Сьюзан Спанн - Кошачьи когти
– Как ты все это понял? – В голосе иезуита сквозило подозрение.
– Я тебе покажу. – Хиро поднялся на ноги и встал позади священника. – Ты Хидэёши, стоишь на коленях перед токонома.
Отец Матео с заинтересованным лицом повернулся к Хиро:
– Подожди минуту.
Хиро махнул в сторону стола:
– Доверься мне. Смотри прямо туда.
Он подождал, пока священник не вернулся в исходное положение.
– Итак, – продолжил Хиро. – Пока ты смотришь на посредственную цветочную композицию... которая выглядит приятно в силу того, что ты пьян... убийца подкрадывается сзади и перерезает тебе горло при помощи неко-те.
Правая рука Хиро зависла над шевелюрой священника, в то время как левой он провел возле шеи иезуита и быстро отстранился. Отец Матео дернулся, вздрогнув от неожиданности, хотя синоби к нему даже не прикоснулся.
– Твоя кровь брызжет на стену, а убийца нападает на тебя снова. – Хиро с помощью жестов медленно разрывает священнику горло. – И еще раз. Вот когда появляются разрывы. Лезвия застревают в канавках от предыдущего разреза. А одно и вовсе ломается.
– Но как? – спросил отец Матео. – Разве они не вшиты?
– Да, но очень сложно вышить лезвие в кожу. Именно поэтому оружие обычно используется как колющее, а не как режущее. Лезвия, должно быть, попали в ключицу Хидэёши или в сухожилие. В любом случае, во время нападения оно расшаталось.
Хиро опустил руки священнику на плечи:
– Вернемся к убийству. Ты, почти мертвый, падаешь вперед, но убийца не останавливается, как сделал бы синоби или куноичи. Он, или она, заваливает тебя на спину, чтобы завершить начатое.
Отец Матео позволил Хиро опустить себя на пол. Синоби все еще держал руки как когти.
– Убийца выкалывает тебе глаза, а потом ударяет в грудь, где и застревает лезвие. Опытный убийца заметил бы его и убрал из раны, но убийца оставляет его там.
– Вот почему ты считаешь, что это не синоби. – Отец Матео сел обратно.
Хиро кивнул:
– А еще синоби и куноичи редко выкалывают жертве глаза. Осквернение мертвых несет возмездие клану убийц.
Отец Матео выглядел удивленным:
– Божественное возмездие? Я думал, вы не суеверны.
– Не у всякого возмездия божественные корни.
– То есть синоби никогда бы не осквернил тело?
– Профессионал сделал бы все, что угодно, если бы его устраивала цена, – сказал Хиро, – но, синоби или нет, тот, кто убивал, ненавидел Хидэёши.
– Или же он не мог смотреть покойному в глаза, – сказал отец Матео.
Хиро с удивлением повернулся к священнику:
– Я не думал об этом, но, пожалуй, ты прав. Синоби учат не обращать внимания на глаза мертвых, но это занимает время. Нужна определенная стойкость. Когда я впервые увидел глаза мертвеца, мне стало не по себе.
Если это не профессионал, которому заказали осквернение, значит наш убийца, вероятно, никогда прежде не сталкивался с только что убитым человеком.
Глава 19
Хиро бросил взгляд на бумаги, пытаясь понять, что же скрывала Маюри. Пока он смотрел на обрывки и жаждал получить ответ, сбоку стола появилась черно-оранжевая лапка, потянувшаяся к листам учетной книги.
Хиро заглянул под стол. У края ниши сидела маленькая кошечка. Ее уши были прижаты, а передняя лапа вытянута, словно она пыталась дотянуться до бумаг. Увидев лицо Хиро, она замерла, одернула лапку и удрала из комнаты.
Хиро покачал головой:
– Вот вам и пауки.
– Не думаю, что Саюри могла бы это сделать, – сказал отец Матео, слишком погруженный в решение загадки, чтобы заметить выходку котенка. – Она чересчур мягкая, чтобы выколоть мужчине глаза. Кроме того, она приняла христианство.
– Я слышал, как ты говорил о тех своих героях из Библии – Давиде и Иисусе. И об остальных. Священное Писание доказывает, что того, кто принял твою веру, от убийства это не остановит. – Прежде чем священник успел ответить, Хиро продолжил: – Тем не менее, чтобы напасть на самурая, Саюри должна быть сильнее, чем выглядит.
Отец Матео глубоко втянул воздух и с силой выдохнул.
– Наконец-то ты согласен, что она невиновна.
– Я согласен с тем, что она, вероятно, не держала неко-те, – поправил его Хиро. – Но до невиновности еще далеко.
Отец Матео почесал нос, а потом покачал головой:
– Поверить не могу, что вы делаете из женщин наемных убийц.
– Почему это тебя удивляет? – поинтересовался Хиро. – Женщины злее мужчин.
– Да я просто не могу представить, как женщина бродит по окрестностям с кинжалом в руке.
– Куноичи не бродят. Они выдают себя за жриц, проституток... или за гейш. Я не уверен, что это была куноичи или вообще женщина. Мы не можем строить гипотезы. Только факты дадут ответы.
Хиро бросил взгляд на раздвижную дверь на западной стене, ведущей на крыльцо и во двор. Панели светились алым от заходящего солнца.
Он встал и поправил кимоно:
– Пожалуй, схожу пропущу стаканчик.
Отец Матео постарался не хмуриться:
– Сакэ?
– Думаешь, я сдался?
Иезуит пожал плечами, как бы говоря: «Да».
– Ана вылила содержимое последней бутылки в пруд с кои, надеясь отучить меня приносить выпивку домой, – сказал Хиро. – Но вы оба должны отбросить мысль о том, что я не стану пить где-нибудь в другом месте. Разве в Португалии мужчины вместе не выпивают?
– Существует много других напитков.
– Все верно, – ответил Хиро. – Но в них всех есть одна проблема. Это не сакэ.
Отец Матео проводил синоби до двери.
Хиро направился к дороге, обернулся и спросил:
– Не хочешь пойти со мной? Обещаю пить достаточно, чтобы Гиндзиро не возражал против того, что ты себя не ублажаешь.
– Нет, спасибо. – Губы отца Матео скривились. – У меня сегодня служба.
Хиро скрыл свое веселье за кивком. Иезуит не смог бы обмануть и пятилетнего ребенка, не говоря уже о тренированном синоби, умевшем считывать лица. Но он все же уважал его старания. Священник пытался поступать как самурай и друг.
Пока Хиро шел к реке, он представлял, как удивился бы иезуит, если бы узнал, что Хиро ненавидит сакэ. Пивная и предлог выпить служили совершенно другим целям.
* * *
Хиро дошел до реки Камо в тот самый момент, когда с противоположной стороны моста появился всадник на темно-коричневой лошади. Шкура кобылы пылала алым в лучах закатного солнца, а ее копыта, казалось, исчезали в тени дороги.
Только самураи имели право ездить верхом, так что два меча наездника не удивили Хиро, хотя темные штаны и такого же цвета сюрко заставили присмотреться поближе. Мужчины обычно носили одежду контрастных цветов.
Наездником была женщина, хоть и одетая как самурай. Даже через реку Хиро узнал ее.
Акеши Ёсико осадила лошадь, повернув направо, и устремилась на юг по узкой грязной дороге вдоль реки. Она пригнулась, чтобы не врезаться в ветку, которая нависла над дорогой, и пришпорила лошадь. Когда Ёсико проскакала какое-то расстояние, она обернулась, словно желая убедиться, что за ней никто не следит.
Если бы не ее жест, Хиро подумал бы, что Ёсико решила совершить вечернюю прогулку, но ее волнение было подозрительным. Он решил немного изменить свои планы и повернул на юг, направившись по параллельной дороге вдоль восточного берега. Хиро очень хотелось, чтобы на нем была одежда синоби, а не громоздкое кимоно и мечи, соответствующие требуемому статусу. Было сложно бежать в кимоно, не привлекая к себе внимания, но еще труднее было бы передвигаться по крышам и залезать на деревья, чтобы оттуда вести скрытое наблюдение. Хиро утешал себя тем, что, в случае если Ёсико заметит, что он за ней следит, кимоно поможет ему избежать объяснений. Он мог бы сказать, что отправился поразвлечься, тем более, что рядом находился район Понто-тё.
Солнце скользнуло за горизонт, а небо потемнело от красного и золотистого до лавандового и синего. Кучевые облака сияли как не потухшие угольки, но потом погасли.
В сумерках Хиро потерял лошадь из вида. Стук копыт затих. Он замедлил шаг и от отчаяния сжал кулаки, хоть и сомневался, что упустил какую-то полезную подсказку. Женщина верхом на лошади привлечет много внимания, даже в многолюдном Киото. Хиро не сомневался, что ради какой-нибудь подозрительной миссии Ёсико не стала бы брать лошадь.
Однако на мгновение он снова почувствовал себя синоби. Он не испытывал этого ощущения с момента своего приезда в Киото. Скрытые тренировки позволяли оттачивать свои навыки, но не позволяли испытывать волнения от выслеживания настоящей добычи.
Несколько минут спустя Хиро добрался до моста на дороге Сандзё. Вокруг стало темно, но сверкающие фонарики манили с противоположного берега. Когда Хиро ступил на мост, чтобы перейти на другую сторону, до него откуда-то сзади донеслось приглушенное лошадиное ржание.
Он обернулся и посмотрел вниз на дорогу, ведущую к Чайному дому Сакуры. Рассмотреть заведение оказалось несложно. Фонарики, свисающие с карнизов, давали так много света, что было светло как днем. Хиро увидел во дворе фигуры и, словно по наитию, отправился к чайному дому.
