Евгения Грановская - Портрет-призрак

– Да, – снова удрученно вздохнула Марго. И взглянула на Фила быстрым, острым взглядом из-под опущенных ресниц. – Может быть, нам даже не стоит пытаться?

Фил подавил усмешку.

– Да, – кивнул он, моментально нахмурившись. – Определенно, не стоит.

– Не стоит, – повторила Марго.

– Не стоит, – снова согласился с ней Фил.

Несколько секунд оба молчали, не глядя друг другу в глаза. После чего Фил поднялся с кресла.

– Пожалуй, я пойду, – сказал он.

Марго кивнула, но тут же спохватилась и с напускным удивлением спросила:

– Что, даже чаю не попьете?

– Увы, у меня на это нет времени, – ответил Фил.

– Но вы ведь в отпуске, – напомнила Марго.

– Да, но это не значит, что мне нечем заняться. – Фил поднял руку и глянул на часы. – Ого!

Он протянул руку за списком московских выставок, но Марго его опередила. Взяв листок, она быстро сложила его вдвое и сунула под подушку. Фил удивленно поднял брови:

– Зачем он вам?

– Оставлю на память, – не колеблясь, ответила Марго.

Фил прищурился:

– Что за чушь? На какую память?

– На память о несостоявшемся приключении, – ответила Марго.

Фил внимательно на нее посмотрел, затем пожал плечами:

– Ладно, оставляйте. Ну, я пошел?

Марго кивнула:

– Идите.

Фил повернулся, но тут Марго окликнула его:

– Постойте!

– Что? – обернулся Фил.

Марго нервно сглотнула слюну. Во взгляде ее появилась тревога. Она подозрительно прищурилась и спросила:

– Он что – фальшивый?

– Кто?

– Ваш список.

Фил улыбнулся.

– Ангел мой, – сказал он таким тоном, каким взрослые общаются с детьми, – это просто бумажка, а не банковский чек. Как она может быть фальшивой?

Марго пожала плечами:

– Не знаю. Может быть, вы его выдумали.

– Интересная версия, – с прежней улыбкой заметил Фил. – И с чего вы так решили?

– Но вы так просто от него отказались.

– Ах, вот оно в чем дело. – Улыбка Фила стала снисходительной. – У меня таких еще три, – сообщил он.

– Как это три?

– Просто. Я сделал ксерокопии. На всякий случай. Бумажки, знаете ли, так часто теряются. Всего доброго!

Фил повернулся и направился в прихожую.

– Стойте! – вновь окликнула его Марго.

Фил вновь остановился. Повернулся и вопросительно на нее взглянул:

– Что еще?

Марго изобразила на лице приветливую улыбку.

– Филипп, милый, ну куда вы так торопитесь? Вечер ведь только начинается.

– Милый? – удивленно переспросил Фил.

Марго кивнула:

– Ну, конечно. И кстати, у меня в холодильнике есть пара бутылок пива.

– Вот как, – Фил задумался. – А я думал, вы не пьете пиво. Вы случайно не тихий алкоголик?

– Никакой я не алкоголик, – фыркнула Марго. – Ни тихий, ни громкий. А пиво держу для гостей. Оставайтесь, Фил. Попьем пива, поразмыслим. Вдруг я что-нибудь соображу.

– А если вы что-то сообразите, – с сомнением проговорил Фил, – вы сообщите мне об этом?

– Конечно!

– И не будете от меня ничего утаивать?

– Что вы! Как можно!

– Что ж… – Фил улыбнулся. – Тогда я действительно останусь.

Ехать решили на ночном поезде. Для начала Марго позвонила подруге Верке и попросила ее взять на время Филова хомяка. Верка обожала всяческую живность, поэтому уговорить ее не составило проблемы.

– Надеюсь, ты не на улице его подобрала? – на всякий случай поинтересовалась Верка. – Имей в виду, уличные животные разносят заразу.

– О, нет, – успокоила подругу Марго. – Это интеллигентный хомяк. Причем из очень приличной семьи. Я немного знакома с его отцом.

– С отцом?

– С приемным, – уточнила Марго.

– Ну, что ж, в таком случае – вези. Только не забывай, что у меня сын-оболтус.

– Не наговаривай на Игорька. Он хороший и славный парень. Он делает птичкам скворечники.

– Ага. Чтобы удобнее было стрелять по ним из рогатки.

Итак, хомяк был пристроен. Осталось заказать билеты и собрать вещи, что Марго и проделала, потратив на это меньше часа.

Времени оставалось море, Фил умчался по каким-то своим делам. От нечего делать Марго решила скоротать время у телевизора. По всем каналам показывали одни гадости – на первом американский президент грозил террористам, на втором – террористы грозили американскому президенту, а на третьем какой-то уродливый, бледный и тощий, как глист, субъект с бельмом на глазу пытался разбить микрофон об сцену. Надо отдать ему должное, у него это недурно получалось.

Марго снова нажала на кнопку. Ну вот, опять. «Криминальная хроника». От нечего делать Марго прислушалась.

Пятый месяц в Москве орудует неуловимый убийца по кличке Черный Доктор. Для удовлетворения своих кровожадных инстинктов он предпочитает легкую добычу. Его жертвами становятся бомжи, проститутки и нищие…

Марго поежилась, но переключать канал не стала.

По мнению психиатров, у таинственного убийцы налицо все признаки мании величия. Он поднял себя над толпой, вообразил себя сверхчеловеком, имеющим право казнить и миловать, право управлять судьбой бедных, обреченных на нищету людей, которых он, по всей вероятности, считает отбросами общества. Взгляните на оружие Черного Доктора! Это простой медицинский скальпель. Созданный для того, чтобы облегчать людям страдания, этот инструмент стал орудием ужасных пыток в руках неуловимого и скорого на расправу маньяка…

Марго поморщилась и снова нажала на кнопку. Мерлин Менсон, бледный и вялый, как дохлая рыбка, покончил с микрофоном и взялся за электрогитару. После истории про Черного Доктора этот разукрашенный клоун казался сущим ягненком.

Вскоре заявился Фил. В руках он держал большую проволочную клетку, внутри которой сидело черное лохматое существо с отвратительным розовым хвостом.

– Это и есть ваш хомячок? – изумленно спросила Марго.

Фил невозмутимо кивнул:

– Да.

– Но он у вас такой… большой!

– Ему пришлось много пережить в последние дни, – объяснил Фил. – А когда Бобочка нервничает, он много кушает. Вот и подрос немного.

– Ясно, – кивнула Марго, разглядывая странное животное. – Постойте… А почему у него хвост?

– Хвост? – удивился Фил. – Где?

– Там, где и должен быть. На заднице.

– Хм. И правда хвост… – Фил задумчиво почесал подбородок. – Это, знаете ли, такая порода. Хомеос длиннохвостеус. По-нашему – «хомяк длиннохвостый».

– Никогда о таком не слышала, – заявила Марго.

Фил снисходительно улыбнулся:

– Ничего страшного. У вас еще все впереди.

Лохматый зверек покосился на Марго маленькими, как бусинки, злобными глазами.

– А он умный? – спросила Марго.

Фил кивнул:

– Конечно. Вот, смотрите. Фред! Фредди! Апорт!

– Фред? – Марго подозрительно прищурилась. – Вы же говорили, что его зовут Бобочка!

– Я говорил?

– Конечно, вы!

– А, ну да, – кивнул Фил. – На самом деле его зовут Роберт Фредерик Фердинанд-младший. Поэтому я все время зову его по-разному: то Бобочка, то Фред, а то и просто Младший. В зависимости от настроения. Видите ли, при такой дырявой памяти, как у меня, очень удобно, когда у домашнего любимца есть три имени – одно из трех обязательно вспомнишь.

– В этом смысле вашей крысе страшно повезло, – заметила Марго.

– Нам обоим повезло, – сказал Фил. – Однако у нас мало времени. Вы собрали вещи?

– Да.

– А билеты заказали?

– Разумеется.

– Хомяка, я так полагаю, завезем по пути?

– Совершенно верно.

Фил улыбнулся:

– В таком случае – в путь?

Марго кивнула:

– В путь! Навстречу нашему маленькому счастью ценой в пять миллионов долларов!

Глава 5

Сделка

Париж, июнь 1910 года

Сегодня утром Андрей Иванович Линьков был бледен и мрачноват. Беседуя с Анной, он вежливо улыбался, но улыбка эта, в силу своей неестественности, была Анне неприятна. Уж лучше бы он просто хмурил брови. Впрочем, каждый волен поступать как хочет.

Линьков подлил себе в чашку кофе из серебристого кофейника и вежливо спросил:

– Николай опять в музее?

– Опять, – ответила Анна. – Его увлечение неотвратимо превращается в манию.

– Мне кажется, вы сгущаете краски.

Анна едва заметно качнула головой:

– Ничуть. Вот увидите, не пройдет и полгода, как он снова уедет в свою Африку. Гумилеву скучно среди обыкновенных предметов. Его душа, как наркоман, требует все новых ощущений. Думаю, в одном из предыдущих воплощений он был мореплавателем или миссионером.

Линьков помешал ложечкой сахар в чашке, глянул исподлобья и вдруг сказал:

– Анна, я все знаю.

Ахматова отпила кофе и прищурила серые глаза.

– Что? О чем вы?

– Знаю про вас и этого художника.

В спокойном, надменном лице Ахматовой не дрогнул ни один нерв.

– Андрей Иванович, – медленно и четко проговорила она, – а вам не кажется, что вы суете нос не в свои дела?