, что если папа и соберется меня куда отвезти, то где-то через месяц. Сережка напомнил, что папа привез компьютер, как и обещал. Исключения, конечно, случаются, но рассчитывать на то, что папа прямо сейчас, на ночь глядя, согласится везти меня в какую-то деревню… Два раза подряд так быстро собраться он не сможет. Да и вдруг он с женщиной? И женщина его не отпустит. Женя ведь ничего не сможет возразить. Такой вариант тоже не исключался.
