Адам Даймен - Большие гонки
- А что, мисс Серджент уже заказала завтрак? - спросил я.
Да, она его уже заказала. - Тогда попросите прислугу с ним не торопиться, - сказал я, протянув портье купюру. Он отлично меня понял. Я люблю спокойствие, с которым во французских отелях относятся к частной жизни клиентов. У него даже не появилось желания подмигнуть. Я вошел в лифт, поднялся в чем-то похожем на гроб до третьего этажа и постучал в дверь Жозефины. Она тотчас же открыла и бросилась мне в объятия. У мисс Серджент был такой вид, словно она уже была нагишом. Я великодушно похлопал её по ягодицам и повел, приникшую ко мне, к кровати. Ее дородные ляжки и маленькие кнопочки грудей затряслись, когда она упала на пружинный матрас.
- Филип, дорогой, ты не мог выбрать более удачного момента. Все это было сказано потом, когда я уже жадно пил воду. Я едва уселся на кровать, как она пристроилась к моему животу. Она может быть очень требовательна, эта малышка, особенно когда её будишь так рано, всего около десяти утра.
- Что будем делать? - спросила она меня приглушенным голосом, идущим из под кучи волос, ласкающих мой пупок. - Как только ты придешь в себя, мы оденемся и поедем в Сан-Тропез, излюбленное место художников, Бриджит Бардо и ещё кое-кого из заметных фигур современной цивилизации. У меня там дельце к некой мадам Омега. Если мы столкнемся с мистером Омега, я прошу тебя быть с ним полюбезнее.
Она куснула волоски у меня на груди и поднялась проверить на ощупь состояние моих зубов.
- Нужно ли мне переспать с мистером Омега? - спросила она, покусывая мне плечо, пока я массировал ей спину.
- Там видно будет, - сказал я, и она принялась извиваться пленительнейшим образом. Прикасаться к её коже было сродни принятию греховной ванны.
- Я прошу тебя, Филип, продолжим. Целый день я была без тебя. Да, я тебя про-о-о-шу, вот так, так...
Тогда, чтобы сэкономить силы, я перевернулся на спину и дал ей волю. Я мог бы закрыть глаза, чтобы войти в транс, если бы не было столь приятно смотреть на нее. Средиземноморский воздух оказывает свое действие на людей, или, может быть, это своего рода старый условный рефлекс тех, кто знает французские отели?
В полдень, вымытые, выбритые её небольшой бритвой для подмышек и отгороженные от всего солнцезащитными очками, мы были на пути в Сен-Тропез. В отеле, скрепя сердце, согласились принять фунты. Я подумал, что за такой курс можно быть и полюбезнее. Несмотря на ничтожную скорость нашей колымаги, мы были в Сен-Тропезе в два тридцать. И ещё останавливались по просьбе Жозефины в Сан-Рафаэле.
Я свернул к отелю на въезде в город. Там нам с радостью сдали номер на неделю. Большая часть настоящих постояльцев дремала на пляже. Мы вернулись к машине, у которой дермантиновые сидения разогрелись от солнца, и поехали в центр.
Найдя затененное место у почты, чтобы поставить машину, и взяв Жозефину под руку, мы с ней зашагали по главной улице.
Там слонялось несколько бородачей. Любители гитары обоих полов слушали дилановские пассажи. В остальном все было спокойно. Юные туристы, вероятно, находились на "Таити". Порт был свободен от привычных роскошных яхт, а рыбаки сидели на набережной.
- Так чудесно, - протянула Жозефина.
Она столько прочла об этом месте, что, даже будь здесь грязные хижины в болоте, она нашла бы его очаровательным. Говорят, что Сен-Тропез изжил себя. Подобное утверждают каждый раз. К сожалению, люди этого не понимают и продолжают сюда приезжать.
- Тебе надо бы видеть как здесь бывает в августе, - сказал я хмуро.
- А что, тогда лучше?
- Нет, малышка, совершенно отвратительно. Идем, я покажу тебе Ива.
Мы пошли назад по главной улице, свернули в переулок и вошли в уютный ресторанчик, где в разгар сезона можно достать соль с четырех ближайших столиков. Сейчас, за исключением двух художников, друзей Ива, было пусто.
- Ив, негодный парижский пират, выползай из своей дыры, - крикнул я.
Художники подскочили и один из них опрокинул кофе.
- Спокойней, старина, - буркнул он, но в это мгновение сорокалетний маленький толстячок, с усами под Панчо Вилью, которые он носил когда-то на съемках фильма"Вива, Мария! ", выскочил из кухни прямо в мои объятия.
- Филип, Филип, Филип! - вскричал он, ползая своими отвислыми губами по моему лицу. Потом он оставил меня и принялся за Жози, подержал её в руках и, внимательно рассмотрев, утвердительно кивнул.
- Я очень доволен, что она тебе понравилась, старина. Я привез её специально для тебя.
Он страстно пожал мне руку, брызгая слюной. Должно быть, он любил меня... Я достаточно часто бывал у него дома.
- Теперь я знаю, что сезон начался, - сказал он, - всегда, начиная с восемнадцати лет, приезжая в Сен-Тропез, Филип приходит есть в мое бистро.
- Как дела? - продолжал он, обняв меня за плечи, приподнявшись на цыпочках, и повел меня на кухню.
Его нагоняющий тоску сын был там. Плохо выбритый и весь застегнутый, голодный, будто не ел с тех пор, как отведал кусочек курицы в прошлом году. Он кивнул мне головой и причмокнул губами, увидев Жозефину.
- Вы уже поели? - спросил Ив.
Я отрицательно покачал головой.
- За счет фирмы, да? - с надеждой спросил я.
- Ну естественно, старина, естественно, - сказал он, будто никогда в жизни не угощался за счет приятеля.
Он толкнул своего сына, и мы все уселись вокруг чистого стола. Улитки были из остатков, но хорошего качества. Мне было приятно видеть, что Жозефина не гнушается еды, а стейк был просто великолепен. Может быть они во Франции лучше выращивали коров, или это сама атмосфера, но самый маленький стейк в среднем французском бистро всегда более вкусен, чем жареное мясо в Англии. Ив не открыл банки с зеленой фасолью, а его сын не забыл мой вкус, ибо приготовил мясо так как надо... Скорее тушеное, чем жареное.
Время от времени Ив и я перебрасывались фразами о наших уважаемых правителях и наших общих знакомых. Жозефина сконцентрировалась на пище, подаваемой ей мрачным и застегнутым на все пуговицы Полем. Мы осушили бутылочку отличного вина, потом я отодвинул кресло и вытянул ноги.
- Ив, дружище, ты не потерял ни хватки, ни нюха, ни лукавства.
Он польщено улыбнулся, будто его осыпал комплементами Керрер. Ив отправил своего потомка мыть посуду, а Жозефина была целиком поглощена размешиванием сахара в кофе. В довершении всего, Поль принес графинчик водки.
- Ив, - сказал я, предлагая ему сигарету и отказавшись от его дешевого темного табака, - мне нужно твое мнение и знание здешних скандальных мест. Мсье и мадам Омега - что ты знаешь о них?
Если и есть вещи, которые этот старый жулик любит также, как деньги. то это сплетни. Если его завести, то можно слушать бесконечно.
Омега: псевдоним француза из бывших аристократов. Пожилому Омеге шестьдесят лет. Семья военных с репутацией эксцентричных, но придерживающихся традиций людей. Неудачная служба во время первой мировой окупилась, благодаря связям и деньгам, присвоением звания полковника в 1939. Яркая, но плохо подготовленная танковая атака в сражении под Лувеном потерпела неудачу. Тем не менее, как и большинство офицеров тех времен, не имевших до того понятия о танках, он получил репутацию броневого командира. Не стоит забывать, что во времена сражения за Лувен не хватало ружей на всех.
Уединившись в Виши, чтобы залечить раны, Франц был назначен бригадным генералом и отправлен в Сирию. Там вновь неудача, теперь уже общая, но он дрался с энтузиазмом. Обсуждал тактику с Александером, отозвавшимся о нем как о "блестящем, но эмоциональном военном". После того он попадает в компанию Де Голля. Становится офицером связи в 8-ой армии, что позволяет ему изучить войну брони, не рискуя своей репутацией. Он командует бригадой французских танков в Нормандии и участвует в наступлении на Париж. Его естественная разболтанность стала причиной резни, но французы витают в облаках и никто не о чем не заботится. Герой, обильно награжденный и публично принятый Де Голлем, назначается генерал-майором бронетанковых войск, одной звездой больше.
Он командовал дивизией в Индокитае. Танки, шедшие через джунгли, сжигали "коктейлем Молотова". Омега вновь сдается Он очаровывает своих пленителей, беседует с Хо Ши Мином. Вернувшись к себе после капитуляции, пишет мемуары, (о планах Де Голля). Получив согласие на отставку на семейном совете, избегает участия в потерпевшей фиаско алжирской кампании.
Его владения улетучиваются вместе с исчезновением французской империи, но семья в течение пятидесяти лет максимально использовала труд крестьян и перевела крупные суммы за границу, в Цюрих. Постоянно ходили слухи о предложении ему министерского поста, но даже сам Де Голль не был достаточно чистосердечен для этого. Он писал историю французских танковых частей.
Мадам Омега. Это безрассудство стареющего человека. Привезена из Алжира, с примесью африканской крови, но удивительным образом смешанной с индокитайской. Двадцать лет. Солнцелюбива, потому и обосновались в Сен-Тропезе. Обычно три - четыре любовника всегда к её услугам. Ее вкус на мужчин очень разнообразен, но предпочитает блондинов. Очень, очень, очень сексуальна. Отсюда легко вычислить, даже такому слабоумному как я, каким качеством должен обладать шпион. Мадам Омега не преминет это проверить. (Видно, надо было мне поменьше резвиться сегодня утром с дорогой Жозефиной). Омега и его жена обычно обедают на террасе ресторана в старом городе.
