Станислав Родионов - Преступник
Петельников вошел в сарай. Запах трав, яблок и дров удивил неповторимым настоем. Корзины с антоновкой, верстак в стружках, березовая поленница, а верх завален сеголетним раздерганным сеном. Капитан опустился на березовую чурку.
— День пролежишь, два, три, а потом?
Сеновал не ответил. Петельников уставился в широкий ящик, деленный на крупные ячейки, в которых лежали отсортированные гвозди — от крохотных до нагелей. К гвоздям профессор относился нежней, чем к своей одежде.
— О родителях бы вспомнил…
Сено молчало. Антоновка, крупная, ровненькая и в полумраке матовая, казалась в плетеной корзине яйцами солидной птицы. Не сам ли профессор плетет эти круглые корзины, походившие на гнезда?
— Саша, мы установили: ты ничего не взял.
Сено зашуршало, как зашушукалось само с собой. В темноте серое лицо белело смутно и как бы неуверенно.
— Спускайся!
Вязьметинов сошел по приставной лесенке. Узкое лицо стало сереньким, видимо, от сенной трухи; синтетическая куртка, не снимаемая двое суток, как-то перекрутилась; спутанные волосы проросли травинками, и один загогулистый стебель торчал за шиворотом; в руке надкусанное яблоко…
— Значит, я не преступник?
— Ты не вор, но преступник.
— Что я такого сделал?
— Незаконно проникал в чужие жилища. Статья сто тридцать шесть УК РСФСР.
Подросток сел на вторую чурку. Нахлобученные на лоб волосы, налипшие травинки, согнутая спина и верно делали его похожим на гнома, присевшего отдохнуть на пенек.
— Что мне за это будет?
— Следствие решит. А пока тебе нужно вместе со мной пройтись по квартирам и перед всеми извиниться.
— И перед теткой, которая врала?
— И перед теткой.
Вязьметинов засопел. Всколыхнувшаяся обида не принимала справедливости этих слов: ведь Смагина обидела сердце, а капитан обращался к его голове. Петельников знал, что чувство задевается больнее, чем разум. Даже у взрослых.
— Смагина ошиблась. В конце концов, не она к тебе в квартиру залезла, а ты к ней.
Петельникову хотелось спросить: что же он высмотрел в этих квартирах, чему там научился, утолил ли свое любопытство и нашел ли ответы на мучительные подростковые вопросы? Но для такого разговора время еще не приспело.
Пестро-каряя бабочка, согревшись за день в теплом сарае и вроде бы заново начав учиться летать, села подростку на плечо. Он удивленно шевельнулся. Бабочка прямехонько перелетела на капитанскую руку. Манили теплые их тела?
— Саша, а ты знаешь, как зовется самая крупная бабочка?
— Махаон?
— Королева Александра, двадцать восемь сантиметров в размахе. А облака Венеры из чего состоят?
— Из углекислого газа?
— Нет, из паров серной кислоты. Представляешь, что за атмосферка?
Вязьметинов вцепился в свою березовую чурку и подволок ее к петельниковской, спугнув прикорнувшую бабочку.
— Саша, а какая, по-твоему, кровь у осьминога?
— Какая… обыкновенная.
— Голубая! В нашей крови железо, а у него медь. А вот скажи-ка мне: откуда в пустыне Гоби морские жемчужины взялись?
Подросток задумался, но по блеску глаз и напряженно-повеселевшему лицу капитана видел, что мысли его были не о жемчужинах пустыни Гоби.
— Вы кроссворды любите?
— С чего ты взял? Отнюдь.
— Интересные у вас факты.
— Это что… Сейчас я хочу экспериментально проверить теорию Руперта Шелдрейка.
— Какого Шелдрейка?
— Не знаешь его теории? — ужаснулся Петельников. — Руперт Шелдрейк доказывает, что поведение живых существ влияет друг на друга, хотя жить они могут в разных концах земного шара. К примеру, если в нашем городе научить собак мяукать, то в Париже уже все собаки будут готовы к мяуканью и научатся этому значительно быстрее, чем учились собаки в нашем городе. Каково, а?
— Это лженаучно!
— Вот и я сомневаюсь, надо бы проверить. Представляешь, человек замыслил преступление, а мы в уголовном розыске это засекли.
— В форме чего? Приборами?
— Да хоть чего! Хоть в форме икоты.
Вязьметинов молчал одурманенно — только глаза сияли под валиком слежавшихся волос.
Петельников понял, что они могут просидеть тут вечер, ночь и следующий день. И у них найдется о чем говорить, потому что все беседы живы не многознанием, а любопытством.
— Пойдем, — сказал капитан вставая.
— Куда?
— К профессору Воскресенскому есть мясо кхэ.
Его запах — мяса кхэ — уже полз по саду. Но Вязьметинова он не увлек.
— А вам помощники нужны?
— Очень.
— Возьмите меня с собой…
— Поедим мяса, заскочим к твоим родителям, а потом и мне поможешь.
— В настоящей работе?
— В настоящей, мужской работе.
— А что будем делать?
— Стирать белье.
— Как… стирать белье?
— Саша, это настоящая мужская работа…
