Елена Михалкова - Жизнь под чужим солнцем
– Я что-то не понял, при чем здесь английский, – нахмурился Максим. – Заявление-то она пишет в турецкую полицию, или сразу в Страсбургский суд?
– В полицию, конечно, – кивнула Даша.
– А почему в турецкой полиции должны принимать заявление на английском языке? Вообще-то государственный язык здесь, насколько мне известно, турецкий.
Даша задумалась. Действительно, почему они решили написать заявление на английском?
– Не знаю… – неуверенно сказала она. – Вообще-то это Алина предложила, а все остальные как-то дружно поддержали.
– Ну, так ерунду полную предложила ваша Алина. К тому же какой смысл в расследовании теперь? Впрочем, если вам так уж хочется поднять большую бучу и здорово подпортить настроение соотечественникам, обратитесь к гидам нашим… как их там… к Маше и Леве. Кто-то из них совершенно точно знает турецкий, и не только разговорный. Напишут они вам ваше заявление, вот и все дела. А что там писать-то? Перевести с русского обстоятельства кражи, и больше ничего.
Максим говорил рассерженно, и Даша удивилась:
– Что вдруг вас так задело? И при чем здесь «подпортить настроение»?
– Да при том, что если все-таки заведут дело, в чем я, правда, сильно сомневаюсь даже при наличии заявления, то здесь будут проводить обыск, причем у каждого. Вы себе представляете, как проводится обыск? Потные вонючие турки перетрясут все ваши вещи, будут лапать ваше нижнее белье, а потом еще и вас саму, не дай бог.
Увидев гримасу на Дашином лице, он добавил:
– Не подумайте, что я вас пугаю, просто на что же другое вы рассчитывали? Ладно, я вам дал ценный совет, можете им воспользоваться совершенно бесплатно: обратитесь к гидам, они все напишут. А когда закончите фигней заниматься, приходите на волейбольную площадку, хоть поболеете за меня.
Даша хотела было ответить, что за него есть кому болеть, но Максим поднялся, с усмешкой поклонился и быстро пошел к корпусу.
Посидев над остывшим кофе, Даша пришла к выводу, что все они сваляли большого дурака, и пока не начали валять еще большего, следует направить ход дела в указанное Максимом русло. К тому же, говорила себе Даша, он ведь юрист, значит, у него должен быть аналитический склад ума. Для Даши с ее гуманитарным образованием и вечной тройкой по математике, которую преподаватель ставил исключительно из жалости к ней, аналитический склад ума означал принадлежность к какому-то высшему, недоступному классу. «Я – питекантроп, – подумала Даша. – Пойду обрадую еще одного такого же». Взяв для Алины большое красное яблоко, она торопливо вышла из столовой.
Алина сидела, склонившись над своей тумбочкой, и что-то вычеркивала в блокноте. Прикрыв за собой дверь, Даша подбросила яблоко, и оно упало на кровать.
– Слушай, Алин, Максим говорит, что мы полной ерундой занимаемся.
Алина резко обернулась, и Даша поняла, что вступительная фраза была выбрана неудачно.
– То есть не совсем ерундой, а…
– Какой Максим? – металлическим голосом спросила Алина. – Твой белобрысый юрист? Знаете что… – Она встала, и Даша даже попятилась, увидев выражение ее лица. – Проваливайте-ка вы со своим юристом на все четыре стороны! Ты меня поняла?
Даша схватила пляжное полотенце, лежавшее с краю на тумбочке, и попыталась у себя за спиной открыть захлопнувшуюся дверь. Та, как назло, не поддавалась.
– Мне еще вашего мнения не хватало, твоего и какого-то безграмотного самоучки! Ты вообще хоть что-нибудь понимаешь в законах, а? Ты кто? Ты переводчик, вот и переводи на здоровье. И не смей лезть в мои дела, последний раз тебе говорю!
Алина сделала несколько шагов к Даше, и та, внезапно перепугавшись, дернула ручку с такой силой, что дверь распахнулась. Даша вылетела в коридор, а вслед ей раздался полный ненависти голос:
– И забери свое яблоко к чертовой матери!
Из-за двери вылетело яблоко, упало на лестницу, треснуло, и куски покатились вниз по ступенькам. Самый большой кусок докатился до нижней и остался лежать посередине, словно приглашая полюбоваться, какие в нем ровные, аккуратные косточки. Даша уселась рядом, подняла его и, абсолютно не думая, откусила. Похрустев яблоком, она встала, аккуратно собрала остальные куски и внезапно сообразила, что делает. Выплевывать яблоко было уже поздно. А сладкое-то какое… Жалко, что грязное. На большом пальце налипла кожура. Даша внимательно посмотрела на нее, стряхнула и только тут заметила, что руки у нее дрожат.
Через час Даша лежала на лежаке и смотрела волейбол. На берегу моря она пришла в себя, нервная дрожь исчезла, и, подумав, она решила, что Алина просто приняла свое задание слишком близко к сердцу. «Наверное, у нее ничего не получалось, – думала Даша, – а тут еще я со своими предложениями. Вот она и рассердилась».
Однако время от времени ей вспоминался Алинин крик, холодный взгляд, та ненависть, которой ее окатило словно из ведра, и Даше становилось не по себе. Она старалась выкинуть происшествие из головы, глядя, как оказавшиеся неожиданно спортивными Сонечка и Женечка зарабатывают очередное очко и радостно визжат, подпрыгивая на песке. Почему-то сегодня все те, кто обычно собирался у бассейна, решили перебазироваться на море, и Даша видела в некотором отдалении толстого Бориса и крепкого Никиту, то уходившего к бару, то возвращавшегося с какими-то напитками в руках, и красавца-мужа Инны, болтавшего с парнями на надувном банане, и даже всю компанию Василь Семеныча, обычно выползавшую из номеров только ближе к ночи. Только Аллы нигде не было видно.
– Прошу угощаться! – присел рядом с ней Никита и протянул стакан яблочного сока. – А где несравненная Алина?
– Несравненная Алина занимается вашим заявлением, – суховато ответила Даша.
– И много ей еще осталось?
– Понятия не имею.
– Ну что ж, – оживился Никита, – нельзя же бросать ее одну сражаться с дебрями английского. Джентльмен на то и джентльмен, чтобы… Ты что же делаешь, поганец?
Даша поняла, что последнее относилось не к ней. Проследив за вскочившим Никитой, она увидела около его лежака малыша с лопаткой, который увлеченно засыпал песком Никитин сотовый телефон. Прогнав малолетнего вредителя, Никита помахал Даше рукой и крикнул:
– Пойду окажу посильную помощь! – и бодро зашагал по дорожке.
Даша хмыкнула и принялась играть с камешками. За этим сосредоточенным занятием и застал ее Максим.
– Медитируете? – поинтересовался он, запыхавшись после игры. – Спасибо, что пришли, а то ни одного знакомого лица. Еще и Володька какой-то монастырь уехал осматривать.
Тут уж Даша не сдержалась.
– А ваша подруга? – безразлично поинтересовалась она.
– Какая подруга?
– Которая с вами в двойке плыла. На рафтинге, – напомнила Даша Максиму, недоуменно смотрящему на нее.
– На рафтинге? Что за подруга? Со мной Володька плыл… А, понял! Вы со мной Аню видели, Володину девушку. Только ее в лодке не было, она на пятом плоту шла, вместе с подругами. Посмотрела, на чем ее любимый поплывет, и убежала. А вы, значит, подумали, что мы вместе сплавлялись? – Он неожиданно внимательно глянул на Дашу.
– Ну да, мне показалось, вы с ней в лодку садились, – ответила Даша, стараясь не покраснеть. Мысли об Алине вылетели у нее из головы окончательно, но тут она опять увидела Никиту среди загорающих и удивилась: – Что, так быстро?
– Что быстро? – не понял Максим.
– Да нет, ничего. Просто одного знакомого увидела. – Даше почему-то не хотелось рассказывать про Алину. К тому же она подозревала, что Максиму тема уже надоела. – Пойдемте искупаемся.
С наслаждением окунувшись в море, она проплыла немного под водой и вынырнула почти у пирса. Время подходило к полудню, и солнце палило нещадно. Надо было кепку надеть, подумала Даша, хотя в кепке особо не поныряешь.
Максим подплыл к ней размашистыми гребками, и Даша удивилась тому, насколько он хорошо плавает.
– Вы плаванием занимались? – спросила она.
– Да немного совсем, в юности еще. Просто стараюсь время от времени в бассейн заглядывать, чтобы совсем в своей фирме не зачахнуть. А вы чем занимаетесь в свободное время? Слушайте, – спохватился он, – я ведь даже не знаю, кем вы работаете!
– Никем, – вздохнула Даша, перевернувшись на спину и бултыхая в воде ногами, – но вообще-то переводчиком.
– А-а, то есть с разными интересными людьми встречаетесь?
– Ну, не совсем, – Даша вспомнила своего бывшего директора, – скорее с разными интересными документами. Понимаете, я тексты перевожу, в фирме одной московской. Точнее, переводила.
– Почему в прошедшем времени?
– Да потому что я больше там не работаю! – Она хотела было пожаловаться, но спохватилась, что ее тяготы никому, кроме нее и мамы, неинтересны. – Все, я к берегу, устала, – призналась Даша.
– Ну а я еще побултыхаюсь.
Даша вылезла из воды, растерлась полотенцем и начала высматривать Максима, однако на поверхности воды торчало множество голов, и распознать, которая из них нужная, не представлялось никакой возможности. Настроение у нее стало очень хорошее, и теперь она разрешила себе подумать про Алину. Сидит там одна… даже Никита заскочил и убежал обратно.
