Камилла Лэкберг - Ангелотворец
Дочка вопила все громче в своей колыбельке. Дагмар почувствовала злость. Это создание не дает ей ни минуты покоя! И делает это нарочно. По глазам видно. Она презирает ее так же, как и все остальные. Дагмар ненавидела людей. Все они должны отправиться в ад. Особенно эти козлы, которые, несмотря на все свое презрение, приходили каждый вечер, чтобы разделить с ней постель за гроши. Только для этого она, по их мнению, и годилась. Дагмар скинула одеяло и пошла в кухню. Все пространство крошечного помещения было уставлено грязной посудой, от которой пахло тухлятиной. Девушка открыла дверцу шкафа. Там было пусто. Только полупустая бутылка разбавленного медицинского спирта, которой с ней расплатился аптекарь. Взяв бутылку, она вернулась в кровать. Девочка продолжала вопить. Сосед постучал в стену, но Дагмар его проигнорировала. Открыв бутылку, она вытерла горлышко от хлебных крошек рукавом ночной рубашки и поднесла ко рту. Если напиться, крики перестанут ее раздражать.
Йозеф с замиранием сердца толкнул дверь в кабинет Себастиана. На письменном столе лежали карты местности, где в скором времени будет построен музей.
— Поздравляю! — воскликнул Монссон, поднимаясь. — Коммуна согласилась поддержать проект.
Он хлопнул Мейера по спине.
— Хорошо, — ответил тот.
Другого ответа он и не ждал. Кто мог отказаться от такой фантастической возможности?
— Когда начнем? — спросил он напарника.
— Спокойствие, спокойствие. Думаю, ты не представляешь, какая огромная работа нам предстоит. Нужно изготовить символы мира, сделать смету, подготовить чертеж, но в первую очередь достать бабки.
— Но вдова Грюневальд же предоставила нам землю. И у нас много пожертвований. К тому же ты подрядчик; тебе и решать, когда начинать строительство.
Себастиан рассмеялся:
— То, что строит моя фирма, не значит, что она делает это бесплатно. Мне нужно платить зарплату рабочим, закупать материалы… Эта стройка недешево нам обойдется, — добавил он, постукивая пальцем по столу. — Мне придется нанять субподрядчиков, а они задаром работать не будут. В отличие от меня.
Со вздохом Йозеф опустился на стул. Слова напарника его не убедили.
— Начнем с гранита, — предложил Себастиан, закидывая ноги на стол. — Я получил несколько хороших эскизов для символов мира. Затем нам нужно будет только изготовить приличный маркетинговый материал и рекламную продукцию, и можно начинать обрабатывать банки.
Увидев выражение лица Мейера, он улыбнулся:
— Хватит смеяться. Для тебя это только деньги. Разве ты не понимаешь всю символичность истории? Гранит должен был пойти на стройку для Третьего рейха, но вместо этого станет свидетельством поражения нацизма и победы добра над злом. Это работа на века.
Йозефа даже затрясло от злости. А улыбка Монссона стала еще шире. Он всплеснул руками.
— Никто не заставляет тебя работать со мной. Можем хоть сейчас разорвать контракт. Ты волен идти, к кому хочешь.
Предложение было весьма соблазнительным, и на мгновение Мейер испытал искушение сделать именно так, но вовремя одумался. Он должен осуществить начатое. Всю жизнь он прожил зря. Он не создал ничего, что можно было бы показать миру. Не сделал ничего для памяти своих предков.
— Тебе прекрасно известно, что ты единственный, к кому я могу обратиться, — сказал он наконец.
— Тогда будем держаться вместе, — ответил Себастиан, снимая ноги со стола. — Мы с тобой знаем друг друга так давно. Мы как братья. А ты меня знаешь: я всегда готов помочь брату.
— Да, как братья, — повторил за ним Йозеф. — Кстати, ты слышал, что Леон вернулся?
— Что-то слышал… Не думал, что мы снова его здесь увидим. И Ию. Никогда бы не подумал.
— Они купили дом у Брандпаркен, выставленный на продажу.
— Деньги у них водятся. Почему нет? Кстати, может, Леон тоже захочет инвестировать средства в проект. Ты с ним не говорил?
Мейер покачал головой. Он был готов на все, чтобы ускорить строительство музея. На все, кроме общения с Леоном.
— Я вчера виделся с Перси, — продолжил Себастиан.
— Как у него дела? — спросил обрадованный сменой темы Йозеф. — Он сохранил усадьбу?
— Да, ему повезло, что он единственный наследник. Если бы ему пришлось делить усадьбу с родственниками, он давно уже стал бы банкротом. Но сейчас его касса опустела, и он вспомнил обо мне. Хотел «одолжить на время», как он выразился, — улыбнулся Себастиан и изобразил в воздухе знак кавычек. — Налоговая у него на хвосте, а им плевать на его голубую кровь и приставку «фон» в имени.
— Ты ему поможешь?
— Не бойся. Я пока не решил. Но, как уже было сказано, я всегда готов помочь брату, а Перси мне такой же брат, как и ты. Не так ли?
— Так, — Йозеф перевел взгляд на море за окном.
Они все были братьями, объединенными одним мрачным секретом. Йозеф снова повернулся к чертежам. Тьму прогонит свет. Он сделает это ради своего отца и ради себя.
— Что случилось с Мартином? — спросил Патрик у Анники, заглянув к ней в кабинет. Что-то было не так, и Хедстрём волновался за коллегу.
Его коллега отвела взгляд и сцепила пальцы.
— Я не могу ничего сказать. Мартин сам расскажет, когда будет готов.
Вздохнув, Хедстрём опустился в кресло для посетителей.
— А что ты думаешь об этом деле? — спросил он.
— Думаю, ты прав, — обрадовалась смене темы Анника. — Поджог имеет отношение к исчезновению семьи. А находка под полом только доказывает: кто-то боялся, что Эбба с мужем при ремонте могут нечто обнаружить.
— Моя дражайшая супруга давно интересуется этим делом.
— И ты боишься, что она опять впутается в неприятности, — угадала его мысли Анника.
— Да, боюсь. Но, может, прошлое ее чему-то научило?
По улыбке Анники Патрик понял, что и сам мало в это верит.
— Она наверняка собрала много интересных фактов. У Эрики к этому талант. Может, она поможет нам в расследовании, — предположила Анника.
— Посмотрим.
— Не надо недооценивать Эрику. Кстати, с чего ты собирался начать?
— Не знаю. — Хедстрём закинул ногу на ногу и теперь рассеянно теребил шнурок. — Надо опросить всех, кто имел отношение к той семье. Йоста собирает контакты учителей и учеников. Разумеется, важнее всего опросить пятерых мальчиков, остававшихся тогда на острове. Я попросил Йосту составить список очередности, чтобы мы знали, с кого начать. А потом я планировал попросить тебя проверить информацию Йосты, поскольку у меня есть некоторые сомнения в его административных талантах. Я бы поручил это дело только тебе, но Йоста больше всех нас знает о нем.
— Да, и принимает его близко к сердцу. Давно его таким не видела, — сказала Анника.
— И мне кажется, я знаю почему. Я слышал, что дочка Эльвандеров жила какое-то время у Йосты и его жены.
— Эбба жила у Йосты?
— Так говорят.
— Тогда это объясняет его странное поведение.
Патрик вспомнил, как Флюгаре смотрел на Эббу. Как он ее касался.
— Может, поэтому он и не смог забыть об этом деле? Они слишком привязались к девочке, — Анника посмотрела на фото Лейи на столе.
— Конечно, — согласился Хедстрём.
Слишком мало им было известно о том, что тогда случилось на острове. Раскрытие этого преступления казалось ему непосильной задачей. Столько лет прошло! Смогут ли они что-то разузнать? И сделать это достаточно быстро, пока с Эббой и ее мужем ничего не случилось?
— Думаешь, преступник снова попытается поджечь дом? — прочитала его мысли Анника.
Патрик обдумал ее вопрос и кивнул.
— Не знаю. Может быть. Но нельзя рисковать. Нужно как можно быстрее выяснить, что случилось тем пасхальным днем. Кто бы ни пытался навредить Эббе и Мортену, мы должны его остановить.
Анна стояла голой перед зеркалом. Слезы жгли ей глаза. Она не узнавала себя в отражении. Медленно молодая женщина провела рукой по волосам. После аварии они отросли и стали темнее и грубее, чем раньше. Ей не помешало бы привести их в порядок у парикмахера, но у Анны не было никакого желания идти в салон. Новая прическа не исправит ужасную картину. Дрожащими руками Анна провела по шрамам, покрывавшим тело. Они побледнели, но останутся на коже навсегда. Она оттянула складку на животе. Анна всегда была стройной и гордилась своим телом. Теперь же она с отвращением разглядывала жирные складки. После аварии ей нельзя было вести активный образ жизни, и она ела все подряд. Женщина подняла глаза, но не осмелилась взглянуть в лицо своему отражению. Благодаря Дану и детям она вернулась к жизни, выкарабкалась из темной бездны такой глубины, с какой не сталкивалась даже во времена Лукаса. Но правильно ли она сделала, что вернулась, — этого Анна не знала.
Звонок в дверь заставил ее вздрогнуть. Дома была только она одна, так что ей и открывать. Бросив последний взгляд на свое отражение в зеркале, Анна натянула домашнюю одежду и поспешила вниз. Увидев Эрику, она испытала облегчение.
