Наталья Андреева - Стикс - 2

Он заглядывает в ту комнату отдыха, что напротив:

— Ну как? Все осмотрели?

— Остались личные вещи Тимофеевой.

— Это я сам.

— В больницу поедешь? — отводит глаза Серега.

— А как ты думаешь?

— А что жена скажет?

— Я ей позвоню. Она поймет.

— Тимофеева опять попала в историю, — усмехается старлей. — Это на нее похоже.

— Что значит, опять?

— Да так. Какая-то она… Неприкаянная.

— Заткнись!

— Ты что? — вскидывается старлей. — При свидетелях?! Мне ж с ними работать!

— Не суди о том, чего не знаешь. И вообще: помолчи. Я соберу ее вещи и поеду в больницу. Надя? Напарница? Тьфу ты! Наставница!

— Да, я здесь.

— В чем она приехала?

— Белье мы надели, — смущается женщина. — А здесь джинсы и свитер. И сумочка. Но документов при ней не было.

— Дайте сумочку.

Машинально он щелкает замочком. Косметичка, кошелек. Ни лака для волос, ни дезодоранта нет. Ни одного баллончика. Она и не могла принести в сауну газ. Леся не имеет к этому никакого отношения. А это еще что?

Изящная вещица лежит у него на ладони. Дорогая, сразу видно. Ключи на кольце с брелком. Брелок приметный: серебряный дельфин. Глаза зеленые. Драгоценные камни? Изумруды? Откуда у Леси эта вещица? Похоже, что ключи от машины. У нее не было машины. Хотя водительские права были. Он с недоумением смотрит на брелок. «А почему блондинка?»

— Я могу ехать?

— Что?

Конец дня

Алексей Петрович стоит на пороге и смотрит на него.

— Я могу ехать?

— Ехать? Куда ехать?

И тут Ладошкин замечает брелок, лежащий у него на ладони. Он ловит этот взгляд и замечает смятение Алексея Петровича.

— Вам знакома эта вещь? — подцепляет кольцо указательным пальцем, серебряный дельфин висит в воздухе, покачиваясь, загадочно сверкают изумруды.

— Э-э-э… Это мое.

— Ваше? Ключи от машины?

— Да.

— От вашего джипа?

— Нет. От машины, которая принадлежит фирме, генеральным директором которой…

— «АРА»?

— Что? — вздрагивает Алексей Петрович.

— Фирма называется «АРА»?

— Похоже, я ошибся, — бормочет Ладошкин.

— То есть это не ваша вещь?

— А где вы ее нашли?

— В сумочке у пострадавшей женщины.

— Но как она туда… Нет, это не мое. Послушайте… Моя невеста в тяжелом состоянии. Ей надо в больницу. Я хотел бы уехать. Мои вещи уже осмотрели.

— Это не ко мне.

— Что?

— О том, какую меру пресечения применить к вам и вашей невесте, будет решать суд. А следователь сейчас решит, куда вам сейчас. В больницу или…

— Но при чем здесь я?!!

— Дело темное. Ясно одно: его застрелил кто-то из присутствующих здесь людей. Из пистолета следователя Мукаева. А вот как он попал к убийце и что послужило мотивом… В общем, будем разбираться. Я бы вас всех задержал. До выяснения обстоятельств. Всех, в чем есть и как есть, — в камеру. Оптом. Там и продолжите отдыхать. В тесной и дружеской обстановке.

Но следователь его напора не одобряет. И тянет:

— Надо разобраться… А на вас, Руслан Олегович, я буду жаловаться. Вы стали много себе позволять. С Мукаева пример берете. Но этому безобразию пора положить конец. Я думаю, новый прокурор наведет порядок. Вы же, я слышал, в отпуск уходите, — ехидно добавляет следователь. — Вот и идите себе. В отпуск.

— С вами точно работать не буду.

— Похоже, что вы ни с кем работать больше не будете. И не надо указывать, что мне делать. Надо разобраться.

— Неужели же вы их отпустите?! — горячится он.

— Женщина в тяжелом состоянии. Ей действительно надо в больницу. Пусть лечится. Задержать же ее мы всегда успеем.

— Договорились уже!

— Вы, капитан Свистунов, не забывайтесь! Что значит, договорились? Я действую согласно букве закона! А вы… Работайте, одним словом. Снимайте показания у свидетелей, улики ищите. Вы мне пока не доказали, что это она убила.

— Но у нас труп! Кого-то же надо задержать?

— Мы задержим истопника, — спокойно говорит следователь. — Вот кто мне кажется подозрительным. Налицо преступная халатность, приведшая к угрозе жизни. А если бы и вовсе загорелось? Он и отправится за решетку. Истопник. Сейчас же и отправится. А с остальными потом разберемся.

Крайний всегда найдется. У истопника навряд ли есть регистрация. А прав никаких. Диагноз «отравление угарным газом» устраивает всех. Препарат, которым в действительности отравились обе женщины, науке не известен. Это миф, легенда. Как его докажешь в суде? «Потеряли память под воздействием неизвестного науке газа?» Тогда это будет не суд, а цирк. Уголовное дело и фантастический триллер — жанры разные. Вот когда ты его найдешь… Во-первых, непонятно, каким образом газ оказался в домике для отдыха. Все баллончики изъяты, но как объяснять экспертам, что они ищут? А если во всех и в самом деле дезодоранты и лак для волос? Скоро по управлению пойдет гулять слух, что капитан Свистунов спятил. На почве злоупотребления. Как он заорал: «Не трогать!!!» А следователя послал? Сорвался, факт.

Во-вторых, труп Нахрапьева. Это уже реальность. Но даже если убила Ольга, она теперь не в себе. Ей и в самом деле надо в больницу. Если это тот самый газ, то шансов никаких. Она ничего не помнит. Пока не помнит.

Зато он вдруг вспомнил документальный фильм, который видел в конце июня. Надо ехать в психоневрологический диспансер, где проходили курс реабилитации пациенты с таким же диагнозом. К этому, как его? Он морщится, пытаясь вспомнить фамилию главврача. В общем, надо ехать. Но сначала — к Лесе. Это сейчас важно.

Невеста Алексея Петровича уже оделась. Лицо она по-прежнему закрывает полотенцем. Нос, щеки, подбородок. Глаза без ресниц кажутся голыми. Лицо без бровей тоже. Он ее не узнает. Почти не узнает.

— Ольга?

— Что вам надо? — хрипит она.

— Вы меня помните?

— Отстаньте от меня! Я ничего не помню! И никого! Я хочу знать только одно: останется ли шрам?

— Милая, все будет в порядке, — пытается успокоить ее Ладошкин. — Сделаем пластику, пересадим кожу.

— О, Господи! Откуда ж у меня на это деньги?!

«Значит, она помнит, что денег у нее не было».

— Леся?

— Да?

— Ты меня узнаешь?

— Нет! Отстаньте от меня! Отстаньте!

— У вас совесть есть? — шипит Ладошкин. — Вы что, не видите, в каком она состоянии? Ей сделали обезболивающий укол, но его действие заканчивается.

— Хорошо. Везите ее в больницу. Показания у вас сняли?

— Я все, что знал, рассказал.

— Ладно, проверим.

Из домика для отдыха выносят труп. Немаленькие «витязи» пригибаются под тяжестью носилок. Потерпевший был мужчиной крупным, высокого роста. Машина сюда не проедет, лес. Его надо нести к воротам. Если бы не эти парни… Как, кстати, они здесь оказались!

— Я думаю, наша миссия завершена? — улыбается ему Петр Зайцев, провожая взглядом Алексея Петровича и Ольгу, которые идут по тропинке к главному корпусу. Он, капитан Свистунов, отметил их джип, припаркованный у входа, когда бегал звонить в больницу.

А сядет истопник. Но повесить на него труп будет проблемой. Надо искать варианты. Они и будут их искать. Зайцев протягивает ему руку:

— Всего хорошего. Приятно было с вами работать. Номер своего мобильного телефона не продиктуете? На всякий случай.

— Нет проблем.

Машинально он пожимает крепкую, как камень, ладонь, Зайцев заносит номер его телефона в свой мобильник. «Витязи» уходят в море-лес. Скрываются в пучине могучих елей. Шумит прибой качающихся вершин, и больше — ни звука. Они профессионалы. Служба безопасности фирмы «АРА»? Ладошкин не был похож на человека, которого они охраняют. Но они исчезли, как только ушел Алексей Петрович. Так кто они? На кого работают? И что это было?

Успешно проведенная операция? Похоже, что они ищут то же самое. Человека, похожего на следователя Мукаева. И неизвестный науке препарат. Но нашли ли?

Около полуночи

Капитан Свистунов устал, ему кажется, что этот летний день не закончится никогда. Наконец-то он добрался до больницы!

— Как она?

— Состояние стабильное. Ее жизни ничто не угрожает, — мнется врач. — Завтра выйдет Галина Михайловна…

— А что Галина Михайловна?

— Ну как же? Специалист! По черепно-мозговым травмам.

— А при чем здесь это?

— Она лечила следователя Мукаева. Симптомы-то похожи!

— Вы тоже обратили внимание? Но удара-то по голове не было. Однако налицо амнезия, — он делает ударение на второй слог.

— Амнезия, — поправляет его собеседник. И разводит руками: — Я сам не могу понять. Следствие шока? Она какое-то время была без сознания. Очнулась — маму родную не помнит. Мы к ней пока никого в палату не пускает. Матери сказали: состояние стабильное, не беспокойтесь. Но трогать, мол, ее сейчас не надо.