Алина Егорова - Сапфиры Айседоры Дункан
– Розовый цвет символизирует юность. Это беззаботность и энергия. Энергия нам нужна для того, чтобы пользоваться получаемыми благами, а беззаботность – чтобы не ограничивать себя в желаниях. Пять, четыре, три, два, один, – считала вслух Оксана. Она плавно ходила по комнате и тихо мурлыкала заклинания. – Теперь вы перемещаетесь на Небосклон Времени. Здесь исполняются все ваши мечты. Представьте себя за рулем шикарного автомобиля, затем замок на теплом побережье и яхту, идущую по океанским волнам. Вся эта роскошь принадлежит вам. Помните: мысль материальна, и чем больше вы пожелаете, тем больше получите. Обратитесь со своим желанием к Вселенной. Убедите ее, а главное, себя, в необходимости желаемого. Не сомневайтесь. Сомнения убивают просьбу.
После занятий, когда Кристина спешила к остановке, к ней подошел мужчина лет тридцати пяти. Он сегодня присутствовал на семинаре и сразу обратил на себя внимание: высокий красавец, похожий на Джонни Деппа. Стильная прическа, дорогая элегантная одежда. «Вот это мужчина!» – подумала Кристина, завороженная его внешностью.
– Меня зовут Вениамином, – представился незнакомец. – Агнесса о вас отзывалась как об одной из лучших учениц. Хочу с вами посоветоваться.
– Пожалуйста, я вас слушаю, – улыбнулась Кристина. Маленький комплимент был ей приятен.
– Я в этом деле человек неискушенный. Скажите, неужели это все действительно работает?
– Конечно. Ведь ментальная формула имеет поистине потрясающую энергетику.
Ей нравилось, что этот красавец подошел к ней и заговорил на тему, в которой она себя чувствовала уверенно.
– Простите, я не понял, что имеет энергетику?
– Ментальная формула, – пояснила Кристина. – Это правильно сформулированная мысль-желание. Допустим, я сейчас хочу побыстрее добраться домой. Я мысленно проговариваю про себя свое желание, и все. Механизм запущен.
– И что, за вами спустится вертолет? – пошутил Вениамин.
– Вселенная сама знает, каким образом реализовать задуманное. Вот увидите, мне не придется долго ждать автобуса.
– Согласен, не придется, – весело произнес новый знакомый. – Позвольте, я вас подвезу.
Кристина удивленно распахнула глаза: неужели сбывается! Он галантно открыл перед ней дверцу ослепительной иномарки.
– Вот что я и говорила, – радостно щебетала Кристина, упав в мягкое кресло, – я загадала побыстрее оказаться дома, а как – не думала. Эту задачу решает Вселенная и распоряжается по своему усмотрению. Теперь вы убедились, что все действует? Позитивное мышление открывает перед нами большие возможности. То, чему вы только что были свидетелем, – лишь малая часть. Вспомните, ведь наверняка подобных случаев в вашей жизни было немало. Случалось вам только о чем-либо подумать, как мысль тут же воплощалась?
С этим Веня не согласиться не мог.
– Да, пожалуй, – ответил он.
– Тут главное грамотно мыслить. Предположим, вы торопитесь и вам предстоит ехать на общественном транспорте. Не следует думать: «Хочу, чтобы троллейбус подошел сразу». Желание исполнится, но вы рискуете в лучшем случае увидеть, как перед вашим носом захлопнутся двери. Все правильно, Вселенная вас поняла буквально и троллейбус доставила сию же секунду, когда вы были еще только на пути к остановке.
– Как же тогда быть? – спросил Веня скорее из любопытства, чем из желания получить ответ на вопрос. Он не верил во все эти глупости, но разговор с девушкой его забавлял.
– Вы не догадались? – наставляла Кристина. – Следует подумать иначе: «Я приду на остановку, а через минуту подойдет нужный мне троллейбус». Тогда осечек не будет.
– С общественным транспортом все понял, а как быть с личным автомобилем? – допытывался Вениамин. – Я давно мечтаю о «Феррари», «БМВ» мне уже надоел. Во время медитации я так живо представлял себя за рулем новенького автомобиля, что, честное слово, глаза открывать не хотелось, так с ним сроднился.
– Это оттого, что подсознательно вы боитесь своего желания. Может, вы беспокоитесь, что «Феррари» у вас угонят или вы тут же его разобьете? Главное, вы сомневаетесь в великой силе мысли. Сомневаетесь ведь?
– Да, сомневаюсь, – признался Веня.
– Вам нужно работать над собой, чаще общаться со своим духом-покровителем. И когда однажды вы поверите в силу Высшего Сознания, выйдете на Небосклон Времени, то обратитесь к Вселенной со своим самым невероятным желанием, и оно непременно осуществится. И еще. Нужно верить. Если надеяться, но не верить, то ничего никогда не получите.
– А вы сами верите? И о чем мечтаете вы?
– О! – Кристина закатила глаза. – О многом. И у меня появилось чувство, что вот-вот это сбудется.
– Каждому по вере, – процитировал он Булгакова. – Обязательно сбудется, – Веня посмотрел на нее нежным взглядом так, что у Кристины перехватило дыхание. Сказка начинала становиться реальностью.
1930 г. Саратов
Он говорил мне: «Будь ты моею,И стану жить я, страстью сгорая;Прелесть улыбки, нега во взореМне обещают радости рая».
Сказать, что Элиза танцевала под этот романс, было бы неправильно – она не танцевала, она под него жила. Жила всего несколько минут, за которые перед зрителем раскрывалась вся ее судьба. Руки, как крылья, то взлетали, то опускались. Айседора не ошиблась в своей ученице – Элиза стала достойной ее последовательницей в танце. То же тонкое чувство музыки и точная передача ее зрителю. Публика ее обожала. Шаг, прыжок, прямая, как натянутая струна, спина, гордый взмах головы. Она так органично вписывалась в слова романса и чувствовала каждую ноту, что казалось, что он был написан специально для нее.
Он говорил мне: «Яркой звездоюМрачную душу ты озарила;Ты мне надежду в сердце вселила,Сны наполняя сладкой мечтою».
Всплеск рук, взгляд к небу, прыжок – в ее сердце поселилась любовь: робкая, недоверчивая и такая долгожданная. Разворот, еще прыжок. И вот она летит навстречу счастью. Любовь наполнила ее до краев и раскрасила весь мир яркими красками. Элиза растворилась в своем чувстве, упиваясь им. И вдруг все исчезло. В один миг мир стал черно-белым, любовь растаяла, оказавшись иллюзией.
Сладкою речью сердце сгубил он,Сладкою речью сердце сгубил он,—Но не любил он, нет, не любил он,Нет, не любил он, ах, не любил меня!
Даниил называл ее звездою, дарил роскошные, насколько ему позволяло жалованье, букеты и произносил жаркие слова. В его голубых со стальной искоркой глазах было столько искренности, что Элиза ему уступила. За свою недолгую жизнь она много раз слышала клятвы в вечной любви, но не верила им. «Люди лгут, а мужчины тем более», – говорила ей Айседора. Несмотря на внешнюю холодность Снежной королевы, Элиза была весьма страстной натурой. Она любила жизнь и была готова броситься в омут с головой, но потом все могло обернуться обманом. Лучше разочароваться, но вкусить манящий плод любви, чем беречь свое сердце от ран. Она не знала, любит ли Даниил ее на самом деле или нет. Он то совершал ради нее безумные поступки, то был холоден и обращался так, словно она ему чужая. Сложным человеком был Лапкин: добрым и в то же время жестким. Его можно было уговорить на что угодно, но иной раз он упрямился по пустякам. Он был с ней то нежным и ласковым, то равнодушным. Даниил мог ее защитить, сделать для нее многое, но надеяться, что он будет всю жизнь сдувать с нее пылинки, глупо. Замуж за него Элиза выйти отказалась. «Это не мой мужчина, – решила она. – Он человек для романа, но никак не для семьи. Да и какая у них может быть семья, если его уволят со службы с волчьим билетом?» А его уволят, если они поженятся, даже за одну связь с ней Лапкину грозят серьезные разбирательства.
Элиза уехала вместе с Даниилом в Саратов. Там она поселилась в брошенном доме своего родственника. Старый, бревенчатый, но добротный, с большой белой печью, дом находился на самой окраине города. Привыкшая к столичной сцене, Элиза хотела вернуться в Москву, но это было едва ли возможно – мама часто болела, за ней требовался уход. Красный Кут рядом – всего полторы сотни километров, в случае чего можно быстро приехать. Элиза танцевала в Саратовском театре, пользовалась успехом, но все же это не то, что прежде.
В Москве с продовольствием было неважно. Здесь, на благодатном черноземе, росло все, можно было перебиться своим огородом. Мама подкармливала, передавала кое-какие продукты, что бог послал. Жить можно. В Москве из-за трудностей с финансированием их труппа распалась, а студия пластики оказалась на грани закрытия. И самой ее основательницы, мадам Дункан, уже не было в живых.
Элиза никогда не любила красный шарф. Он у нее ассоциировался с пламенем, неуправляемым огнем, который застрял в памяти, когда она ребенком наблюдала, как горит родительский дом. Красный шарф, как красный флаг – цвет революции и крови. Уж ее-то пролилось немало. Только среди родни двенадцать человек погибло, а сколько еще людей пострадало, одному богу известно.
