Екатерина Островская - Заповедник, где обитает смерть
– Сколько я должен?
– Со мной уже рассчитались.
Вера стояла возле открытой двери «Лексуса», глядя на снег, на железнодорожную станцию, на фонари и на ворон, летающих над придорожными березами. На что угодно, но только не на Волошина, и его это задело. «Могла бы из любезности хоть голову повернуть», – подумал Алексей.
Как только он подумал об этом, девушка обернулась и сказала:
– Здравствуйте, Алексей Алексеевич. Меня зовут Вера.
Пришлось отвечать, что ему очень приятно, но он произнес это с таким выражением лица, что девушка, скорее всего, ему не поверила.
Капюшончик упал ей на спину. Вера оказалось брюнеткой, с лицом довольно миленьким, но не улыбчивым, а, следовательно, и не так чтобы обаятельным. К тому же косметикой Вера пользовалась не более чем школьница советских времен – только тушь на ресницах и едва различимые тени.
Она сидела молча, как будто ее совсем не интересовала будущая работа, не задавала вопросов и смотрела прямо перед собой на дорогу. Тогда Волошин сам спросил, что она предпочитает из еды.
– Не беспокойтесь, – ответила девушка. – Я себе буду готовить сама. Мяса я не ем.
– А рыбу?
– Тоже. Ни рыбу, ни моллюсков, ни улиток. Только растительную пищу.
– А пьете только воду?
– Ну, почему? Могу сок пить. Или квас.
При этих словах Вера обернулась, встретилась глазами с Волошиным, и ему показалось, что взгляд у нее какой-то растерянный. Но, видимо, только показалось, потому что она снова уставилась в окно и продолжала:
– Чай пью. Зеленый.
Алексей решил пока больше ни о чем не говорить. Скучно. Какая-то отмороженная вегетарианка. Наверняка не пьет, не курит и от всего прочего тоже, как видно, далека. Сколько же ей лет? На вид – не больше двадцати, но если работник его фирмы говорит, что учился с ней, то ей уж никак не меньше двадцати пяти. Впрочем, это неинтересно. Хотя, с другой стороны, можно задуматься: молоденькая девушка едет за город, в дом, в котором живут двое мужчин, предложивших ей работу, причем неизвестно, какую и на какой срок. А вдруг эти парни окажутся маньяками или убийцами?
У магазина Волошин остановился. Купил две пачки китайского зеленого чая и, вернувшись за руль, протянул их Вере:
– Возьмите.
– Спасибо, но я с собой захватила.
«Нет, с тобой каши не сваришь», – подумал Алексей.
Когда вошли в дом и Волошин опустил на пол привезенные девушкой сумки, из кухни выглянул Иван.
– Здравствуйте, Вера, – сказал он весьма учтиво, при этом оглядывая ее с ног до головы. – Позавтракать не желаете? Пару стейков с жареной картошкой. Очень хорошие стейки – с кровью!
Девушка побледнела и отвернулась. А Иван настаивал:
– Такие сочные: жуешь, а во все стороны брызжет.
Вера смотрела на стену с ненавистью. Пришлось прийти ей на помощь.
– Наша гостья – вегетарианка, – объяснил Алексей.
– Ну, и напрасно, – продолжал приятель, – такие сочные…
– Заткнись, – перебил его Волошин.
Он помог девушке снять куртку. Без нее Вера еще больше походила на школьницу – тоненькая шейка и ручки с маленькими ладонями. Она опустилась на стульчик и попыталась снять сапожки.
– Давайте помогу, – предложил Алексей.
И, не дожидаясь согласия, стянул с нее один сапожок, а поскольку вторую ногу ему не подали, то он сам ухватил ее и стянул второй. Щиколотка у хакерши оказалась узкой, как запястье. «Что за чудо в перьях? – удивился Волошин. – Дунь – и разлетится».
Чудо обуло тапочки с помпончиками в виде голов клоунов и, перехватив взгляд Алексея, смутилось:
– Других не было.
«Наконец-то нормальная реакция», – обрадовался про себя Волошин и тут же напрягся: мол, чего это я?
Он провел девушку в приготовленную для нее спальню, хотел оставить ее одну, но Вера вышла в коридор вслед за ним. Тогда он показал еще и кабинет, в котором им придется работать, и ванную комнату.
– А почему нет замка или защелки? – поинтересовалась девушка.
Волошин пообещал поставить.
– Да уж, пожалуйста, – тоном, не терпящим задержек и отлагательств, произнесла скромная вегетарианка. – А пока объясните мне задачу.
Пока распаковывали и устанавливали привезенный девушкой компьютер, Волошин поведал, что он с другом участвуют в компьютерной сетевой игре, на кону стоит изрядная сумма денег, которая должна достаться единственному победителю. Смысл игры в том, что игроки участвуют в некоем виртуальном противоборстве, уничтожают друг друга путем стравливания врагов, необходимо разведать их тайны, узнать о планах, и так далее, и тому подобное. Игра секретная, и никто, кроме участников, не должен ничего знать. Выдавший хоть какую-то информацию выбывает. Алексей рассказывал и понимал, как глупо выглядят его объяснения, но Вера спокойно сказала:
– Я поняла. Сейчас приступим.
– За подсказки надо платить. Если возможно что-либо узнавать бесплатно, то мы готовы премировать вас дополнительно к той ставке, о которой договаривались…
– Я поняла, – кивнула Вера.
– В идеале хотелось бы войти на сервер игры, вскрыть его, работать с компьютерной программой организаторов, – продолжал говорить Алексей, но, поскольку на него девушка не обращала никакого внимания, закончил: – Правда, я ничего в компьютерных делах не понимаю и прошу извинить, если говорю глупости.
Вера кивнула, что могло означать все, что угодно: то ли соглашается с тупостью Волошина, то ли принимает его извинения. Она села к столу, а Филатов, хоть и удивился ее немногословию, все же подмигнул другу: дескать, пока все ничего – хакерша попалась нелюбопытная, однако неплохо бы проверить ее возможности.
– Наши основные противники сейчас – это Незабудка и Шумахер, – сказал Иван. – Неплохо бы отыскать их адреса и послать им уведомление о встрече в месте, которое мы подберем.
– Только двое противников? – спросила Вера.
– Есть еще Спрут, – ответил Филатов и посмотрел на друга: они ведь забыли проверить почтовый ящик и узнать имя нового объекта для Минтона.
Включили свой компьютер и вскоре прочитали: «Минтон, восхищаемся Вашей аккуратной работой. Следующая цель для Вас – Бароло».
Сообщение не обрадовало: Бароло был одним из самых преуспевающих игроков. Он лидировал вместе с Пираньей, Горцем и Голландцем Шульцем. Но все равно он был опаснее остальных, потому что в одном из сообщений, адресованных всем игрокам, говорилось, что Бароло провел уже десять ликвидаций. Все покушавшиеся на него, а было их даже больше десяти, выбыли из игры.
– Разыщите еще Бароло, – попросил Филатов девушку.
Некоторое время они сидели за ее спиной, наблюдая за работой, но потом Вера попросила их отдохнуть, так как ей спокойнее, а значит, продуктивнее работается в одиночестве. Послушались ее без возражений, но, когда выходили из кабинета, девушка, не отрывая взгляда от монитора, спросила:
– А то, что вы посвятили меня в тайну игры, тоже ведь противоречит правилам? Вас могут вывести из состава участников?
Друзья переглянулись. Иван ответил за двоих:
– Ну, вы же никому не расскажете, правда?
– Конечно, – кивнула девушка, не отрывая взгляда от монитора.
Делать было больше нечего, и Волошин поднялся в свою спальню. Лег на кровать и уставился в потолок. Не хотелось думать ни об игре, ни о киллерах, ни о возможных покушениях на него или Ивана; если бы можно было закрыть глаза и забыть все, что происходит вокруг, Алексей так бы и сделал, но надо было чем-то перебить неприятные мысли, и Волошин начал вспоминать Надю. Вот ее наклейка – бабочка, вот написанные ею слова. Казалось, все-таки сохранился запах ее духов, хотя этого не могло быть, просто память вызывает не только счастливые образы, но и все, связанное с ними.
Он вспомнил девушку, и сердце защемило от нежности, но не от той, которую принято считать любовной тоской, а от совсем иной – той, что бывает от сострадания при виде обиженного кем-то чужого ребенка. Молодая биатлонистка и вела себя как ребенок. Через пару дней после отъезда олимпийской надежды Алексей обнаружил, что из кабинета пропала его фотография, стоявшая на столе в латунной рамке. Поначалу не придал этому значения, а потом понял, что девушка прихватила ее с собой. Стало вдруг жалко – не фотографию, конечно, – невыносимо жалко Надю, которая полюбила его, а он вряд ли сможет ответить ей тем же: чувство жалости и даже, может быть, нежности – еще не любовь; он бы рад любить, но как приказать сердцу? Наверняка они останутся хорошими друзьями и даже, может быть, любовниками, но между словами «любовница» и «возлюбленная» – огромная разница. Нет, пусть Надежда добивается больших успехов в спорте: начнутся переезды, перелеты, сборы, соревнования, внимание прессы; тогда у нее не только не останется времени, чтобы думать о каком-то Леше Волошине, но и появятся поклонники, и среди них какой-нибудь окрашенный альпийским солнцем красавец с волевым подбородком и синими глазами. Он будет предан и ласков. И богат, разумеется. Яхта, сафари в африканской саванне, цветы, дорогие подарки…
